Ричард Длинные Руки - конунг - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 16

Купеческий народ шарахался в испуге, лишь присутствие монахов удержало от паники. Торопливо прижимались к стенам, а когда монахи уперлись в платформу, а та стронулась с места, хоть и с великой неохотой, купцы закрывали глаза и шептали молитвы, отгоняющие нечистую силу.

Платформа сперва шла тяжело, потом разогналась настолько легко, что одни на ходу крестились, другие бормотали молитвы, а один из молодых ухитрился запрыгнуть наверх на груду рельсов и широко улыбался, счастливый от собственной безумной отваги.

Впереди несся Бобик, разгоняя народ. Платформа грохочет, монахи кричат, подбадривая друг друга, купцы едва успевают отпрыгивать, убирать коней, кого-то все-таки задели, сзади был крик и жалобное ржание, но впереди блеснул свет, начал приближаться и расширяться.

Я закричал предостерегающе, отец Удодерий заорал еще громче, в платформу вцепились, как муравьи в крупного жука, убегающего со всех ног, кое-как остановили у самого выхода.

Отец Силеверстиус покачал головой, перекрестился.

– Я сперва не понял, – сказал он чистосердечно, – зачем надо было остановиться! Совсем дураком стал.

Отец Удодерий пробормотал озабоченно:

– Если бы эта повозка соскочила…

– Ничего, – ответил я бодро, – вагами поставили бы на рельсы, не так уж и трудно, хотя попотели бы изрядно. И опыт сын ошибок трудных… Зато запомнили бы. Давайте прослежу, как будете укладывать. Расстояние между рельсами знаете, просто выдерживайте в точности, как лежат в Тоннеле. А вот костылями прикреплять я вас поучу…

Отец Удодерий смотрел в великом изумлении.

– Вы?

– А что? – ответил я бодро. – У нас это работа для благородного сословия! За честь забивать костыли в шпалы идет борьба, отбор жесткий! Это доверяется только членам королевской фамилии, детям герцогов и графов, в редких случаях допускают баронов, а то и виконтов, если совсем уж на безбароньи, но это если уж очень надо срочно, а объем работы большой.

Две рельсы уложили, между ними мерная доска, рабочие сгрудились, а я, взяв молот, лихо замахнулся. Отец Удодерий лично держит в клещах с длинными ручками железный костыль.

Первым ударом я вогнал чуть-чуть, намечая место, затем тремя забил так, что тот коснулся шляпкой основания рельса, а последним прижал плотно.

– Вот так, – объяснил я, – с обеих сторон каждой рельсы. Или каждого рельса, кто как хочет.

– А как правильно? – спросил отец Силеверстиус.

Я отмахнулся.

– Как начнете говорить, так и войдет в норму. Отец Удодерий, я жду второй костыль…

Укрепив рельсу на одной шпале, я передал кувалду рабочему, который внимательнее всех следил за моими движениями, и, оказалось, не ошибся. Тот сумел забить костыль, затратив на один удар меньше меня.

Я похлопал его по плечу.

– Еще не барон?

Он покачал головой.

– Нет, ваша светлость…

– Будешь, – пообещал я. – Труд – это дело чести, дело славы, дело доблести и геройства. Так сказал дядя Джо, а он знал, что говорит, когда принял королевство с деревянной сохой, а оставил… Отец Удодерий, если рельсы здесь сгрузят, я смогу с вами еще разок смотаться за новой порцией!

На второй раз платформу загрузили втрое больше, а чтобы столкнуть с места, пришлось воспользоваться рычагами, но потом снова все пошло настолько легко, что опять разогнали чересчур, а затем тормозили так, что из-под подошв повалил дым.

Отец Удодерий сказал устало, но со счастливой улыбкой:

– Ваша светлость, по таким штукам даже без паровоза перевозить легко!

– Сперва можно на конской тяге, – согласился я. – У нас тоже так было. Называлось конкой. Зато когда поставим паровоз…

– Что будет? – спросил он с опасливым восторгом.

– Увидите не только тягловую мощь, – заверил я, – но и скорость!

Отец Удодерий, как истый цистерианец, прошелся вдоль уложенных рельсов и тщательно промерил заготовленной меркой, похожей на швабру с длинными концами, расстояние между ними.

Лицо его становилось все задумчивее.

– Вас что-то тревожит? – спросил я любезно.

Он мотнул головой.

– Нет-нет… Просто подумал…

– Что?

– Если расстояние между рельсами сделать шире, – проговорил он с неуверенностью, – тележки можно будет делать просторнее… А это значит, груза повезут вчетверо больше.

– Думаете верно, – ответил я.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Вы взяли это расстояние наугад? Или были какие-то основания?

Я вздохнул, не зная, как объяснить, что вообще-то нет единого стандарта для ширины железнодорожной колеи. На Западе взяли размер между колесами обычной телеги, но когда к русскому царю пришли наши инженеры с вопросом, какой принять стандарт в России, вот, дескать, на Западе принята стефенсоновская колея, но вообще-то узковата для России, не сделать ли шире… Шире, удивился резонно Его Величество, на хрен! И потому теперь в России железнодорожная колея на девять сантиметров шире международной.

– Основания веского не было, – ответил я, – но у нас редко когда что-то создается… заново, что ли. Расстояние между рельсами – это расстояние между колесами, что пойдут по ним. А между этими колесами абсолютно то же самое, что у привычных нам телег. Так что особенно не придется перестраивать промышленность. На рельсы поставим те же телеги с той же привычной тележной осью. У колес только чуть-чуть изменим краешек.

Он посмотрел на меня несколько странно, где восторг и сомнение перемешались, покачал головой.

– Ох, ваша светлость, – произнес он с тяжким вздохом, – вам бы к нам в монастырь… Такая светлая голова, а пропадает всего лишь на королевском троне!

– Не пропаду, – пообещал я. – Я почти монах, даже обет безбрачия блюду. Ну, служанки и прачки не в счет, как вы понимаете.

Он отмахнулся.

– Да кто обращает внимания на такие пустяки? О них даже в исповеди не упоминают. Ладно, будем придерживаться строго этого стандарта. Я о рельсах, как вы понимаете.

– Да-да, – согласился я. – Я тоже подумал именно о рельсах. Духовные люди, не какие-нибудь все прочие!

К нам подбежал суетливо невысокий, но крепкий монашек, поклонился, но без всякого смирения, глаза блестят от любопытства, весь дергается от жажды одновременно быть там, здесь и еще где-нибудь.

– Ваша светлость, заканчивается смесь из ракушек!

– Забивайте под шпалы гальку, – распорядился я. – Мелкие камешки и вообще все, что не гниет и не размывается дождями.

Он поклонился.

– Все понял. Будет сделано!