Фату-Хива. Возврат к природе - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 40

Все ждали шхуны. А шхуна не шла.

День проходил за днем. Неделя за неделей. Месяц. Два месяца. Три.

Все понятно… Прошло полгода, как мы не получали вестей из внешнего мира, а полгода назад в Испании шла жестокая гражданская война. В Китае тоже воевали. Война. Недаром у меня сложилось убеждение, что мировая война ничему не научила людей. Все больше времени и денег уходило на оружие, на изобретение новых, изощренных способов убивать собратьев. Сказочный прогресс современного мира нисколько не изменил человека, как такового. Всякому видно, что мы преобразили окружающий нас мир, но никто не докажет, что мозг наш при этом хоть на грамм увеличился по сравнению с мозгом древних. Мы погрешим против теории эволюции, если станем утверждать, будто мозг человека, сидящего за пишущей машинкой, развит лучше, чем мозг человека, который шел за примитивным плугом. И столь же нелепо внушать себе, будто человек с пулеметом этически превосходит воина с пращой или копьем. Я не сомневался: второй мировой войны не миновать, потому что человек не извлек урока из первой. Миротворцы по-прежнему держались за порох. Так что скорее всего мир сейчас объят пламенем войны. Терииероо рассказывал, что вести о первой мировой войне дошли до Маркизских островов лишь через несколько лет. Тогда немецкий военный корабль расстрелял из пушек деревянные дома Папеэте, а на Фату-Хиве никто об этом не знал. Видно, шхуна потому не идет, что уже разразилась новая мировая война.

Минул и третий месяц, а никакие суда не показывались, сколько ни всматривались в горизонт дежурные. Положение в деревне стало совсем невыносимым, особенно для патера Викторина. Он рвался прочь с острова любой ценой.

От Фату-Хивы до ближайшего соседнего острова — около ста километров. Даже на самой длинной из имевшихся у фатухивцев долбленок было рискованно отправляться в такое плавание.

Правда, была еще старая бракованная шлюпка, которую Вилли когда-то получил в уплату за погрузку копры на шхуну. Потрескавшаяся, побитая, она лежала на берегу под навесом из пальмовых листьев. Вилли списал ее как непригодную и давно уже собирался обзавестись другой. И вот теперь по указанию патера Викторина несколько островитян вытащили ее из-под навеса и залатали прогнивший корпус. После этого утлое суденышко спустили на воду и оставили намокать. Наконец срубили два-три тонких деревца и оснастили шлюпку непомерно тяжелым, на наш взгляд, рангоутом.

С берега Фату-Хивы не видны другие острова. Правда, в ясные дни с возвышенностей можно вдали в двух местах рассмотреть мглистые голубые очертания гор. Это вершины островов Тахуата и Хива-Оа. Но в облачную погоду их не увидишь даже с самых высоких точек Фату-Хивы.

Царило худшее время года, хмурый океан бурлил так, словно схватились между собой полчища акул, длинные ряды барашков напоминали оскаленные зубы. Однако сильный ветер, дувший с востока, несколько сместился к юго-востоку; это благоприятствовало плаванию на север, к Тахуате или Хива-Оа.

Однажды утром, хотя погода по-прежнему оставалась неблагоприятной, патер Викторин решился. С командой сильных гребцов его отвезли на шлюпку, и вскоре мы увидели, как утлое суденышко выходит в безбрежный океан. Маленькая фигурка француза неподвижно чернела среди смуглых силачей. Мы восхищались его отвагой. Океанские валы немилосердно бросали лодку, когда команда принялась поднимать грот. Вместе с парусом шлюпка скрылась в ложбине, и мы затаили дыхание, боясь, что мореплаватели больше не покажутся. Но тут же шлюпка поднялась на следующем гребне. Снова и снова, вниз и вверх, пока парус не превратился в точку и не пропал вдали. Мы с ужасом думали о том, что добром это не кончится.

