Правила игры - читать онлайн книгу. Автор: Олег Егоров cтр.№ 33

Я погладил ее по голове.

— Дарья у нас талантище! — Федор Максимыч зажег свет и, споткнувшись по пути о ковер, добрался до кресла. — Ей бы во МХАТ! Агафью Тихоновну играть или жену Командора! Как ее?..

— Сама знаю! — пробурчала Дарья. — Ты это стервецу Кумарину скажи!

— Настоящая актриса, такая, как ты, любую роль потянет, — продолжал ее задабривать Федор Максимыч. — Это же только средневековые мракобесы женщин до сцены не допускали! Женщины, они вообще!

Почувствовав на себе его косой взгляд, я постарался остаться невозмутимым.

— Когда уезжаешь? — спросила Дарья, после того как Федор Максимыч отправился на покой.

— Завтра, — ответил я. — Утром.

Посчитав свою миссию в Санкт-Петербурге условно завершенной, я хотел вернуться в Первопрестольную до того, как слух о моем пребывании здесь докатится до противной стороны.

Подобравший меня за чертой города белобрысый водитель с наколкой «Гена» между большим и указательным пальцами, в широкополой фетровой шляпе и клетчатой байковой рубахе, клюнул носом и тут же встрепенулся:

— Ты со мной разговаривай! Не то в кювет улетим! Маруха моя всю ночь мне спать не давала!

Вид у этого ковбоя действительно был бледный. Глядя на него, становилось понятно, почему коренные жители Нового Света прозвали колонистов «бледнолицыми».

— Жена? — поддержал я диалог для пущей безопасности.

— Дочка старшая! — Дорога пошла на подъем, и водитель пошуровал «кочергой» в коробке передач. — Вчера месяц исполнился! Она у меня «сова»! Вся в отца! Мы тоже по ночам чаще фуры гоняем! По ночам дорога чистая!

— А младшей сколько?! — поинтересовался я чуть более живо.

— Младшей-то?! — Ковбой почесал затылок. — Чего не знаю, того не знаю, чувак! Младшую мы родим, когда на квартиру денег скопим! Вот скоро начальник колонны добавить обещал!

Слушая вполуха его болтовню о жизни дальнобойщиков, о том, как он оттягивался прошлым летом в Гурзуфе, об интригах вокруг таможенного терминала и о бандитах с большака, я посматривал в окно.

Автофургон уже миновал Торжок и несся в направлении Клина. С утра выпал первый снег, и пустые черные поля, тянувшиеся вдоль шоссе, кое-где остались помечены его иероглифами. Пометки на полях. Маргиналии. «Марго» по-латыни значит «край», как заметила бы любимая девушка Журенко. Край родной, навек любимый…

— А в прошлом годе Парфенова тормознули! — продолжал травить свои байки водитель. — Загнали трейлер в лес, напоили чувака водкой до бесчувствия и привязали к дереву! Груз, девкам ясно, ищи-свищи! Хорошо, сам живой остался! Разве что комарье покусало!

Внимая его «сто первой» жуткой рассказке о злодеяниях разбойников, я чувствовал себя, как мирянин Клим из новеллы Чехова «Пересолил». Впору было прыгать на ходу и давай бог ноги! Шофер же мой, наоборот, отлично обжился в образе буйного землемера.

Есть такое выражение: «беду накликать». Народная примета оттого и примета, что свойство имеет спорадически сбываться. Белобрысый дальнобойщик Гена все еще поминал лютых шишей, когда автофургон обогнали грязные «Жигули» и остановились впереди у кромки темного леса. Из «Жигулей», размахивая жезлом, выпрыгнул резвый инспектор в демисезонной форме одежды — плаще и зимней шапке.

«А вот и мои «полярники», — почему-то определил я с первого взгляда. — Операция «перехват». Верно, Игорь Владиленович Бузникину дозвонился».

С его возможностями и полномочиями отправить на трассу пикет было не задачей.

