Конец подкрался незаметно - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Веллер cтр.№ 39

«Любовь по-французски». Ну, это просто минет с шампанским.

«Любовь по-японски». Харакири? Кимоно? Гомосексуализм? Драма самурая? Ветка сакуры.

«Любовь по-китайски». Прекратить смех!

«Любовь по-кубински». Ни слова о революции и проституции!

Я что хочу сказать? Слово «русский» имеет для народа сильнейшую положительную окраску. Объективность, адекватная самооценка тут же выключается. «Русский» — есть собрание положительных черт.

И это обнадеживает.

Все народы склонны к шовинизму. Русский — не исключение. Ну, разве что англичане в Новую эпоху были так круты, что могли издеваться над собой безмерно — так им боком вышло.

Здоровый позитивный шовинизм. Иррациональный, как ему и полагается.

15. О главном, что и характеризует «загадочную русскую душу», мы сейчас и скажем.

ИМПЕРСКИЙ РАБ

Была великая Римская Империя. Римские граждане были выше всех людей мира — их права, свободы, достоинство, причастность к богатству родины, от которого они имели.

Была великая Британская Империя. Гордые англичане свысока смотрели на всех: их родина самая передовая, самая сильная, самая умная, и ее граждане самые свободные и полноправные и пользуются благами цивилизации больше других. Кто помнит, знает, старый гимн, заставлявший плакать наших предков: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!»

И была великая Российская Империя. И ее апофеоз — Империя Советская. Только Америка смела и могла противостоять нам! Полумиру мы диктовали волю, шестой частью суши владели, пол-Европы подгребли под руку с автоматом. Тряслась брусчатка Красной Площади от танков и ракет — и в резонанс ей тряслись оба полушария планеты. Нам было чем гордиться!

А сами мы при этом оставались рабами.

Нищими бесправными рабами.

Нищие бесправные рабы совокупно были величайшей и грозной Империей мира.

А вот такого сочетания социальных ролей история не знала. Ну, персы Дария, разбитые демократическими греками Александра. Но тоже не такая великая империя и не такой контраст ролей.

Мы жили беднее и много зажатее всех цивилизованных стран — и они тряслись перед нами!

А ведь и солдатушки — бравы ребятушки царских армий были крепостными крестьянами.

Мы ощущали себя выше всех в том плане, что Держава огромна и армией мощна, а вера (идеология) самая правильная. — И мы чувствовали (в подсознание толпа эту мысль изгоняла!) себя ниже других — у них богатство, свобода, перспективы, гарантии. Да и не в этом даже дело!

Мы чувствовали себя хозяевами мира! — И одновременно бесправными перед любым чиновником, любым мельчайшим представителем государства! Не то что милиционером — перед кассиром, таксистом, продавцом, вахтером, паспортисткой, сантехником!

Потрясающее сочетание великодержавной гордости — и рабской покорной униженности! Ценою крови десятков миллионов собратьев, ценою небывалых — небывалых в истории лишений, — мы были частицами великого, грозного, знаменитого, супервлиятельного государства, и были убеждены, что будущее — за нами, за коммунизмом, наши жертвы не напрасны: о, как мы уважали себя как частицы великого государства! И как мы были покорны и беззащитны в нашем ничтожестве и бесправии, в нашей нищете и ограничении во всем в этом государстве! Как боялись нарушить любой запрет, не мыслили пойти поперек инструкций, вбирали лекции о «сознательности»!

Вот это сочетание комплексов —

ВЛАДЫКА МИРА, НО РАБ ВСЕГО ВОКРУГ

— это потрясающее сочетание и есть эксклюзив русского национального духа. (Об этом и написал Жванецкий: «В драке не заступится — войну выиграет».)

16. Отсюда перемежающиеся самоотверженность и разгильдяйство. Творчество и халтура. Грандиозность замыслов и почесывание гениталий.

Отсюда — инстинктивное ощущение, что сильная рука сверху — благотворна для дела общего и каждого. Отсюда — желание быть если уж все равно бедным и малоправным — так хоть членом великого государства, и через то быть значительней других. Отсюда — инстинктивное недоверие к самостоятельной богатой жизни: а какой хозяин какую империю станет строить завтра? Отсюда — смешение комплексов величия и неполноценности. Перетекание сердобольности в жестокость и обратно.

17. Ну, а про славянские, татарские, финно-угорские и кавказские крови вам кто угодно писал и еще напишет. И про национальное дерево России и Канады березку, и про великую Волгу (хотя Миссисипи, Амазонка и Нил гораздо больше).

Не забудьте только, что с высосанным из, пусть пальца, лозунгом «Православие, самодержавие, народность» Российская Империя рухнула в страшный 1917 год, как дерево в костер.

НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФЛЕКСИЯ И ДУАЛИЗМ

— вот характернейшая черта, имманентное качество русского национального духа. «Я раб — я царь, я червь — я Бог», — иногда мне кажется, что только русский поэт мог написать это, потому что только русский мог со всей отчетливостью и достоверностью это ощущать — не как метафору теософии, а как свойство своей жизни.

И если кого интересует сегодня слоган, чтоб как-то вдохновлял и давал надежду — он один:

ВЕЛИЧИЮ ИМПЕРИИ — ВЕЛИЧИЕ ЧЕЛОВЕКА

Этого в России никогда не было — здесь есть, что строить и к чему стремиться.

Запад отцвел и с величием Империй распрощался навсегда.

А у нас есть шанс.

Это великий шанс. И это последний шанс. Дважды Парень Наверху таких не дает.

Теперь вы поняли, зачем нужна Справедливость?

Обворованный и униженный безнаказанностью мошенников не может быть велик. И хрен он вам чего будет строить, жулики.

Если национальный русский дух не включит в себя убежденность в возможности достижения справедливости и в высшей ценности справедливости, в ее высшем смысле, — цена этой стране дерьмо.

1. Поиск национальной идеи начался во второе президентство Ельцина, в конце девяностых. В демонтированном государстве каждый тащил в свою сторону — олигарх свой миллиард, бедняк свой крест, рота шла не в ногу. Россия стала смесью среды обитания, зоны выживания и территории свободной охоты, где роль охотника и дичи исполнялась теми же лицами. Стремительному развалу страны предшествовал стремительный развал идеи народно-государственного единства в головах. Куй свое счастье и плюй на народ — полезный для него результат выйдет сам собой помимо твоего желания из твоих личных планов: вот так неолиберализм а’ля рюсс трактовал древний тезис Адама Смита.

Но между успешными кузнецами счастья и столь же успешно оплеванным народом оказалась пропасть. Пропасть росла, и в нее сползала и рушилась страна. Власти представилась та неприятная перспектива, что скоро нечем будет править. Удельные князья-губернаторы по мере ковки без меры наглели. Запряжка по-русски превратилась в четвертование растягиванием конями.