Я Пилигрим - читать онлайн книгу. Автор: Терри Хейз cтр.№ 108

– Мой сын хочет сообщить вам, что в четверг мы идем в цирк, – переводила она. – Представление начнется с большого парада, потом ожидаются акробаты, львы, клоуны…

– И заклинатели змей, – добавил я. – Я видел их, когда ехал сюда. Скажите ему, что это будет выглядеть грандиозно.

Кумали перевела. Ребенок рассмеялся и начал о чем-то спорить с матерью. Она объяснила:

– Сын спросил, не хотите ли вы пойти с нами, но я сказала, что у вас важная встреча в этот день и вы будете заняты.

Я поймал ее взгляд в зеркале.

– Да черт с ней, с этой встречей! Я с удовольствием составлю вам компанию.

Лейла заговорила с ним по-турецки, затем велела повернуть налево и остановиться через двадцать ярдов. Мы подъехали к скромному домику с садовыми гномами вдоль главной дорожки, детской горкой и маленьким квадратиком травы. Напротив находился склад концерна «Кока-Кола». Моторы двух больших грузовиков ревели так громко, что я не смог как следует попрощаться с мальчуганом. Мать вывела его из машины, и они прошли через ворота к дому.

Дверь открыла женщина лет тридцати, темноволосая и очень полная. Она поцеловала мальчика в голову. Пока мать разговаривала с няней, я размышлял о странном поведении детектива Кумали в парке. Само собой напрашивалось объяснение, что причиной этому был синдром Дауна, которым страдал мальчик, и что мать инстинктивно пыталась оградить его от общения с посторонними. Но дело, наверное, было не только в этом: ведь Кумали и ее сын вполне комфортно ощущали себя на детской площадке. Нет, я чувствовал: здесь было что-то совсем другое. Но в чем разгадка, не имел ни малейшего представления. Мать с ребенком гуляют в парке. И что же в этом такого?

Когда Кумали возвращалась к машине, ее сын, стоя в дверном проеме, поднял руку, прощаясь со мной. Хотя я и сидел за рулем, но сумел все же достаточно ловко поклониться. Лицо ребенка просияло. Он отвесил мне два поклона в ответ.

Кумали села на заднее сиденье, а я еще мгновение наблюдал за ее сыном. Это был замечательный малыш, но, как ни горько в этом признаться, я был не в силах чем-то ему помочь.

Включив сцепление, я направился в сторону Французского дома.

Коллеги Кумали уже приехали, высокие ворота были раскрыты. Проехав по длинной подъездной аллее, мы обнаружили трех человек в штатском, которые ждали нас у своих машин. Они курили, разговаривали по мобильным телефонам.

Двое из них выглядели как обычные сыщики. У третьего на лице было написано, что он продажный малый. Лет сорока пяти, высокий и грузный, – этакий вульгарный тип с пальцами толщиной с сосиску, в превосходном дорогом костюме. Кумали представила его, но будь я проклят, если разобрал его имя. Чтобы не ошибиться, я решил называть его просто «офицером».

Когда копы позвонили в дверной колокольчик, в моем кармане завибрировал мобильник, уже в четвертый раз после того, как я нашел Кумали в парке. Я вновь решил не отвечать на звонок. Хоть я и надеялся, что это был кто-то из галереи Уффици, сейчас мне не хотелось вдаваться в объяснения. Мне нужно было много времени, чтобы познакомить присутствующих со своей идеей. Думаю, ничего более странного им в жизни слышать не приходилось.

На звонок никто не ответил, и Кумали открыла дверь своим ключом доступа. Внутри, как обычно, было темно, и я провел их через столовую в библиотеку, хотя и не бывал в этой части здания. Единственным, что изменилось с предыдущего вечера, были опущенные шторы. Очевидно, после того как я ушел, Камерон оставалась какое-то время в этой комнате, хранившей память о ее покойном муже. А может быть, звук закрываемой двери мне вовсе не почудился и тот, кто находился в доме, кроме вдовы, зашел в библиотеку и провел здесь остаток вечера.

Я поднял шторы, впустив в комнату свет, и повернулся к четырем турецким копам:

– Детектив Кумали уже поставлена в известность: я не верю, что Додж был один в ночь убийства. Думаю, в библиотеке находился гость, человек, которого он знал.

– И как же он, по-вашему, оказался на территории поместья? – весьма агрессивно поинтересовался коп, которого я окрестил Офицером. Что ж, весьма типичное поведение.

Не желая тратить время на бессмысленные препирательства, я сам перешел в наступление:

– Вообразите на минутку, что посетитель сумел обмануть систему наблюдения, ну, скажем, знал место, которое не охватывают камеры, или нашел способ перебраться через стену. Да что угодно, это не так важно.

– Ладно, не тяните кота за хвост, излагайте побыстрее, – сказал один из сыщиков.

Я его проигнорировал.

– Свет выключен, шторы раздвинуты – об этом говорится в протоколе осмотра места происшествия. – Я указал на кожаное кресло. – Они здесь вдвоем: гость стоит, Додж сидит рядом. У него наркотический загул, и он не собирается никуда идти. Но у посетителя есть план: выманить Доджа к бельведеру и сбросить его с утеса.

– И что же такое гость сказал ему, чтобы добиться этого?

– Не знаю, – ответил я.

– Да что вы вообще знаете?

– Можно с уверенностью утверждать, что, когда эти двое беседовали, начался фейерверк. Над мысом взорвалась белая звезда. Все говорят, что она была огромной.

– Да, ее можно было увидеть даже из Стамбула, – заметил один из сыщиков.

Я вежливо улыбнулся: до Стамбула отсюда пять сотен миль. И продолжил:

– Но об одном убийца не подумал. О природе фейерверков.

Копы переглянулись: о чем разглагольствует этот идиот из ФБР? Фейерверки, они и есть фейерверки.

Мне удалось наконец завладеть вниманием аудитории.

– Для того чтобы их было видно в Стамбуле, они должны содержать измельченный магний. Это обычный компонент больших фейерверков: благодаря данному веществу удается достичь такой яркости, что на мгновение ночь превращается в день. Именно поэтому фотографы былых времен использовали магниевые лампы-вспышки.

– Послушайте, фейерверки, магний – к чему вы клоните? – раздраженно спросила Кумали, явно выражая общее мнение.

– Это значит, что мы имеем вспышку и объект для съемки – Доджа и его гостя, – пояснил я. – Осталось только найти пленку. – Я показал на два больших зеркала рядом с камином. – Зеркало представляет собой стекло, задняя часть которого покрыта азотнокислым серебром. Именно его когда-то использовали при съемке фильмов, это просто другое название кинопленки.

Все молчали, пытаясь осознать сказанное.

– У нас есть все необходимое, – продолжал я. – Вспышка. Объект для съемки. Пленка. Полагаю, мы имеем фотографию человека, который находился в этой комнате. Она должна быть запечатлена на обратной стороне зеркал.

Копы продолжали молчать, с недоверием взирая на меня. Я не мог обвинить их в тупости, понимая: то, что я сказал, звучит достаточно дико.