— Сейчас бабки тянуть начнет, шакал поганый! — Гена, притормозив у обочины метрах в десяти от «Жигулей», отогнул солнцезащитный козырек над лобовым стеклом и достал документы.

Инспектор скорым шагом направлялся к нам, прижимая к бедру укороченный автомат. Я сунул руку за пазуху и в который уже раз снял «беретту» с предохранителя.

— Ну что, командир?! — бодро спросил дальнобойщик, опуская боковое окошко. — Левак ищете?! У меня все пучком!

— Следовать за «Жигулями»! — Запрыгнув на подножку кабины, инспектор направил ствол автомата в грудь водителю. — Поехали! Ты, рядом, тихо сидеть! Не рыпаться! Стреляю без предупреждения!

Последние слова были адресованы мне. Побледнев еще сильнее, Гена отпустил сцепление, и мы тронулись. «Жигули» взяли с места одновременно с автофургоном.

«В лес едут. — Я смотрел, как грязная легковушка свернула с шоссе в укатанный кювет и выползла на грунтовую дорогу. — Ковбоя жаль. У него дочка старшая — «сова». А в «Жигулях» еще трое. Это много».

Инспектор, висевший на подножке кабины, не сводил взгляда с нас обоих.

Автофургон тяжело перевалил через обочину, выпрямился и медленно покатил по просеке между рядами деревьев. Углубившись метров на пятьсот в березняк, «Жигули» замерли. Экипаж машины легковой вышел на дорогу во всеоружии: обрез, ТТ, насколько я успел заметить, и еще автомат. Двое направились к нам, а третий — хоть и низкорослый, зато с автоматом — остался на месте. Дальнобойщик Гена бросил на меня встревоженный взгляд.

— Тормози! — Инспектор ткнул его стволом в грудь, и автофургон остановился.

С моей стороны к кабине, положив на плечо обрез охотничьего ружья, приближался сутулый верзила.

— Гия! Принимай товар! — обращаясь к суровому лицу кавказской национальности, подошедшему слева, наш сопровождающий отвернулся.

Этого мгновения мне хватило, чтобы ударить обеими ногами в открывавшуюся дверцу, которая отбросила сутулого гиганта.

— Задний ход! — рявкнул я, выдергивая «беретту» и прыгая из кабины.

Ковбой оказался не только болтлив, но и на редкость расторопен. Прежде чем двое бойцов по другую сторону успели что-либо сообразить, автофургон сдал назад, и они очутились на линии огня.

Надо отдать им должное, в себя они пришли почти сразу. Инспектор даже успел, поднимая автомат, выпустить в землю короткую очередь, но к тому времени я уже стрелял. Дитя гор, отброшенное прямым попаданием в грудь, завалилось в кусты, а инспектору пуля попала в горло. Захрипев, он рухнул ничком на просеку. Между тем со стороны «Жигулей» раздался оглушительный треск. Это вступил в бой мужичок-с-ноготок, оставшийся у машины. Первые же его выстрелы достигли цели. Контуженный дверцей верзила начал вставать, и его прошило навылет. Словно желая сдаться в плен, он раскинул руки и попятился, но пленных в этом бою не брали. Так что досталось и мне.

Когда острая боль обожгла мое левое предплечье, я нырнул вперед и распластался на жухлой траве. Ощущение было такое, как если бы зуб вырвали без наркоза. Мужичок, присев у «Жигулей», кричал что-то нечленораздельное и поливал свинцом деревья над моей головой. Казалось, будто голодный дятел мечется со сверхъестественной скоростью по лесу в поисках единственной личинки. Пот заливал мне глаза. Уже смутно я видел, как мужичок выронил автомат и, схватившись за Лицо, упал под багажник. «Беретта» моя продолжала хлопать, пока боек не щелкнул вхолостую. Я успел разнести в «Жигулях» стекло и высадить зеркальце заднего обзора. Почему-то зеркальце я запомнил, хотя почти ничего не соображал.