Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 43

Первый крут гонки на серийных автомобилях являет собой жуткое, до дикости жуткое зрелище, к которому любой другой вид спорта даже близко не подходит. Двадцать, тридцать, сорок автомобилей, каждый весом почти по две тонны, по три тысячи семьсот фунтов, с форсированными моторами объемом 427 кубических дюймов, мощностью 600 лошадиных сил, практически сцепляются друг с другом, бок к боку и хвост к носу, на узкой полоске асфальта, летя со скоростью сто тридцать, сто шестьдесят, сто восемьдесят миль в час, так круто закладывая виражи, что резина шин горит прямо у тебя на глазах. Для знающего водителя это примерно как оказаться внутри автомобиля, мчащего по скоростной автостраде Вест-Сайд в Нью-Йорке в самый час пик, но с той разницей, что все едут в буквальном смысле в три-четыре раза быстрее — на таких скоростях, каких человеку, добиравшемуся до восьмидесяти миль в час на простой автостраде, элементарно себе не представить. Вдобавок любой другой водитель здесь является твоим злейшим врагом, жаждущим в любую секунду тебя подрезать, обойти и обогнать, а то и в боевом азарте оттолкнуться от твоего борта и первым войти в поворот.

Скорости здесь значительно выше тех, что развиваются на гонках «Индианаполис-500», машины более мощные и куда более тяжелые. Призовой фонд в южных гонках серийных автомобилей далеко превышает те деньги, что предлагают в Индианаполисе или в европейских гонках за Гран-при. С другой стороны, мало у кого из индианаполисских или европейских гонщиков найдется достаточно мужества, чтобы преуспеть здесь.

Хотя народ наверняка стал бы это отрицать, я уверен, что большинство гонщиков на серийных автомобилях, если они в достаточной мере остервенеют, могут запросто припереть друг друга к стенке. Так бывает, когда внутренняя машина слева от другой толкает ее, заставляя бесконечно крутиться. Столкновения, впрочем, представляют собой не единственную опасность. Машины в буквальном смысле слишком быстры для своих запчастей — в особенности для шин. Компании «Файрстоун» и «Гудьир» уже вложили миллионы в гонки на серийных автомобилях, но ни они, ни кто-либо другой пока еще не оказался способен изобрести надежную шину для этого типа гонок при нынешних скоростях. Три знаменитых гонщика на серийных автомобилях погибли в прошлом году — два из них, Джо Уэзерли и Файрболл Робертс, уже состоявшиеся чемпионы, а третий, Джимми Пардью, один из наиболее перспективных новичков, родом из округа Уилкс, что в штате Северная Каролина, — оттуда же, откуда и Джуниор Джонсон. Из всей этой троицы только Робертс погиб в результате столкновения. Джуниор Джонсон участвовал в том столкновении, но даже царапины не получил. А Уэзерли и Пардью потеряли управление на виражах. Смерть Пардью случилась во время тестового заезда по проверке шин. В процессе тестовых заездов инженеры из компаний «Файрстоун» и «Гудьир» пробуют на машине разные шины, а гонщик, неизменно один из самых выдающихся претендентов, на максимальной скорости их тестирует. Обычно эта процедура проводится на треке в Атланте. Гонщикам платят по три доллара за милю, и за один-единственный день они могут накрутить пять-шесть сотен миль. При средней скорости сто сорок пять миль в час очень много времени это не занимает. Так или иначе, гонщики несутся по треку с такой скоростью, что на вираже шины запросто могут вырываться из рам. Или могут ломаться оси. Тогда машины практически слетают с колес.

Несколько лет тому назад Джуниор Джонсон распахивал у себя дома сад при помощи плуга, который тащил славный мул. Джуниор шел по земле босой, в одном лишь комбинезоне, когда парочка старых добрых чуваков подкатила туда, после чего предложила ему добраться до скоростного трека и принять участие в гонках на серийных автомобилях. Им хотелось, чтобы сперва там погонялось несколько местных чуваков, организуя как бы прелюдию к главной гонке. «Что-то вроде побочного представления», — как впоследствии вспоминал сам Джуниор.

— Так что я просто отложил поводья, — рассказывает он мне, — и поехал туда вместе с ребятами. Нас тогда даже не снабдили ремнями безопасности — просто привязали веревкой. Трек был с гаревым покрытием. Гм-я пришел вторым.

