Смертельный удар - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 49

— Не убежит. Нечем. — И, заметив взгляд Грона, пояснил с какой-то тупой яростью в голосе: — Я был нетороплив и начал снизу. Теперь, если бы у него остался мужской отросток, он как раз доставал бы до пола. — Пару секунд он с трудом боролся с охватившей его яростью, потом отдал честь, резко повернулся и отправился выполнять приказание. Грон быстро поднялся в свои апартаменты. Там он раскрыл шкаф, выгреб из него вещи и из самого дальнего угла вытащил свой старый дорожный мешок, который купил на базаре одного из придорожных сел, еще странствуя с Югором. И застыл, едва преодолевая желание бросить все и, вскочив на коня, кинуться в Эллор, потом опомнился и опустился на кровать. Сердце ныло. Грон вздохнул и решил подвести баланс. Виноват ли он в том, что произошло? Вне всякого сомнения. Их захватили из-за него. И для того, чтобы повлиять на него. Мог ли он это предотвратить? Вряд ли. Даже если бы они постоянно находились рядом с ним. А он не мог себе этого позволить. Шла война, которая началась не по его воле и продолжалась вопреки его желанию, и, чтобы только выжить в этой войне, необходимо было отдавать ей любую свободную минуту. Что же ему делать? Грон прикинул несколько вариантов: пойти войной на Горгос? Ибо очень вероятно, что Орден отправит пленников именно туда. Они чувствуют себя там слишком уверенно, чтобы избрать другое место. И в то же время Горгос достаточно близко — можно воспользоваться удобным моментом и выставить требования, быстро предоставив подтверждения того, что пленники живы и имеют товарный вид. Впрочем, быть может, они руководствуются другими соображениями и пленников в Горгосе нет. Он задумался. Нельзя. Корпус пока не готов к такому походу, а уверенности в том, что пленники именно там, нет. Послать людей на разведку? У него еще нет специалистов, способных переиграть Орден в ТАКОЙ игре. Тем более что никто не знает об Ордене в Горгосе столько, сколько узнал он во время этого похода. Вырвать семью из сердца? Он крепко зажмурился. Невозможно! Идти самому? Если руководствоваться только эмоциями, то — да! Немедленно! Сейчас же! Но… Что толку спасти детей, зная, что им отпущено всего девять лет жизни. Он ни в коем случае не должен потерять темп. Грон скрипнул зубами, зажал в кулак свое кровоточащее сердце и, встав с кровати, подошел к столу. Достав бумагу и перо, он сел за стол и, положив перед собой лист бумаги, стиснул голову руками.

Когда вторая смена, поеживаясь и гулко стуча каблуками, возвращалась в караульную, а склянки на маяковой башне пробили два часа, Грон откинулся на спинку кресла и, положив ручку, размял усталые пальцы. Он принял решение. Он знал, как его выполнить. И он никому бы не посоветовал быть сейчас на месте Ордена.

Толла смерила стоящего перед ней ненавидящим взглядом, но тот и бровью не повел.

— А если я прикажу бросить тебя в подземелья дворцовых казарм?

Стоящий перед ней учтиво поклонился:

— Если на то будет ваша воля, моя базиллиса. — И вкрадчиво проворковал: — Но я не думаю, что вы это сделаете. На это был бы способен ваш супруг, он… — Говоривший хотел произнести что-то более энергичное, но сдержался и продолжил более учтиво — Сейчас далеко. А вы — дочь базиллиуса. И бросить в подземелье патриция, который когда-то так верно служил вам, и вся его вина состоит лишь в том, что родителей не выбирают…

Толла несколько мгновений вглядывалась в его лицо, но не смогла уловить ничего, кроме искреннего смирения. Она отвернулась и некоторое время размышляла, потом вздохнула:

— Хорошо. Я разрешаю вам вернуться в дом вашего отца, но запрещаю покидать город и появляться в храме. Когда вернется мой муж, мы встретимся еще раз.

Посетитель учтиво поклонился:

— Благодарю, моя базиллиса, — и вышел из зала. Высокая дверь, украшенная резьбой, закрылась за его спиной, и Алкаст не смог сдержать торжествующей улыбки. Эта подстилка Измененного поступила именно так, как они с Хранителем и рассчитывали. Теперь воплощению их планов могло помешать только чудо.

Вечером, когда Толла занималась с детьми, в ее покои ворвался Франк. На его лице было написано крайнее возбуждение, глаза пылали, с губ уже были готовы сорваться резкие слова, но, увидев детей, он сдержался и почти спокойным голосом произнес:

— Ты позволила этому… Алкасту свободно жить в столице? Толла поднялась с колен и обратилась к Югору:

— Сын, нам с Франком надо поговорить. Помоги няне уложить Лигею.

Югор окинул своего дядю понимающим взглядом. Он знал, что, когда мама начинает говорить таким тоном, с ней может совладать только папа. А Франк при всем его воинском искусстве все-таки папой не был. И, взяв за руку Лигею, сверкавшую любопытными глазами, Югор потянул ее за собой из комнаты. Девочка скорчила разочарованную рожицу, но послушно пошла за братом. Едва за детьми закрылась дверь, Толла повернулась к Франку:

— Я слушаю тебя, брат. Франк слегка умерил пыл:

— Почему ты разрешила Алкасту свободно жить в столице? — Франк замолчал, ожидая ответа. Однако Толла молча смотрела на него. Пауза затягивалась, и Франк заговорил: — Разве ты уже забыла, что его отец…

— Вот именно, дорогой брат, его отец, — перебила Толла. — По-моему, это Орден исповедует принцип, при котором сын, да и вся семья отвечают за отца, мать, деда… И именно поэтому я не могу появиться за пределами дворца без охраны сотни реддинов. А мы разве Орден? Почему я должна преследовать сына за то, что сделал его отец?

— Но он…

— Собирался жениться на мне против моей воли? — насмешливо продолжила Толла. — Но ведь это тоже было идеей его отца, и он сам мне сегодня сказал, что неохотно принял его волю. — Она улыбнулась. — Мы с тобой тоже прекрасно знаем что Юнонию было очень непросто воспротивиться.

Франк хотел сказать совсем не об этом, а о прошлогоднем покушении. И об их с Гроном подозрении, что именно Алкаст руководил тем предателем, который открыл горгосцам ворота столицы. Но Грон в свое время запретил ему рассказывать Толле о том эпизоде на Пивиниевой дороге. Хотя сейчас Франку стало казаться, что это было ошибкой. Толла по-прежнему считала Алкаста всего лишь игрушкой в руках Юнония, когда на самом деле он уже давно и активно выступал против нее и Грона. Однако, глядя на сестру, Франк понял, что уже поздно. В принципе весь этот разговор был бесполезным. Толла не имела привычки менять принятых решений, даже если открывались какие-то важные обстоятельства. Просто она корректировала их в соответствии с изменившейся обстановкой, что с не меньшим успехом мог бы проделать и сам Франк. А если рассказать ей о покушении на Грона, ее знание вряд ли кардинально изменит обстановку. Только в ее душе поселится чувство вины за возможную ошибку. Эх, если бы Грон был здесь… Франк вздохнул.

— Хорошо, сестра, но я тебя прошу, не доверяй этому человеку и не позволяй ему приближаться к тебе даже на полет стрелы.

Толла улыбнулась:

— Я надеюсь, что ты и лейтенант Смурат не позволите ему сделать мне ничего плохого.

При этих словах у Франка почему-то тревожно сжалось сердце, но он вымучил улыбку: