Ра - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 67

Как диффузионисты, так и изоляционисты говорят о явном сходстве набедренных повязок, мужских плащей, женских тог с поясом и застежкой на плече, сандалий, из кожи и веревки. Похожи броши, металлические зеркала, пинцеты, гребни, способы татуировки; опахала, зонты и паланкины для знатных лиц; деревянные подголовники; безмены и равноплечие весы; игральные кости и шашки; ходули и юла. Бездна параллелей в узорах и мотивах искусства...

Словом, не так велико отличие между тем, что создали народы Малой Азии и Египта, когда в Европе еще царило варварство, и тем, что застали испанцы, когда через несколько тысяч лет пришли в Америку. Пришли под знаком креста, чтобы принести новую религию из Малой Азии индейцам, которые жили на другом конце океанского течения и поклонялись Солнцу.

Обо всем этом мы размышляли и беседовали в океане, пока наша собственная папирусная лодка все ближе подходила к тропической Америке, влекомая как раз тем же течением. Лодка, которая, быть может, являла собой одну из самых примечательных параллелей.

Корма оседала все глубже и глубже – наша ахиллесова пята. Ребята из Центральной Африки поначалу вовсе не хотели делать ахтерштевня в отличие от древних жителей Египта и Месопотамии. Они не привыкли так строить, их никто этому не учил. А индейцы Перу привыкли, там приемы вязки лодок переходили от отца к сыну в неизменном виде с той далекой поры, когда древнейшие гончары страны запечатлевали на своих изделиях первые серповидные камышовые лодки. Озеро Титикака в Южной Америке – единственное место в мире, где камышовые лодки по-прежнему оснащают парусом, и ведь что удивительно: в этой части Южной Америки парус ставили на такой же двойной мачте, какую мы видим в Древнем Египте. И только на озере Титикака по сей день вяжут большие и крепкие камышовые лодки так, что нос и корма загнуты вверх, причем вязка сплошная, веревки охватывают весь корпус, как это показано на древних фресках в египетских гробницах.

Наши чадские друзья связали вместе снопы папируса в несколько слоев, цепляя множество коротких веревок одна за другую, и хотя нам под конец удалось все-таки убедить их надставить высокий ахтерштевень, соответствие египетским фрескам было лишь внешним. Великие цивилизации древности распространились морским путем вдоль берега Средиземного моря до Марокко, а вот проникнуть в глубь материка, до Чада, оказалось труднее. И теперь я впервые задумался, не сбила ли меня с толку карта мира. Я вывез лодочных мастеров из Чада, потому что в Старом Свете лучше их не нашлось. Но если культуры по обе стороны Атлантики восходят к общему корню? Тогда индейцы озера Титикака, где находился самый древний и важный доинкский культурный центр, могли унаследовать искусство строительства лодок от жителей Средиземноморья по более прямой линии, чем жители глухих дебрей Африки – будума. Вспомнилось утверждение изоляционистов, что внутреннее Средиземноморье отделено от Перу неодолимым расстоянием. Кажется, и мне заморочило голову это утверждение? Кажется, мы все забыли, что испанец Франсиско Писарро без крыльев, без дорог, без рельсов прошел с отрядом обыкновенных людей от Средиземного моря до Перу так же быстро, как Эрнандо Кортес достиг мексиканского нагорья? На глазах одного поколения испанцы покорили огромную область от Мексики до Перу. Есть ли у нас причины отвергать возможность того, что и прежде пришельцы могли так же легко пересечь Панамский перешеек и дойти до Перу? Испанцы сперва открыли острова, окаймляющие Мексиканский залив, однако главные поселения они начали учреждать только после того, как проникли в Мексику и Перу.

Семь представителей семи наций собрались на одной папирусной лодке – для чего? Чтобы показать, как сходны люди, независимо от того, где они родились. Так почему мы не хотим уразуметь, что это сходство существовало во все времена, еще и тогда, когда древние египтяне сочиняли свои любовные песни, ассирийцы совершенствовали свои боевые колесницы, финикийцы создавали основы нашего письма и сражались с парусами и веслами на просторах соленых морей.

Когда завершилась первая неделя июля, я начал потихоньку тревожиться. Хоть бы судно с кинооператором вышло вовремя, пока эти дождевые тучи, которые много дней нас преследуют, не собрались вместе и не задали нам настоящую трепку. В области, куда мы вошли, надвигался сезон ураганов. Ребята относились к этому совершенно спокойно.

Восьмого июля ветер усилился, и море разгулялось так, словно где-то за горизонтом бушевал изрядный шторм. Могучие волны обрушивались на нашу жалкую корму, они теперь захлестывали даже мостик, который стоял на высоких столбах за каютой. В ту ночь нам крепко досталось. Тьма кромешная, ветер воет, всюду булькает, плещется, бурлит, ревет, рокочет вода. Наши рундуки колыхались вверх-вниз вместе с нами. Тем из нас, кто лежал у правого борта, пришлось вынимать свои вещи из ящиков, наполовину залитых водой, и класть их в рундуки соседей: у них было все-таки меньше воды.

Каждые несколько секунд волна ударяла в заднюю стенку каюты, которую мы закрыли брезентом, она содрогалась, и вода сочилась из всех щелей, а то и целая струя голову окатит. Большинство из нас привыкло к этим нескончаемым залпам, один Сантьяго пользовался снотворным, но иногда особенно резкий и зловещий звук заставлял всех нас выскакивать из спальных мешков. Это парус вывернулся и затеял потасовку с мачтой, и вот уже мы опять сообща сражаемся с еле видимым в тусклом свете фонаря великаном, спотыкаясь и разбивая пальцы ног о кувшины Сантьяго и все более густую сеть растяжек Карло.

На другой день около шести утра, когда я стоял на мостике и двумя рулевыми веслами, одно из которых было наглухо закреплено, держал лодку так, чтобы принимать ветер с правого угла кормы, море вдруг вздыбилось. Поверхность океана медленно поднялась мне до пояса, и каюта передо мной тихо, без единого всплеска, скрылась под водой. В следующую минуту всю лодку ударило в дрожь, и она накренилась к ветру, да так сильно, что я обеими руками ухватился за весло, чтобы не скатиться вместе с водой за борт. Сейчас... сейчас тяжеленная мачта раздергает папирус на клочки и рухнет в море. Но «Ра» только сбросила воду с палубы и сразу выровнялась, правда, не до конца, и с того дня вахтенный стоял на покривившемся мостике, наполовину согнув левое колено.

Теперь нам во время купания в нашей ванне приходилось страховаться веревкой, чтобы нас не смыло с покатой, будто пляж, кормы. Волны прорывались вперед с обеих сторон каюты, поэтому на подветренном борту мы не доходя двери поставили поперек плотину из пустых корзин и канатов, накрыв их запасным парусом, в котором пока не нуждались. Всюду лежали мертвые летучие рыбы. Хотя корма сильно тормозила и плохо управляемая «Ра» все время шла зигзагами, сильный ветер за день приблизил нас к Америке еще на 63 морских мили, то есть на 116 километров. Это всего на 30-40 километров меньше средней скорости древних папирусных судов, о которых говорил хранитель папирусов Эратосфен. Опять нас навестили белохвостые фаэтоны; на юге и юго-западе от нас лежали за горизонтом Бразилия и Гайана. Настроение у ребят было отменное. Норман связался с Крисом в Осло, и тот подтвердил, что помогает Ивон подыскать в Нью-Йорке кинооператора, который мог бы выйти нам навстречу из Вест-Индии.