Правило русского спецназа - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Андрей Николаев cтр.№ 9

Бергер сделал постное лицо, Небогатов прыснул, поперхнулся дымом и закашлялся.

— Ох, Касьян… нет, ты кого хочешь уморишь.

— Спорное по формулировке, однако верное утверждение, — поморщившись, признал Бергер. — Для всех его светлость граф Николай Кайсаров находится по сей день в длительной командировке. В длительной и опасной.

Мне поручено передать вам, господа, так сказать, конфиденциально, что окончательное решение, отозвать ли его из командировки или с прискорбием констатировать героическую гибель Николая Кайсарова на вверенном ему посту, предоставляется на ваше усмотрение.

У Небогатова вытянулось лицо, он отложил сигару и повел плечами, будто ему внезапно стало холодно. Полубой облокотился о стол, положил подбородок на сплетенные пальцы и заглянул Бергеру в лицо.

— Очень интересно, — протянул он, — ну-ка, растолкуй поподробней.

— Да, — кивнул Небогатов, — это требует пояснений.

— Что тут пояснять? — Бергер раздраженно ткнул папиросу в пепельницу и тут же прикурил новую. — Ваше дело нейтрализовать Кайсарова до начала боевых действий флота против Александра Великого и не допустить разглашения инкогнито, под которым граф действует. Сведения о том, кем на самом деле является гетайр Птолемей никоим образом не должны просочиться в средства массовой информации. Замешана императорская фамилия, господа.

— Сведения уже просочились, — сказал Небогатов.

— Пока только на уровне слухов, — уточнил Бергер.

— Что значит «нейтрализовать»? — спросил Полубой.

— Есть вещи, которые не позволит сделать честь офицера, — добавил Небогатов, кривя губы.

— Есть еще честь императорского дома, — напомнил ему Бергер.

— Жизнь — цезарю, честь — никому, — процитировал Небогатов, — до сих пор я жил, следуя этому девизу, надеюсь жить с ним и впредь.

— Вот потому тебе и предложили обеспечивать силовое прикрытие, а основную фазу проведет Касьян.

— Угу… Касьяну терять нечего, — хмыкнул Полубой, — ну снимут с Касьяна погоны в очередной раз, только и всего. Видно, на роду мне написано помереть мичманом. А все-таки: что значит нейтрализовать?

— Изъять. Или… — Бергер решительным жестом загасил папиросу. — Но это только в крайнем случае. Пока он еще пуще не начудил во славу своей дамы. Короче, либо ты доставляешь сюда, на Династический совет этого фраера, — Бергер был большой любитель городского шансона двадцатого века и частенько вставлял в речь непонятные слова. — либо он исчезает в необозримом космосе. Как понимаешь, такое э-э… пожелание сделано не от моего начальства, а с самого верха. Причем инициатива исходит от брата императора.

— Ну Великий князь Михаил Дмитриевич за императора не только сам ляжет, но и всю семью положит. Старая школа, — невесело усмехнулся Небогатов. — Однако, я тебе не завидую, Касьян.

— Плевать, — Полубой огляделся, — а что, если нам еще водки заказать?

— Это без меня, — сказал Бергер, — дела. Извините, ребята.

— Ага, огорошил, как поленом по темечку, и в кусты. Константин, твоя работа оказывает на тебя губительное воздействие. Перебирайся к нам, в морскую пехоту, — предложил Полубой.

— Когда научусь пить, как ты, — усмехнулся Бергер, — а следовательно — никогда.

Оставшись вдвоем, Кирилл и Касьян заказали бутылку коньяку. Разговор не клеился — Небогатову было неудобно за то, что самая грязная работа досталась Полубою, а он при любом раскладе останется в стороне. А Полубой понимая, что другу не по себе, искал, каким способом разрядить гнетущую атмосферу.

— Слышь, Кирюха, — сказал он наконец, — а может, надраться, как в старые времена?

— Рад бы, да не могу. Верочке обещал, что сегодня пораньше вернусь.

— Ну давай, хоть коньяк пить, — Полубой разлил «Camus». — А мне жалко Кайсарова. Лихой парень, что бы ни говорили.

— Да, я помню его в деле над Серениусом. Если бы не его перехватчики — гореть «Славе Синопа», как свечке.

Полубой приподнял рюмку, они чокнулись, выпили, взялись за порезанный дольками лимон.

— Неужели и впрямь из-за женщины? — сокрушенно покачал головой Полубой.

— Как тебе сказать, — Небогатов взял сигару из пепельницы, осмотрел ее, будто подозревая, что сигару подменили, пока он отвлекся на коньяк, — я полагаю, что отказ Екатерины Гордеевны был лишь последней каплей. Основная же причина в другом. В среде молодого офицерства весьма сильны либеральные настроения. Открыто это мало кто признает, но Кайсаров-младший мог себе позволить во всеуслышание критиковать наш государственный строй. И ведь демократ-то его светлость какой-то половинчатый — он не за республику, а за парламентскую монархию, хотя в идеале видит государственный строй, подобным демократии Древней Греции. А тут подвернулся этот Александр Великий.

— Но позволь! Если Николай Кайсаров один из приближенных этого Александра, то он примкнул к нему не более года назад. Не мог же он занять такое место едва только прибившись к этим пиратам!

— Как знать. Принимая во внимание его происхождение и военные заслуги, вполне мог. Ну, естественно, мозги ему промыли. Основательно, но осторожно, чтобы не спугнуть. При современных методах психического воздействия это раз плюнуть.

— А какого черта Александру и всем остальным вообще надо? Ну не верю я в современных Робин Гудов! — Полубой выплюнул лимонную корку на стол и вновь разлил коньяк.

— И я не верю, — кивнул Небогатов, мельком взглянув на часы, — тут дело вот в чем… если позволишь провести краткий курс философско-экономического ликбеза, то, думаю, тебе многое станет понятно.

— Давай! — Полубой, никогда не интересовавшийся ни экономикой, ни философией, отставил рюмку — Кирилл Небогатов славился умением разложить любую проблему на составляющие и донести се решение до слушателя доходчиво и четко.

По словам кавторанга выходило, что нравится это кому-то или не нравится — справедливость и целесообразность в области общественно-экономических отношений суть понятия-антогонизмы. Самое справедливое всегда наиболее нецелесообразно, а самое целесообразное — несправедливо. Поэтому любое устойчивое сообщество людей вынуждено учиться лавировать между этими понятиями, попеременно склоняясь ближе то к одному, умножая справедливость и делая жизнь многих несколько легче, но умеряя пыл и внося разочарование в жизнь тех немногих, что двигают общество вперед к большему богатству, влиянию и процветанию, то ближе к другому, заставляя многих терпеть большую долю несправедливости, но давая обществу возможность продвинуться дальше, а его самым деятельным членам накопить жирок, часть которого можно будет потом изъять и распределить, вновь уменьшив долю несправедливости и поправ целесообразность… И так всегда, ибо жить вообще без справедливости ни один человек не может, а при отсутствии хотя бы зачатков целесообразности жизнь вообще быстро превращается в сущий ад. Вот так и получается, что все самые ужасные страдания на долю людей выпадают именно тогда, когда они отвергают целесообразность, объединяясь под знаменами справедливости. Именно так и происходит во времена всех и всяческих революций… Александр Великий, как себя называл главарь пиратов, сыграл именно на стремлении людей к справедливости. Что будет потом, если он ее добьется, вряд ли знает и он сам, поскольку очень похоже, что им в свою очередь управляет кто-то весьма умелый.