Самая младшая - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Романовская cтр.№ 2

Когда папа и Стас сидят за столом напротив друг друга, кажется, будто папа в зеркале отражается. Они не похожи, просто Стаська папины движения повторяет. К хлебу тянется или говорит, что ему тоже суп не солить.

Полина не сама это заметила, ей Нелька рассказала. Давно, когда Полина еще не знала, что Стаська ей не простой старший брат, а двоюродный. А Полининому папе он вообще не родной. Это случайно получилось, что они оба Станиславы. Поэтому папу надо звать Славой, а Стаську – Стаськой…

– Полина! Ну вы посмотрите, опять над тарелкой заснула! Нет, это ненормально, в стену вот так смотреть, будто там ей мультики включили!

Бабушка опять поворачивается к раковине. Не видит, как Полина втягивает в себя воздух. А остальные видят.

– Если в стенах… – Стаська откусывает половину бутерброда. И дальше мычит: – Если в стенах видишь руки…

Полина этот стишок знает, он дурацкий. Иногда ее так дразнят в школе. Но Стаська сейчас не Полину обзывает, а немножко бабушку. Та сердится. Но кричит не на Стаса:

– Бес, уйди! Такой наглый стал, ничем не отгонишь, ни тапкой, ни веником. Я трость Толину взяла, так этот паршивец ее чуть не сгрыз!

– Антонина Петровна, минуточку! Я сейчас его перевоспитаю!

Папа выходит из-за стола, подхватывает Беса на руки. Передние лапы ему складывает так, будто это сам Бес умоляет, чтобы его простили. Сам Бес только скулит, но папе этого достаточно:

– Видите, Антонина Петровна, он раскаялся, – и папа стал говорить тонким, кукольным голосом: – Простите меня, я буду хорошей собакой, послушной собакой…

– Блохастой собакой! – подсказывает Стаська.

– Я стану интеллигентной таксой из приличной семьи, честное собачье слово!.. Черт!

Это Бес извернулся и все-таки папу за палец тяпнул. Бабушка больше не ругается:

– Слава, сильно он? Покажи палец.

Папа только отмахивается:

– Ерунда. Бес отвык, что с ним так можно.

Это правда: никто, кроме папы, не может Беса так тискать – он не разрешает. Наверное, потому, что Бес раньше был только папиной собакой. Он тогда был совсем щенком. А теперь Бесу одиннадцать лет, а Полине восемь. Но о грустном не надо пока. Бес еще очень сильный. И он больше не сидит под раковиной, а цапает Стаську за штанину, подвывает. Потому что Стас себе снова бутерброд сделал, из колбасы и овсяного печенья. С точки зрения Полины, получилась какая-то гадость жуткая. А Стаське нравится. И Бесу нравится, иначе бы он не выпрашивал.

– Уйди, я сам голодный… Ладно, Бесятина, уговорил, я тебе шкурку дам! – обещает Стас.

А бабушка Тоня допивает свой кофе и говорит таким тоном, будто она самая настоящая Королева Кирпичной страны:

– Бейлис Мейсон Честрефильд, вы прощены! Ступайте вон!

Бес не понимает, что Бейлис Мейсон Честрефильд – это он сам, просто по собачьему паспорту. Зато он догадался, что бабушка больше не сердится, и стал хвостом молотить. Хвост скобкой изогнулся – как будто Бес им улыбается.

Их дача старше, чем мама, но младше, чем баба Тоня. Здесь мама жила, когда была маленькой. И Нелька, и Стаська. И даже Стаськина настоящая мама. А Полины тогда не было. Совсем. Про «совсем» хорошо думается, если стоять у окна и смотреть вниз, на огород. Там Бес между грядками носится, ловит Стаськин «апорт». В смысле старую резиновую тапку ловит. А еще там папа и дед сидят на качелях-гамаке. Они курят и разговаривают: дед Толя руками размахивает, а папа кивает. Скоро папа вспомнит, что дед Толя не видит его кивков, и начнет вслух говорить «Ага» или «Ну конечно». А пока папа просто трясет головой. Бес проносится между их ногами, выскакивает по ту сторону гамака и лает. А бабушка складывает новые опавшие яблочки в большую клетчатую сумку.