Джуниор с самого начала стал настоящей сенсацией гонок по гаревому треку. Вместо того чтобы вписываться в поворот и скользить, цепляясь за свою драгоценную жизнь подобно другим гонщикам, парень быстро развил совершенно иную технику. Он пускал машину в скольжение футов за семьдесят пять перед поворотом, слегка выкручивая руль влево и давая полный газ, используя это самое скольжение, а вовсе не тормоз, чтобы замедлить ход. Это позволяло Джуниору набирать скорость еще всего лишь на половине виража, после чего выстреливать из него, как пуля. Этот его маневр стал известен как «силовое скольжение», и, разумеется, впоследствии все старые добрые чуваки в Северной Каролине начали заявлять о том, что Джуниор Джонсон обучился этому трюку, проделывая те чертовы «повороты кругом», еще когда он сматывался от агентов по сбору налога на алкоголь. Однажды вечером Джуниор устроил на гаревом треке в Шарлотт такое представление, что сломал две оси. Сперва он решил, что выбыл из гонки, потому что больше никаких осей у него не оставалось, но тут вдруг какой-то старый добрый чувак прибежал к нему с поля и сказал: «Едрена вошь, Джуниор Джонсон, бери ось с моей машины. У меня тоже „понтиак“ — вон там стоит». Тогда Джуниор снял ось с машины того чувака, поставил ее себе — но почти тут же сломал и ее! Мать твою за ногу! До сих пор Джуниор Джонсон обожает гонки по гаревому треку больше всего на свете, даже несмотря на то, что с деньгами там не ахти. Каждый год он устанавливает новые рекорды скорости. К примеру, так случилось прошлой весной в Хикори, что в штате Северная Каролина, на одном из самых популярных гаревых треков. Насколько известно Джуниору, гонки по треку с гаревым покрытием — далеко не в такой степени простая механическая проверка автомобиля, какой по сути являются длинные пяти-шестисотмильные гонки по асфальту. Нехватка бензина, износ шин и мотора на гаревом треке особой проблемы не составляют. Там вся соль в самом гонщике, в его умении, в его отваге, в его желании смешиваться с другими машинами, врезаться в них, отскакивая в сторону на скорости порядка сотни миль в час, чтобы первым входить в виражи. У Джуниора имеется уйма приятнейших воспоминаний о толкотне в таких местах, как стадион «Боумен-Грей» в Уинстон-Сейлеме, на одном из треков низшей лиги, очень узком, ширины которого едва хватает для двух машин.

— Там всегда следовало исходить из того, что «Боумен-Грей» обойдется тебе в два крыла, две дверцы и три четверти всех панелей, — с мучительной ностальгией рассказывает мне Джуниор.

Так или иначе, в Хикори, где гонки проводились в субботу вечером, все старые добрые чуваки начали стекаться на трибуны еще до заката, чтобы не пропустить ничего — даже тестовых заездов, квалификации и всего такого прочего. И очень скоро, даже прежде, чем начал опускаться туман, Джуниор Джонсон и Дэвид Пирсон, один из лучших гонщиков на «додже», вместе выехали на тестовые заезды, просто разогреваясь, когда им вдруг случилось оказаться бок о бок на втором вираже, и… здесь стоит вспомнить и о том, что каждый из этих парней ехал на автомобиле стоимостью в пятнадцать тысяч баксов, что каждому из них предстояло заколотить от пятидесяти до ста тысяч за сезон (если бы они, понятное дело, раньше времени не погибли)… и вот они встречаются на вираже в процессе долбаного тестового заезда на треке с гаревым покрытием, и ни один не может воспротивиться искушению. Короче, выбравшись из виража, Джуниор с Пирсоном пустились в дикую гонку по прямой — оба при этом пытались первыми войти в третий вираж. Всю дорогу вдоль поля было слышно, как их машины отскакивают друг от друга, прыгая по неверной гари на скорости в добрую сотню миль в час, а затем они дружно вошли в сумасшедшее «силовое скольжение». Красная пыль разлеталась чуть ли не по всему долбаному стадиону, а затем вдруг, представьте, из этого долбаного облака красной пыли, уже на четвертом вираже, первым, точно пуля, вырывается Джуниор Джонсон, а Пирсон тем временем сидит у него на хвосте. Все старые добрые чуваки на трибунах тогда просто взбесились — и немудрено, ведь еще и квалификационные заезды не начались, не говоря уж о самой гонке.