Я удивленно уставилась на хозяина агентства.
– Послушайте, как вас там… Мария… – воровато озираясь по сторонам, вполголоса проговорил Соколов. – Я прошу вас… будьте осторожны!
В полном изумлении я смотрела на Бориса. Он открыл рот, явно собираясь сказать что-то еще… Но тут – раздался зычный голос старшей смены:
– Мария! Ну где ты там? Ехать пора!
Зеленец даже выскочила из микроавтобуса и подошла к нам.
– Ой, извините, Борис Михайлович, мне бы Машку забрать! – довольно нагло заявила Зеленец. – Время поджимает, понимаете?
Борис как-то странно покосился на Марусю, пару раз открыл рот… и закрыл его.
– Понимаю, – вздохнул он и медленно побрел прочь, шаркая ногами, точно старик.
Я подняла голову и бросила взгляд на окна особняка. На втором этаже, у раскрытого окна своего кабинета, стоял Алекс Орлов и, улыбаясь, наблюдал за разыгравшейся во дворе сценой. Вдруг он поднял руку и показал мне большой палец типа «Во! Здорово!»
Ну, и что это должно означать?!
– Быстрее, Петрухина, быстрее! – покрикивала на меня Зеленец. – Шевелись, часики тикают!
Маруся довольно бесцеремонно впихнула меня в автобус. Ладно, сегодня последний день, когда я работаю в «Пандоре». Потрачу его на то, чтобы положить на место последний фрагмент моего пазла. Да и компания для этого подобралась, прямо скажем, идеальная!
Все, кого я подозревала, сидят сейчас в этой машине…
Макарыч и обычно-то гонял на предельно дозволенных скоростях, а сегодня вообще превзошел самого себя.
До объекта мы домчали минут за двадцать. Всю дорогу мои коллеги были непривычно молчаливы, и даже Гармошка таращилась в окно и держала рот на замке, что на нее было совсем не похоже.
Объект представлял собой дом за городом, в котором явно давно никто не жил. Территория вокруг двухэтажного кирпичного строения была довольно запущенной, окна не мыли с прошлой зимы, а когда Маруся открыла входную дверь, на плитах пола обнаружилась кучка осенних листьев.
– Закрой дверь, Гармошка! – приказала Зеленец.
Я успела только подумать: «А откуда у нее ключи?» В этот момент Костяная и Зеленец повисли на мне, ловко и вполне профессионально блокируя руки, Гармошка повалилась в ноги и обхватила меня за колени, Альфия шагнула вперед и приставила нож к моему горлу.
Что ж, следовало признать, последний пазл лег на место без моего участия…
Глава 8
Барби подошла ко мне и взяла меня за подбородок длинными скрюченными пальцами.
– Ну что, доигралась? – ласково спросила меня предводительница.
Я внимательно посмотрела в выцветшие голубые глаза и мысленно выругалась. Ну надо же быть такой дурой! Как можно было недооценить эту женщину! Теперь из-под маски проступило истинное лицо, прямо скажу – малопривлекательное. Вместо тихой престарелой алкоголички передо мной была хладнокровная и умная рецидивистка, лидер группы женщин, каждая из которых могла быть опасной и сама по себе. А уж такой компанией…
– А теперь наша очередь играться! – Загорелое морщинистое лицо атаманши скривилось в улыбке.
– Где будем развлекаться? – деловито спросила Гармошка.
– Ведите ее наверх! – приказала Барби.
Коллеги заломили мне руки за спину, как делают охранники на зоне, и повели по замусоренной лестнице на второй этаж. Я послушно переставляла ноги. Признаюсь, я даже испытывала чувство облегчения. Мне не придется вытягивать информацию из этих женщин. Сейчас они мне сами все расскажут.
При желании я могла бы освободиться, обезоружить, покалечить или убить любую из женщин, или даже всех – десяти секунд вполне хватило бы… Но я не стану этого делать. Ну, по крайней мере до тех пор, пока мне не будет угрожать настоящая опасность…
– Туда ее! – приказала Барби, и Альфия, скаля белоснежные зубы, усадила меня в продавленное кресло в углу. Гармошка, сопя от усердия, старательно примотала меня бельевой веревкой к креслу. Надо признать, дело свое она знала – узел был затянул вполне профессионально. Одной веревкой мне стянули руки, другой ноги, да еще пропустили веревку позади кресла, так что я не могла шевельнуться.
– Ну зачем такие предосторожности? – вздохнула я. – Я же сама к вам пришла…
Альфия ударила меня по щеке.
– Молчи, пока не спросят!
Для Барби прикатили кресло из другой комнаты. Предводительница устроилась со всеми удобствами, с некоторым трудом закинула ногу на ногу, открыла рот и выдала длинную фразу. Я наморщила лоб. Я знаю несколько языков. Какие-то лучше, какие-то хуже. А это… слова были вроде бы русские, но я поняла далеко не все.
– Понятно, – с удовлетворением протянула Барби.
Это был блатной жаргон. Они пытались выяснить, имею ли я отношение к криминальной среде. Вообще-то феню я разбираю, но здесь было что-то уж очень заковыристое.
– О, легавка! – обрадовалась Альфия.
– Слушайте, давайте не будем играть в угадайки! – усмехнулась я. – Сама вам все расскажу.
– Ну пой, раз хочется! – приподняла бровь Барби.
Я попыталась принять позу поудобнее, но это было невозможно. Поэтому я сразу перешла к делу:
– Примерно месяц назад из окна многоэтажки выпала ваша подруга Серафима Ёжикова.
– Да какая она нам подруга! – вскинулась Гармошка. – Так, фраерня…
– Закрой пасть, – негромко бросила ей Барби, и девушка обиженно замолчала.
– Свидетелями стали случайные прохожие. Перед смертью Серафима успела сказать несколько слов. И всех, кто их слышал, начали по одному уничтожать. Как вам история?
– Пока верю, – кивнула Барби. – А тебе какой в этом интерес?
– Я телохранитель. Меня наняли для охраны одной семьи. Когда следы привели в «Пандору», я нанялась на работу, чтобы разобраться на месте.
Женщины переглянулись.
– Разобралась? – за всех спросила Костяная.
– Да. Мне была непонятна только одна фраза покойной Симы Ёжиковой: «Михалыч держит бесовок за яйца». «Бесовки» на фене это «подруги». Я давно догадалась, что Алексей Орлов заставляет своих работниц заниматься противозаконными делами. Очевидно, при помощи своего любимого приема – шантажа. То есть мне нужно было найти среди сотрудниц агентства женщин с криминальным прошлым. Ну, вот и встретились.
– Я же говорила, голова у нее варит, как у профессора! – с восхищением глядя на меня, сказала Гармошка.
– Ну, узнала ты. Дальше что?
– Дальше… дальше все будет зависеть от вас, – холодно проговорила я. – Если вы заодно с Алексом, если все вы участвовали в его противозаконной деятельности по собственной воле, то мне ничего не остается, как передать вас правоохранительным органам. Орлов сядет в тюрьму, где ему самое место. Вот так как-то…