Эволюция личности - читать онлайн книгу. Автор: Михай Чиксентмихайи cтр.№ 49

Мастера боевых искусств, исподволь практикуясь, настолько овладевают техникой, что могут действовать — как только в этом возникнет необходимость — не задумываясь, но при этом с величайшей точностью. Так и мы, привыкая выбирать сложность, приучаемся легко и без душевных мук преодолевать жизненный хаос. Есть старая итальянская поговорка, которая отлично подходит к задаче управления эволюцией, как, впрочем, и к любой другой трудной задаче: Impara Farte, е mettila da parte, что означает: «Научись делать это — и забудь, что ты об этом знаешь». Когда человек усвоит принципы осознанного выбора, ведущего к гармонии, так, что они станут его второй натурой, у него снова появится возможность действовать спонтанно, но уже значительно более обоснованно.

А древние конфуцианцы сформулировали мысль о том, что, прилежно дисциплинируя свой ум, мы постепенно обретаем полную свободу действий, так: «Мудрец владеет своими желаниями, приручает свои порывы, и всем, что ему подчинено, он правит наилучшим образом. Поэтому человек жэнь следует Пути без намеренного усилия; мудрец следует Пути, ни к чему не стремясь» {112}.

Но чтобы стать человеком жэн (человеком, воплотившим свою человечность) или мудрецом, нужно долго учиться и прийти к пониманию того, как выбирать самые гармоничные варианты, или, как говорят китайцы, «следовать Пути». Лишь приучив свой ум видеть сложность, мудрецы перестали заранее обдумывать свои действия, поскольку их естественное поведение было этично и уместно в любых обстоятельствах.

СЛОЖНОСТЬ СОЗНАНИЯ

Видимо, конфуцианские мудрецы были не так уж мудры, как хотели казаться, и со временем конфуцианство — как и большинство великих культурных течений Востока и Запада — утратило свой творческий потенциал, став полностью формальным. По воле диктаторов оно поддерживало их правление и эксплуатировало бедных. Неудивительно, что и коммунисты, и феминистки ненавидят Конфуция и принижают ту роль, которую он сыграл в истории Китая. Тем не менее древние конфуцианцы осознали одну очень важную составляющую человеческого благополучия: лучше всего посвятить жизнь развитию способности контролировать сознание, а для этого нужно развивать определенные навыки, приучаясь к дисциплине. Вначале она кажется бессмысленным ритуалом, но в конце концов дает нам свободу, позволяющую пребывать в гармонии с космическим порядком. Разумеется, конфуцианство не единственное учение, пришедшее к такому выводу. Все основные мировые религии и целостные философии, несмотря на разительные внешние отличия, обусловленные различными историческими обстоятельствами, согласны в том, что человек, не умеющий контролировать свое сознание, не сможет жить в гармонии со Вселенной и всегда будет игрушкой общественных или биологических случайностей.

Не сделав свое сознание более сложным, мы не поймем, как направить в сторону большей сложности эволюцию. В сравнении с другими видами животных мы обладаем более разнообразными и взаимосвязанными психическими процессами. Память, способность к абстрактному мышлению, умение рассуждать, управлять вниманием — вот наиболее важные функции, отличающие человека от его братьев меньших — приматов. Именно эти функции позволили человечеству сформировать различные культурные системы — язык, религию, науку и всевозможные искусства, — и совершить эволюционный скачок, отделивший нас от других видов живых существ. И хотя каждый младенец наследует от своих родителей генетический потенциал памяти, абстрактного мышления и т. д., эти способности развиваются и реализуются лишь благодаря соответствующей деятельности, определяемой обществом, — структурированной, намеренной концентрации внимания, формирующей конкретные навыки. Сложные навыки возникают благодаря сложным видам деятельности.

Эволюция — это история усложнения живой материи. Мы наблюдаем — начиная с простейших, плавающих в первичном бульоне, — постепенное появление живых существ, занявших всевозможные ниши и развивших у себя разнообразные специальные навыки, — земноводных, рептилий, птиц, млекопитающих. По крайней мере, именно так мы сейчас представляем себе этот процесс. Вполне вероятно, что реальная история эволюции переключится на выживание вирусов или роботов — особенно если мы не сумеем одновременно развивать свою дифференциацию и интеграцию с прочими обитателями этой планеты. Но каким бы ни было направление эволюции, находясь на пороге третьего тысячелетия нашей эры, человечество не может просто отречься от своей тяги к сложности или снять с себя ответственность за ее дальнейшее формирование.

В области психологического развития антиподом сложности является некая форма психической энтропии. В общем виде ее можно описать как функциональное расстройство человеческого сознания. Психическая энтропия проявляется в неспособности эффективно использовать энергию — по неведению либо под давлением эмоций, таких как страх, гнев, угнетенность, либо просто из-за отсутствия мотивации. Чтобы снизить энтропию и восстановить в сознании порядок, необходимый для выполнения сложных функций, человеку обычно требуется внешняя психическая энергия — ободрение, поддержка, обучение.

Уберечь сознание от психической энтропии, сохранить достижения наших предков и создать и передать потомкам большую сложность нам поможет деятельность, сочетающая дифференциацию и интеграцию. Обучение — главная область общественной жизни, задача которой — давать молодым людям сложный опыт. Во всех учебных программах — от древних тривиума [13] (грамматика, риторика, логика) и квадривиума (арифметика, геометрия, астрономия и музыка) до бесконечного выбора предметов в современных университетах — культуры стремились объединить то, что считали необходимым передать следующему поколению. Однако формальное обучение в лучшем случае предлагает лишь сложную информацию и не слишком заботится о развитии эмоций, характера, тонкости восприятия. К тому же зачастую оно плохо интегрирует предоставляемые знания. Не так давно ректор одного калифорнийского вуза заявил, что возглавляет не университет, а мультиверситет. Сравните этот взгляд на образование с коротким диалогом из «Суждений и бесед» Конфуция (книга XV, 3): «Философ сказал: “Цы, ты считаешь меня многоученым и знающим”. Тот отвечал: “Конечно. А разве нет?” “Нет, — сказал Философ, — я одним все связываю”».

В наши дни слишком многие считают, что цель образования — стать «многоученым и знающим», пусть даже отдельные крупицы знания, которые вбирает в себя человек, и не имеют очевидной связи друг с другом.

Однако общество, заботящееся о своих умениях и ценностях, — если оно стремится сохранить, а тем более развить сложность, с таким трудом добытую его предками, — должно уделять внимание не только учебным заведениям. Если семья не в состоянии поддерживать детей {113} и предоставлять им новые возможности развития, если общество не может предложить им многообразный опыт, дети вряд ли станут сложными взрослыми. Скучная работа, подавляющая или слишком мягкая политическая система, отсутствие общего морального кодекса и доверия к власти, развлечения, ориентированные на простейшие общие потребности, — все это создает среду, не позволяющую приобрести сложные навыки. А это ведет к повсеместному возрастанию психической энтропии.