Ричард Длинные Руки - гауграф - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 64

Но все-таки… все-таки даже я не из полностью обыдленной страны. Пусть на бытовом уровне, но еще сохранилось некое доверие между людьми. Еще не все заключают брачные договоры, еще дают друг другу в долг без расписок, еще приходят на помощь совершенно бескорыстно!

Похоже, сейчас я как раз в той критической точке, когда начался ускоряющийся переход от суперблагородного и возвышенного рыцарства к рыцарям, которые понимают, что живут в реальности. И хотя впереди еще расцвет рыцарства, когда оно станет еще ярче, утонченнее, изысканнее, а доспехи будут вообще совершенством, культом для восхищенных потомков, но начало положено здесь, вон сейчас, в эру начала плебейских городов…

Меня догнал и понесся рядом на легком тонконогом коне изящный всадник в дорогом колете, расшитых золотыми нитями брюках и в красных сапогах из тонкой кожи. На голове подрагивает под напором встречного ветра лихо заломленная шляпа с длинным пером неведомой птицы.

Но земля не гремит под копытами, а еще они не оставляют следов и не топчут траву. Он улыбался и молчал.

Я поднял руку и коснулся двумя пальцами виска.

– Приветствую, сэр Сатана. Совру, если скажу, что не рад вас видеть. Похоже, со мной что-то не так.

Он улыбнулся шире.

– Правда? Я тоже по вас скучал.

– С какой стати? – спросил я любезно, но настороженно.

Он на скаку развел руками.

– Ну вот, снова… А почему не предположить, что мне просто интересно с вами общаться? Вы много знаете и много умеете, а в части житейской мудрости и меня в чем-то обходите. Да-да, признаю! Удивляюсь, но это правда.

– Сомнительный комплимент, – проговорил я. – Даже очень весьма, если не сказать больше.

Он отмахнулся.

– Репутацию нам создает другая сторона. Мы как-то говорили на эту тему, помните? Мы ведем себя благороднее: ни слова в адрес противника… Но нас очернили, очернили с головы до ног!.. Я хотел сказать, сэр Ричард, что вы были, как мне теперь кажется, более правы, когда отказались тогда принять императорскую корону.

Я охнул, опешив, даже Зайчика непроизвольно придержал, и дьявольский конь, словно тень, повторил его движение.

– Почему вам так показалось?

Он покачал головой.

– Вот снова насторожились… на Юге, как ни посмотри, вы все же оказались бы в весьма… жестких рамках. Хуже того, могли бы схлестнуться с магами высшего уровня, а это такие противники, что вас, как муравья… Зато по эту сторону океана у вас и куда больше размах, и возможности. И нет тех, кто мог бы вас остановить… наверняка.

Я пробормотал:

– Нет? Один император Карл чего стоит!

– Император… Во-первых, он далеко. Во-вторых, пока границы ваших владений соприкоснутся с его кордонами, много воды утечет.

– Это как понимать?

– В прямом смысле. И Карл может умереть, и его империя может развалиться, и вы можете стать королем… способным бросить вызов императорам. Да многое чего может случиться! Потому намного перспективнее то, что делаете здесь! Я смотрю на размах ваших реформ и радуюсь. Именно то, что сам хотел, но даже я не сформулировал еще так четко и прямо, как сделали вы.

Я пробормотал несколько настороженно:

– Какие реформы? Никаких еще нет. Так, задумки…

Он заверил довольно:

– От меня, как вы понимаете, они не сокрыты. Я же Дух Сомнения, разве не помните?.. Я вижу, что вы задумали. Это грандиозно! Именно то, что я хотел. Я все больше верю, что был прав, когда пошел на соглашение с Той Стороной насчет… насчет вас.

Я ощутил знакомый холод опасности и одновременно сильнейшего возбуждения, когда оказываешься рядом с важным открытием.

– А что насчет меня?

Он чуть-чуть улыбнулся.

– Вы знаете, я вам говорил.

– Вы сказали только, – напомнил я, – что это было согласованной инициативой.

– Да, – повторил он, – все согласовали очень тщательно. Каждый надеялся, что выиграет. Но я оказался лучшим игроком.

– Наверное, – сказал я, – потому, что против вас играет не сам Творец, а его ангелы? А вы изначально были самым умным, сильным и гордым ангелом!

Он кивнул, несколько польщенный.

– Да, у меня явное преимущество. Как вам в Сен-Мари? Правда же, народ более просвещенный, развитый и даже патриотичный!

– Когда армландец расхваливает Армландию, – сказал я, – понимаю, что он расхваливает именно Армландию. Если же свою страну расхваливает кто-то из сенмарийцев, я вижу, что собирается ее продать повыгоднее.

Он хохотнул.

– Да-а, там торговый народ. И потому даже патриотизм особого рода. Не слишком уж и косный.

Я смотрел с подозрением в его благожелательное улыбающееся лицо.

– И все-таки, – заметил я осторожно, – вы не появлялись очень долго. Значит, разочарование в моем решении было сильным?

– Верно, – сказал он, – но сейчас я передумал.

– Похоже, я вас очень разочаровал, – повторил я. – Но я рад, что вы можете признавать свои промахи.

Он улыбнулся.

– Не просто признавать. Делать выводы и тут же корректировать свою линию. В отличие от тех…

– Они тоже корректируют, – напомнил я. – То, чему учит церковь, не имеет ничего общего… почти не имеет!.. с тем, что проповедовал Христос.

Он поморщился.

– В сравнением с тем, как меняю линию прогресса я, они, можно сказать, застыли, как сталактиты в пещере. Я понимаю, что хочу от людей слишком многого, потому не слишком разочаровываюсь, когда не все удается… сразу. Но мир моими усилиями идет в сторону тех отношений, которые считаю правильными именно я.

Я пробормотал:

– Я это заметил тоже.

– Вот видите! Моя победа уже на горизонте.

– Но битва еще не закончена, – сказал я.

– А то, что все эти века человечество под моим давлением идет в нужную мне сторону?

– Это может быть временной аберрацией, – сказал я. – Человечество оперирует значениями побольше, чем продолжительность жизни одного человека. Для него сто лет или даже тысячу идти в одну сторону – не гарантия, что не пойдет потом в другую.

Высокие деревья отодвинулись, оставляя лес справа, в лицо подул сильный ветер. Я чуть пригнулся, пряча лицо, но на шляпе моего спутника даже перо не затрепетало, а полы элегантного плаща так же спокойно ниспадают с плеч.

– Согласен, – произнес он задумчиво, – но пока не вижу предпосылок… для коррекции курса. Тем более такого радикального. Кстати, сэр Ричард, для вас будет откровением, что я говорю не только с вами?