Обреченный на бой - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 88

— Значит, в сотню «ночных кошек»? Поздравляю, парень. — Он повернулся и указал в дальний конец долины. — У них свое здание, вон там. Сотник Гагригд на месте. Представишься ему.

Франк отдал честь и, четко повернувшись, вышел из штаба. Солнце светило не по-осеннему ярко. Франк спокойным, но быстрым шагом двинулся через долину, с улыбкой вспоминая свое первое появление в крепости Горных Барсов. Он задержался здесь всего на час и по этому поводу устроил скандал. Франк вспомнил прошедший год. Они прибыли в Восточный бастион — новую крепость Дивизии, разросшейся до семи тысяч бойцов — на самом исходе осени. Сотник Ограм и его сотня, казалось, дошли до ручки от его придирок, и Ограм буквально за штаны сдерживал своих ветеранов, рвущихся хорошо проучить нахального сопляка. Бойцы хорошо знали, что Дивизия своих в обиду не дает, если что — накажут, возможно, даже более сурово, чем где-либо. Так что его гонористые заявления о том, что с ними сделают за неуважение к его персоне, только еще больше злили бойцов. К тому же большинство в сотне были горцы, и им было глубоко начхать на всяких там базиллиусов, и тем более на их сыновей, если бы они их так не доставали. Поэтому Ограму пришлось приложить героические усилия, чтобы не нарушить приказ Грона еще ДО передачи Франка на попечение Мронга. Обо всем этом Франку рассказал сам Ограм. Этой весной. Встреча же с Мронгом запомнилась сама по себе.

Тогда Франк подошел к сотнику, уже раздраженный тем, что встретил его всего лишь Ограм. Смерив сотника взглядом, он пренебрежительно скривил губы и произнес:

— Вот что, милейший, я прибыл сюда учиться искусству боя на мечах, и мне надоели все эти передвижения, я не намерен больше никуда отсюда ехать.

Мронг окинул его сумрачным взглядом, криво усмехнулся и заорал:

— Смив!

К нему рысцой подбежал мощный гигант с длинными руками и бычьей шеей. Мронг кивнул на Франка и произнес:

— В твой десяток. — И ехидно обратился к Франку: — Отсюда вы уже никуда не поедете, молодой господин, во всяком случае, ближайшие полгода. — После чего удалился куда-то в глубь двора.

Франк вспыхнул:

— Эй вы, а ну стоять, да вы знаете, с кем говорите? Мое имя — Франк Элот, я — сын базиллиуса.

Тут ему на плечо опустилась лапа размером, наверное, с седло и повернула его кругом. Франк уставился в хмурое лицо гиганта десятника.

— Тебя зовут Девятый, и так будет до тех пор, пока ты не завоюешь себе имя, понял, дерьмо собаки?

Потом начался ад.

…Франк подошел к казарме и поднялся по ступенькам. Его встретил дневальный. Бросив взгляд на предписание, он кивнул в дальний конец коридора:

— К капитану Гагригду.

Через десять минут Франк вышел из комнаты сотника с дюжим десятником, напоминавшим ему сержанта Смива. Они прошли по коридору и поднялись наверх. Сержант отворил дверь и шагнул в сторону, пропуская Франка вперед. Из-за спины раздался его голос:

— Франк Элот, Восточный бастион, второй полк, действительно рядовой, «давильный чан» прошел этой зимой.

Кто-то присвистнул:

— И уже в «ночные кошки»? Ну орел.

Франк улыбнулся и произнес:

— Просто я хорошо играю на киафаре и сладко пою.

Десяток несколько мгновений молчал, переваривая его слова, а потом стены комнаты затряслись от хохота.

Осенью, когда десятки вернулись из степи, Франка вызвал капитан Гагригд. Он окинул Франка сосредоточенным взглядом и неожиданно метнул ему что-то через стол. Франк машинально поймал предмет. Это оказался сержантский шеврон.

— У меня забирают десятника из второго десятка. Тебя представлю сегодня за ужином.

Франк поднял удивленные глаза:

— Но…

Капитан молча смотрел на него. Франк захлопнул рот, отдал честь и вышел.

Зима прошла в изнурительных тренировках. Временами накатывала тоска, но ни сил, ни времени поддаваться ей особо не было. Тут еще в крепости Грон открыл что-то, что назвал Академией, и Франка тут же взяли в оборот, так как он пристрастился в свободное время торчать в комнате обучителей. Те и настучали на Франка Сиборну, на которого Грон повесил это дело как на знатока философских трактатов. Франк раз семь мельком видел командора Грона, а два раза тот даже был на его занятиях, но подойти и поговорить не приходило в голову. Наконец пришла весна.

Грон ждал его, сидя в седле. Когда Франк подскочил к командору, предусмотрительно остановившись в недосягаемости крепких зубов Хитрого Упрямца, Грон окинул его спокойным взглядом и приказал:

— Догонишь по пути. Сам плюс три человека — эскорт. Едем надолго. — И, тронув коня, неспешно двинулся в сторону ворот.

Франк стиснул зубы, чтобы не выглядеть глупо перед бойцами линейных сотен, и бегом рванул в казарму. Через два часа они уже заняли место в куцей колонне командора.

В Эллор они прибыли к началу лета. Когда белоснежные стены города показались из-за поворота дороги, Грон подозвал Франка к себе, сумрачно улыбнулся и произнес:

— Ну что, сын базиллиуса, научился драться?

Франк улыбнулся уголками рта и еле заметно кивнул. Грон хлопнул его по плечу:

— Вот что, милый. Считай себя в бессрочном отпуске. Если надумаешь — вернешься. Нет — останешься дома.

Франк помолчал, потом спросил:

— Я УЖЕ в отпуске?

— Да.

— Тогда два вопроса, Грон.

Тот кивнул.

— А ТЫ бы хотел, чтобы я вернулся?

— Не знаю, парень, — чуть подумав, ответил Грон. — Стоит ли тебе это говорить, но… да. Мне нужны такие командиры. Но запомни, на тебе долг крови перед твоей страной. Так что думай.

— И второе, — помедлив, сказал Франк. — Как ты относишься к моей сестре? В казармах ходили разные разговоры.

Грон нахмурился:

— Если ты думаешь, что с ее помощью я хочу…

Франк резко мотнул головой:

— Нет, я спросил не об этом.

Грон помолчал. Потом осторожно ответил:

— Мне кажется, что она единственная женщина, с которой я мог бы связать свою судьбу. Но знай — этого никогда не будет.

Когда Франк вышел за дверь таверны, в которой остановился Грон, он улыбался. Грон был прав, на нем лежал долг крови, и он знал, как выполнить его наилучшим образом. Чтобы это сделать, надо дать Элитии наилучшего базиллиуса, а он знал — где его найти.

Дома его ждал полный восторг. Мать, которую за время его отсутствия задвинули на самые задворки дворцовых интриг, просто взлетела от счастья. Правда, с вернувшимся сыном она пробыла не более получаса, тут же укатила во дворец — восстанавливать утраченное реноме. Больше всех радовалась няня. Он два дня нежился в постели, объедался фруктами, а потом надел новую тунику и тоже поехал во дворец, в нижние покои. Молодежь встретила его несколько отчужденно, он даже слышал, как кто-то пробурчал: