Виват император! - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 32

— Тавдачев слушает.

В трубке раздался знакомый голос:

— Как там у нас дела?

Лицо Тавдачева мгновенно преобразилось.

— Все отлично, Дмитрий Иванович. Вчера закончили осушение котлована, сейчас ведем выравнивание поверхности, а с понедельника начнем бетонировать… с верхнего контура, внизу земля еще сырая. Так что в графике даже немного опережаем.

В трубке немного помолчали, затем прозвучал новый вопрос:

— Как дела с материалами и оборудованием? Поставки идут по графику?

— Да-да, все нормально, правда, кое-что я пока держу на временных площадках хранения, рядом с аэропортом, но через месяц закончим дорогу и уже тогда все и доставим.

— Не торопитесь, Николай Михайлович, главное — качество. Если со сроками немного затянем — ничего, но там будет стоять такая аппаратура, что если не выдержать заданных геометрических и прочностных параметров, то потом придется все ломать и начинать по новой. — В трубке снова секунду молчали. — Ну… удачи.

Начальник строительства не успел ничего ответить, как послышались короткие гудки. А его собеседник наклонился вперед и воткнул трубку своего аппарата в зажим на передней панели коммуникационного центра, встроенного в массивную перегородку, которая разделяла салон удлиненной «волги-3111» на водительский и пассажирский отсеки. Второй пассажир машины, сидевший слева от Ярославичева, оторвался от стремительно проносившегося за затемненными окнами вечернего московского пейзажа и повернулся к Дмитрию.

— Значит, ты считаешь, что пора уже запускать программу отбора?

Ярославичев медленно кивнул:

— Да, завтра я получу визу Минэкологии, и это означает, что через месяц мы начинаем вплотную заниматься кампусом на Северо-Западе. И с ним я особых затруднений не вижу. Меня больше волновал график работы на «Гнезде», все-таки Оймякон это такая глушь… Но там пока все идет по графику. Так что через год мы уже сможем набрать первый курс.

Его собеседник усмехнулся.

— До сих пор удивляюсь, как тебе удалось выбить под кампус двадцать квадратных километров считай в заповеднике?

Ярославичев поднял перед собой открытую ладонь.

— Привыкай… Михаил (по еле заметной запинке можно было догадаться, что ему пока не очень привычно называть собеседника этим именем), здесь не Бельгия. Здесь все решают деньги и связи, а не законы и договоры.

Собеседник согласно кивнул, но по его лицу было заметно, что его мучают какие-то сомнения. Наконец, не удержавшись, он спросил:

— И все-таки я не понимаю, зачем ты решил заняться этой варварской страной? Китай, по-моему, все-таки был бы гораздо более перспективным. К тому же монархические традиции там гораздо более глубоки, чем в России. Так что твой будущий титул звучал бы гораздо более величественно. Император Поднебесной, а? Звучит!

Губы Ярославичева тронула легкая улыбка:

— Ты не прав, Михаил, ты попал под влияние магии больших чисел. Пойми, пятьдесят тысяч в год — это максимум, до которого мы сможем допрыгнуть, да и то только при ОЧЕНЬ самоотверженной работе. Так что даже через десять лет нас будет всего чуть больше полумиллиона. И как при такой численности мы смогли бы контролировать почти полтора миллиарда китайцев? К тому же Китай сейчас воспринимается в мире с гораздо большим опасением, чем Россия. А это значит, что если бы мы избрали в качестве базы Китай, то лимит времени до начала серьезного противодействия у нас был бы гораздо меньшим. Нет, Россия — это идеальный вариант.

Собеседник пожал плечами:

— Ну, не знаю, вероятно, ты прав. В конце концов, сейчас уже ничего не изменишь. Но… мне не нравится эта страна. За свою жизнь я сменил почти полсотни стран и четыре континента, но нигде я не чувствовал себя более… неуютно, чем здесь.

Ярославичев понимающе кивнул:

— Я тебя понимаю. Мы все прошли через это. Эта страна сначала вызывает резкое отторжение, но затем, когда ты узнаешь ее чуть поближе, когда познакомишься с людьми… Подожди, все наладится.

Тот, кого называли Михаилом, вздохнул.

— Хотелось бы надеяться. — Он снова отвернулся к окну. За окном проносились московские пригороды.

— …еще одной структурой, которая практически полностью попала под влияние Фонда, является Российский педагогический совет. Схема работы абсолютно идентична вышеуказанным. Региональные организации совета действуют в тесном контакте с советами общественной поддержки «Фонда Рюрика». Основное ежегодное мероприятие — определение победителей местных конкурсов на звание лучшего учителя года. Победителей определяют по четырем номинациям — «Лучший учитель года», «Лучший учитель-предметник», «Лучший учитель младших классов», «Лучший молодой учитель года». Сумма денежных премий, как и в предыдущих случаях, составляет от четырех до семи тысяч долларов. Естественно, тоже в рублевом эквиваленте. Таким образом, с учетом расходов на региональные конкурсы «Лучший врач года», «Лучший сотрудник милиции» и грантов семьям малообеспеченных ветеранов войны, а также военнослужащих и работников силовых структур, погибших при исполнении воинского и служебного долга, прямые ежегодные затраты Фонда только по этим программам составляют около ста пятидесяти миллионов долларов. Кроме того, по экспертным оценкам, на обеспечение деятельности всех вышеуказанных структур тратится еще не менее пятидесяти миллионов долларов. — Виктор замолчал, перевернул лист и, подмигнув своему отражению в зеркале, продолжал: — Еще Фонд финансирует обширную программу восстановления памятников старины, которая оценивается почти в двести пятьдесят миллионов долларов. А если прибавить к этому именные стипендии и некоторые другие проекты, а также умеренно щедрое финансирование девяноста собственных региональных отделений, то на круг получается, что в настоящее время Фонд каждый год тратит в России не менее семисот-восьмисот миллионов долларов. Наиболее же реальной цифрой представляется миллиард. Причем, ей-богу, мне очень нравится, как он их тратит. И в этом твоя основная проблема, дружок.

С этими словами Виктор скорчил кривую рожу своему отражению, отложил пачку распечаток и, вздохнув, отвернулся от зеркала. Он чувствовал себя чертовки неуютно. Вот уже два года он вплотную занимался этим Фондом, но все, что он успел накопать за это время, выбывало у него искреннюю симпатию. Эти люди, казалось, задались целью доказать, что на свете действительно существуют честные альтруисты. Никакой другой логики в их действиях просто не просматривалось. А вернее, он просто пока не смог ее отыскать. Поскольку в деятельности «Фонда Рюрика» наличествовали и черты, которые вызывали если не опасения, то по крайней мере вопросы. Например, никто до сих пор не сумел разузнать, откуда у этой организации ТАКИЕ деньги. Далее, несмотря на то, что суммарные траты были прямо-таки сумасшедшими, ни один проект не имел выхода на результат общенационального масштаба. Конкурсы «Лучший учитель года» или «Лучший сотрудник милиции» контролировались Фондом только на районном уровне, а на областном все уже отдавалось в руки областной администрации. Правда, в доброй трети областей, главы которых так и не смогли перебороть свое отвращение к словосочетанию «Ваше Высочество» (а подобное обращение к главе Фонда было едва ли не единственным непреложным условием любого сотрудничества с Фондом), из-за этого создалась курьезная ситуация, когда суммы премий районных конкурсов оказывались чуть ли не в три-четыре раза выше, чем выплаты за победу в областном.