– Но ты уже был близок к тому, чтобы сделать предложение Асе?
– Я просто ей поплакался. Позвонил, и… Она пришла. Она добрая. А кому? Мы дружим с детства. Она хорошая девушка, только… – Лопухин не договорил, махнул рукой. – Ни рыба, ни мясо. А что касается портрета… Ведь и правда, хорош? А? – с надеждой спросил Стас.
– А как у вас сейчас?
– С Надей? Нормально. То есть, хорошо. Она очень энергичная. Живая. А, главное, пробивная. Говорит, что сделает из меня человека. Она английский знает. Собирается меня продвигать, устраивать мои выставки. Продавать картины. Говорит, что ее внешность, общительность плюс мой талант – это сила. Я скоро окончу училище, получу диплом. Я ведь, уходил в академичку, и, если бы не Надя, вряд ли восстановился бы. У меня силы воли не хватает. Когда все против меня, я не выдерживаю. А Надя… Ведь ей только двадцать! А она такая целеустремленная! Она говорит, что у нас непременно получится! – с воодушевлением сказал Стас.
– Дай бог, – вздохнул Алексей. – Но портрет сыграл свою роковую роль.
– Что вы имеете в виду? – невольно вздрогнул Лопухин.
– Так. Дело идет к развязке. Прошу в зрительный зал.
Алексей кинул внимательный взгляд на понятых. Мужчина средних лет в белоснежном халате, судя по виду, повар, и посудомойка. Кроме гостей Монти в клубе присутствовали и рабочие по кухне, бармен и охрана. Словом, обслуживающий персонал. Но Леонидов уже был уверен: здесь дело семейное. Лопухина убил кто-то из своих. Взять, к примеру, Стаса. Его последнее объяснение с отцом привело к тому, что Вячеслав Валентинович вынужден был обратиться к стоматологу. Если верить рассказу Монти. Допустим, Лопухин-старший вновь попытался очернить Надю, и на этот раз обидчивый сын ударил его уже не кулаком, а бронзовой статуэткой, подвернувшейся под руку. Могло такое случиться? Могло!
– Ну, преступим, – прервал его размышления следователь.
– Да, – Алексей встряхнулся и обратился к гостям: – Прошу всех – внимание. Наина Львовна, будьте любезны, дайте мне вашу сумочку.
– Сумочку? – Нечаева вздрогнула. – Господи, зачем?
– Будьте любезны.
– Я не… Я отказываюсь, – решительно заявила Нечаева. И прижала сумочку к груди, чтобы показать: ни за что не расстанусь.
– Ну что нам, силу применить? – спросил следователь. И посмотрел на стоящих в дверях сотрудников милиции.
– Ная, в чем дело? – спросил Сажин. – Почему ты не хочешь отдать им сумочку? Не бойся, они тебе ничего не сделают.
– Наина Львовна? – Алексей строго посмотрел на Нечаеву, и та сдалась.
– Пожалуйста.
Леонидов взял сумочку, которую протянула ему Наина Львовна. Элегантную сумочку из натуральной кожи, цвета «пьяная вишня».
– Понятые, прошу смотреть внимательно, – Алексей щелкнул замочком. Мужчина в белом халате и женщина средних лет подались вперед.
– Копаться в чужих вещах неприлично, – сквозь зубы сказала Нечаева. – Но я вижу, что вам не привыкать.
– А я и не собираюсь копать глубоко. То, что я ищу, лежит на поверхности.
Алексей аккуратно, двумя пальчиками вынул из сумочки белоснежный носовой платок с меткой «Н. Н.». Понятые вытянули шеи. Ася перестала плакать и вцепилась в мать. Ада Станиславовна и ее тетка взялись за руки, словно ища друг у друга поддержки. Сажин оторопел, а Петр Николаевич Рябов невольно вздрогнул. Следователь тоже уставился на платок и присвистнул. На белой ткани виднелись бурые пятна.
– Наина Львовна, это ваш платок? – спросил Алексей. Та замялась. Потом посмотрела на метку и кивнула:
– Да. Мой.
– Судя по всему, кровь, – сказал Алексей, имея в виду бурые пятна. И Нечаевой: – Откуда?
– Я поранила палец.
– Наина Львовна, вы же понимаете, что узнать, кому принадлежит кровь на платке – это только вопрос времени, – мягко сказал Алексей. – Мы же не дети. А кровь на платке, я в этом уверен, принадлежит потерпевшему. Факт изъятия платка из сумочки госпожи Нечаевой будет зафиксирован в протоколе. Так, Александр Юрьевич?
– Именно, – кивнул следователь.
Дмитрий Сергеевич Сажин явно боролся с собой. Его охватывали противоречивые чувства. Наконец, он сказал:
– Ная, неужели ты…
– Я его не убивала, – торопливо сказала Нечаева.
– Откуда на платке кровь Лопухина? – спросил Алексей. – Вы протерли им орудие убийства, так? Наина Львовна, охранник видел, как вы шли к туалетам. Какой смысл скрывать?
– Но я его не убивала! – повторила Нечаева.
– То есть, когда вы увидели Лопухина, он был уже мертв?
– Да.
– Тогда почему вы это сделали? Почему вы покрываете убийцу? Ведь вы знаете, кто убийца?
Нечаева молчала. Алексей нажал: – Быть может, этот человек вас шантажирует?
Алексей заметил, как при этих словах вздрогнула Ада Станиславовна. Он тоже боролся с собой. Надо дожать. Если Нечаева не убийца, она кого-то покрывает. Кого? Сажина? Монти? Одну из своих подруг? Стаса? Это как раз маловероятно. Но все остальные… Поступок Нечаевой объяснить можно. Если убийца – человек, который ей не безразличен.
Монти во все глаза смотрел на платок. На его лице было написано удивление.
– Наина Львовна, я вынужден буду задержать вас до выяснения обстоятельств, – сказал следователь. – Эту ночь вы проведете за решеткой.
– Что вы себе позволяете! – возмутился Сажин.
– Я думаю, этому пора положить конец.
Алексей удивился. Это был голос Людмилы Федоровны. Она посмотрела на Нечаеву, на Аду и сказала:
– Извините, но я должна сделать это ради своей дочери. Какой смысл теперь скрывать? Матвей хочет узнать, кто его мать. Я думаю, что тогда всем сразу станет ясно кто убил Славу.
– Наконец-то! – торжествующе воскликнул Монти.
Пять лет назад
Ада
Сначала она думала, что устроилась лучше своих подруг. Не то чтобы Ада хотела кому-то утереть нос, она просто привыкла к тому, что ей достается все самое лучшее. Ная моталась по пустыне, Люся оплакивала своих родных, работала с утра до вечера, Ада же, пережив бурю, вновь погрузилась в сладкое оцепенение. Теперь она ходила на лекции одна. Родители по-прежнему присылали деньги, бабушка Ванда хлопотала по хозяйству, Ада кое-как сдавала экзамены и зачеты и не задумывалась о своем будущем.
Будущее оказалось светлым. Она получила своего принца. Слава Лопухин, жених, которого ей нашли родители, оказался высоким, красивым парнем, у него были приятные манеры и богатый словарный запас. Когда он говорил Аде, что подарит ей весь мир, та верила безоговорочно. Было такое ощущение, что весь мир уже у нее в кармане. Она улыбалась. А все в один голос говорили: «Какая красивая пара!».