Вот это самое странное: когда Полина стоит на втором этаже, то она всех видит, а ее – никто. Как будто она еще не родилась или вдруг уже умерла. Ее будто бы нет, а все заняты, и ничего особенного не происходит. От этого не обидно, а немножко страшно.

– Ба! Дед Толь! Ку-ку!

– Это она откуда? – Дедушка крутит шеей. Будто, если он повернет голову куда надо, то сможет увидеть.

– Это Полинка в окно кричит! – отвечает папа и отбирает у дедушки Толи окурок, гасит его в кофейной жестянке с водой.

– Это Полинке делать больше нечего… – ругается бабушка. – Полина, ты все собрала?

– Ни-че-го! – радуется Полина. Если про нее говорят, пусть и сердито, – значит, она есть.

– Стасик! – командует баба Тоня: – Хватит собак гонять, иди сюда, я тут заковырялась!

– Уже… – как всегда, обещает Стас. Но взаправду подходит.

Все-таки хорошо, когда есть старший брат. Он сильнее, значит, и пользы от него больше, и яблоки он лучше собирает. А Полина будет дальше собирать свои вещи в Москву.

Если бы ей разрешили, она бы забрала с дачи многое. Например, настольную игру «Белая ворона», потому что такие не продают. Но бабушка станет ругаться: «Опять ты мусор с собой таскаешь». А мама скажет, что квартира не резиновая. Так что крупное хотеть нельзя, все равно не разрешат. Можно только книжку. Или журнал старинный из маминого детства: «Мурзилку», «Костер», «Пионер». Они сложены в стопки, пробиты дыроколом, перевязаны лохматыми капроновыми веревками. Такое называется «подшивка». В конце этой подшивки страницы не до конца открываются, приходится их обеими руками держать. Но, если рассказ интересный, это не обидно. Обидно, когда ребусы и кроссворды все разгаданы.

– Слава, открывай багажник! Толя, переодевайся, я тебе все на кровать положила. Стас, ну чего ты гнилушки-то собираешь?

Сейчас бабушка вспомнит про Полину.

– Бес! – кричит баба Тоня: – Опять морда в грязи, вы посмотрите только на эту чуму… Слава, ты сумку синюю отнес? Полина!

Она передумала брать в Москву журналы. Надо же что-то оставить даче. Они сегодня уедут, а дача одна останется. Для нее все дни будут одинаковые, целых восемь месяцев, до майских праздников. И никакого Нового года. Бедная дача.

Полина гладит подоконник, а потом стену – над своей кроватью, в том месте, где еще не начался ковер. Сам ковер пыльный, жесткий, и там унылые рогульки нарисованы. А бахрома у него нежная, скользкая. Ее перебирать – как гладить игрушечную собаку. Вот, кстати, странно: если Полина с игрушками разговаривает – то это нормально, а если с ковром, то ее опять «блаженной» станут обзывать.

Потом Полина открывает специальную секретную тетрадку, которую ей Нелька подарила.

Тут обложка с замочком и ключиком. Ключик, конечно, потерялся, и замочек пришлось отломать, но петли остались, их можно перевязывать ленточкой.

На одной стороне обложки нарисована феечка и написано «Мои секреты», а на другой всякие бабочки, цветы и радуга отпечатаны. А в середине тетрадки есть специальный конверт. Там нарисован дракончик, есть надписи «Тайная переписка» и «Не вскрывать до…». Полина уже запечатывала конверт, а потом надрезала сбоку. Ничего тайного в нем больше хранить нельзя, там теперь лежат парные наклейки от одной старой игры.