Потянулись волнующие дни. Страдающий слоновой болезнью патер Викторин собирался высадиться на Хива-Оа, главном острове южной части Маркизского архипелага. Фатухивские гребцы должны были вернуться на Омоа с мукой, рисом, сахаром. Все напряженно ждали их, и на целую неделю прочие заботы отошли на задний план. Жители деревни вновь стали с нами здороваться, Пакеекее и Тиоти по-дружески беседовали со своими соплеменниками, которые сидели на гальке, всматриваясь в горизонт. Наконец дежурный на мысу знаком дал понять, что видит шлюпку.

Рокочущий прибой выбросил на берег открытую скорлупку с изможденными гребцами. Всю обратную дорогу они гребли. Мачта сломалась и упала за борт. В днище выбило одну доску, и пришлось изо всех сил вычерпывать воду, пока не заделали пробоину. Они благополучно доставили патера на Хива-Оа, но продукты оттуда довезти не удалось, уцелел только небольшой мешок намокшей пшеничной муки. Мокрые с ног до головы, гребцы побрели к своим лачугам и на сутки завалились спать.

Обстановка еще больше осложнилась. Шхуна не показывалась. От радиста на Хива-Оа стало известно, что никакой войны нет, просто идут махинации на рынке копры.

Все остатки пои-пои были съедены, и даже Тиоти жаловался, что желудок не переваривает рыбу и мясо без риса и муки, хотя его предки прекрасно обходились без того и другого. Они не знали никаких злаков, зато привыкли со всеми блюдами есть пои-пои.

Поскольку фатухивцы стали относиться к нам приветливее, мы спускались на берег за продуктами моря. Инфекция в деревне теперь пугала нас меньше, чем инфекция в лесу. Берег постоянно продувало ветром, который хоть разгонял комаров. Правда, вода в море, несомненно, кишела вынесенными рекой невидимыми микробами. Малейшая царапина на ступнях вызывала болезненные язвы фе-фе. У островитян сопротивляемость была больше, чем у нас, и зрелище наших ног ужасало их. Только женщине с язвой во всю ступню досталось еще хуже.

По совету Вилли мы с Лив стали сдирать свежую кожу на ранках. Дело в том, что язвы зарастали не с краев, а с середины, причем кольцо обнаженного мяса вокруг островка свежей кожи ширилось вместе с ростом этого островка. В итоге мы рисковали остаться совсем без кожи на ногах, вроде несчастной женщины, которая ждала врачебной помощи.

Вернувшись ни с чем после визита к китайцу в Ханававе, Вилли с большим энтузиазмом возобновил наши беседы о Поле Гогене, единственном друге покойного старшего Греле. Хотя Гоген жил и умер в далекой бухте на Хива-Оа, том самом острове, куда теперь перебрался патер Викторин, друзья старались встречаться при каждой возможности, и Поль Гоген не раз гостил в домике, доставшемся Вилли в наследство от отца.

Верно ли, что Поль Гоген так знаменит в Европе и Америке? Я рассказал Вилли, что все, составляющее наследие Гогена, очень высоко ценится. Не только картины, но и письма — словом, все. На Таити мы услышали, что один американский турист купил старое окно, через которое Гоген будто бы вылез однажды после доброй попойки.

Вилли хотел знать подробности. Сколько именно платят за вещи Гогена? Огромные деньги, ответил я. Не подозревая, что у Вилли на уме, я объяснил ему, что за каждую вещь, действительно принадлежавшую Гогену, можно получить состояние. Рассказал, что мне довелось встретить двух сыновей художника — таитянского и европейского. Таитянский сын — своего рода туристская достопримечательность. Пола Гоген, которого Полю Гогену родила его жена, датчанка Метте, стал известным искусствоведом в Норвегии. Услышав, что я собираюсь на Маркизские острова, он разыскал меня и попросил поискать что-нибудь из вещей отца. А также проверить слух, будто отец был отравлен островитянами.