Интегральная психология. Сознание, Дух, Психология, Терапия - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 90

2. Затруднение, связанное с этим определением состоит в следующем: как определить отдельную духовную линию развития безотносительно к другим линиям развития (напр., аффективной, моральной или когнитивной)? Другими словами, если вы говорите, что духовность — это способность к любви, то любовь (или аффект) сама уже представляет собой отдельную линию развития, и потому вы не можете использовать ее для определения духовности, если хотите, чтобы духовность была чем-то иным, была своей собственной отдельной линией. Точно так же, вы не можете говорить, что духовность связана с осознанием, когнитивными способностями, моралью, состраданием, альтруизмом, самоощущением или влечением, ибо они сами уже являются отдельными линиями. Иными словами, весьма трудно придумать непохожую на другие чисто духовную линию развития.

Например, Джон Фаулер (Fowler), предположил, что «вера» развивается в пять или шесть этапов, но результаты его тестов практически не отличаются от результатов, полученных Кольбер-гом, что заставило многих теоретиков подозревать, что они попросту представляют собой одно и то же, и что Фаулер не внес ничего нового. Однако я полагаю, что Фаулером этапы веры представляют собой правомерную отдельную линию развития (поскольку они, в действительности, являются полезным синтезом, как я буду обсуждать ниже), хотя это снова подчеркивает затруднение, связанное с этим определением. Я также предположил (в книге The Eye of the Spirit), что забота могла бы считаться отдельной линией развития (Тиллих определяет духовность как «высшую заботу»), и, судя по всему, есть и другие подходящие кандидаты (см., напр., Болдуин). В любом случае, эти линии, по определению должны развиваться поэтапно.

Однако то, что большинство людей имеют в виду, говоря о духовности как отдельной линии развития, в действительности, представляет собой сочетание других линий развития, и, вероятно, именно так люди, в любом случае, чаще всего переживают духовность; следовательно, это совершенно оправданный и важный подход. Например, этапы веры по Фаулеру, представляют собой смесь морали, принятия роли и мировоззрений. Как я уже говорил, я считаю, что это вполне правомерный подход. Более того, он является одним из наиболее широко распространенных. Практически все теоретики, взгляды которых представлены в таблицах ба-в, используют этот смешанный (амальгамный) подход, и все составляющие этой смеси развертываются в поэтапной последовательности как единая функциональная группировка. Другими словами, все аспекты духовности, представленные в таблицах 6а — в, развиваются в холоархической поэтапной последовательности.

3. См. обсуждение важного исследования Энглера и Брауна (Engler and Brown) в Transformations of Consciousness, гл. 1, 6, 7, 8; курсив везде мой.

4. Бланк и Бланк (Blanck and Blanck) в ряде книг (напр., Ego Psychology, Ego Psychology II, Beyond Ego Psychology) резюмировали столетие развития теории и исследований психоанализа в области развития самости следующим образом: самость метаболизирует опыт для построения структур. Это созвучно работе Пиаже в области конструктивизма (и мысли как интериоризированного действия). Я бы реконструировал суть этой идеи так, что начальный поток опыта — начиная с ранних этапов развития, на которых преобладают импульсивность, немедленное удовлетворение и ошеломляющий наплыв эмоций импульсов — медленно «метаболизируется» или перерабатывается самостью в более устойчивые паттерны (или целостные структуры) опыта и осознания. Эти целостные структуры позволяют самости трансцендировать ее погруженность и включенность в более низкую волну путем построения более всеобъемлющих и холистических волн. Таким образом, преходящие переживания метаболизируются, порождая непреходящие холистические адаптации. Я полагаю, что тот же процесс превращает преходящие пиковые переживания и измененные состояния в не преходящие свойства и структуры сознания — и именно поэтому я всегда называю «метаболизм» одной из главных характеристик самости.

Глава 11. Существует ли детская духовность?

1. Роджер Уолш, хорошо знакомый с исследованиями в области человеческого счастья, отрицает даже этот вариант «детского рая» и показывает, как мало исследований говорят в его пользу. «Блаженство детства — это миф». Родители могут подтвердить, что большую часть времени младенцы плачут.

2. Обзор детских пиковых переживаний см. в: Е. Hoffman. Peak experiences in childhood. Journal of Humanistic Psychology I, 38 (1998), pp. 109–120.

Это действительно показывает, насколько трудно считать пиковые переживания в детстве «духовными» в подлинном смысле этого слова. Так, например, в тексте я начал говорить о том, что если ребенок, находящийся на раннем доконвенциональном этапе морального развития — который не может принимать на себя роль другого — испытывает пиковое переживание, то оно будет захвачено в эгоцентрическую, нарциссическую орбиту. Неспособность принимать на себя роль другого означает неспособность к подлинной заботе о другом или подлинной любви к другому (как чему угодно, кроме нарциссического расширения самого себя). И насколько же подлинно духовными могут быть отсутствие заботы и отсутствие любви? Неважно, насколько подлинной может быть духовная сфера в пиковом переживании, она сразу же и с необходимость облекается в психологические структуры, присутствующие в это время (когнитивные, моральные, эгоические и т. д.), а их подавляющее большинство, как свидетельствуют исследования, является доконвенциональным. Это не исключает другие виды доступа к духовности (см. следующий абзац основного текста), но все же показывает, насколько осторожными нам следует быть в этих интерпретациях детской духовности.

Следует также заметить, что почти все свидетельства духовного опыта в младенчестве и детстве (включая околородовые воспоминания) исходят от взрослых, которые «вспоминают» эти ранние переживания. Серьезная (хотя я не думаю, что фатальная) проблема в отношении этих свидетельств состоит в том, что, за исключением глубокой регрессии к довербальным состояниям (которые не могут быть вербально переданы в этот момент), большая часть этих «воспоминаний» осуществляется через посредство психологических структур, ставших неотъемлемой частью взрослого человека, который «вспоминает», и потому способности и компетенции этих структур (как то: способность принимать на себя роль другого) ретроецируются (термин Роджера Уолша) на испытанные в детстве состояния, в результате чего детство ошибочно воспринимается как время чудесной изменчивости плюс более высокие способности взрослого человека, каковых в то время вовсе не могло быть. По словам Бекера и Гира (Becker and Geer): «Изменения в социальном окружении и самости неизбежно приводят к преобразованиям перспективы, и для таких преобразований характерно, что человеку оказывается трудно или невозможно помнить свои прежние действия, чувства или мировоззрение. Переистолковывая вещи со своей новой перспективы, он не может точно рассказывать о прошлом, ибо понятия, в которых он думает о нем, уже изменились, а вместе с ними — и его восприятия и воспоминания».

Кроме того, как и в случае с видеозаписью детей, которые проходят важный поворотный пункт в своем развитии, абсолютно не имея опыта этого перехода, действие таких «ретроекций» не осознается ни в малейшей степени. Человек, который «вспоминает» пиковое переживание, случившееся в раннем детстве, зачастую будет описывать его с позиции перспективизма, будучи способным ставить себя на место других, принимать их точки зрения и т. д. — хотя подавляющее количество реальных исследований детей в этом возрасте не позволяет говорить о наличии любой из этих способностей. Более того, в тех случаях, когда можно доказать достоверность воспоминаний раннего детства или младенчества (например, «когда мне было 8 месяцев, мама серьезно заболела»), они нередко оказываются всего лишь сенсомоторными впечатлениями, которые могут быть воскрешены и затем дополнены взрослыми перспективами.