Дети Афродиты - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 33

– Если хотите, могу справки навести, – тихо вступил в диалог дядя Митя, и они удивленно повернули к нему головы.

– Что, правда, дядь Мить? – недоверчиво уточнил Генка.

– Ну, стопроцентно не обещаю, конечно, но попробовать можно. У меня в этой системе тоже знакомцы водятся. Не начальники, конечно, но рядовые-то служаки как раз с большей охотой помогут, чем начальники. Даже и магарыча не попросят, за «спасибо» сделают, это уж общеизвестно. А начальник, он же от страха перетрясется весь – и за утечку информации, и что взятку взял… Ладно, попробую я. Если она фамилию не сменила, конечно. Хотя наверняка не сменила, Васнецовой осталась по паспорту. Не повел же ее этот бандит в загс, я думаю…

– А когда вы узнаете, дядь Мить? – нетерпеливо перебил его Генка.

– Да на днях и узнаю, что ж. Как узнаю, так тебе на телефон и брякну. Только вы особо не надейтесь, конечно… Хорошо, если она и впрямь с ребенком на поселении жить осталась. А если нет… Тогда уж все. Тогда ищи ветра в поле…

Когда прощались, добрая Мария сунула Ольге в руки пакет с гостинцами, робко огладила по плечу:

– Тебе кушать больше надо, ишь, какая мозглая! Геночкина-то Маринка у нас справная, а ты… Я тебе там сальцо положила, не побрезгуй, наворачивай дома с хлебушком.

– Спасибо… – растроганно пожала плечами Ольга, заглядывая в пакет.

– Ой, да чего там… Приезжай еще вместе с Геночкой! И с Маринкой! Мы рады будем!

– Да, спасибо… Спасибо вам. До свидания…

Какое-то время ехали молча. Генка, не отрываясь, смотрел на дорогу. Ольга взглядывала на него сбоку, не решаясь заговорить, чувствовала его напряжение – вон, как желваки ходуном ходят. Наконец не выдержала:

– Надо же… Выходит, еще одна сестра у тебя есть, на сей раз младшая…

– И что? – немного с вызовом спросил Генка, по-прежнему глядя вперед.

– Да ничего. Есть и есть, и ладно. Интересно было бы посмотреть на нее, правда?

– Да, правда.

– Слушай, Ген! Давно хочу у тебя спросить! Да, я понимаю, тяжелая у нашей матери была жизнь. И бандит этот… Совратил ее, малолетку, потом еще и преследовал… Да, я все понимаю, тяжело. Только одного не могу понять – чего она от твоего отца-то сбежала? Ну вот что бы этот бандит смог с ней сделать, скажи? Замужняя женщина, ребенок уже большой… Чего она испугалась-то?

– Оль, а тебе ее совсем не жалко?

– Да я ж не о том, Ген!

– Зато я о том, Оль. Ты все время говоришь о ней так… Ну, с презрением, что ли. Я бы даже сказал, с брезгливостью.

– Да?

– Да. Тональность у тебя такая. Аранжировка.

– Ну, извини… Если хочешь, я буду следить за тональностью.

– Да ладно, не обижайся. Я ж тебе брат, я могу сказать то, что думаю. А насчет того, почему тогда от отца сбежала… Я думаю, ее просто страх погнал. Привычка бояться. Паника. И не за себя, а за отца, за меня… Так бывает, Оль. Когда человек впадает в панику, он много чего неправильного делает. Знаешь, когда к нам в сервис мужики привозят битые машины, то иногда рассказывают, как и что на дороге произошло. Иногда, мол, хватает всего одной секунды панического состояния… А потом удивляются – почему так поступил, а не этак? Но это ж мужики! А тут девчонка-детдомовка в такой переплет попала! Ее ж, поди, еще в детдоме пугали да унижали, а потом этот добил… Я думаю, у нее это паническое состояние не одну минуту длилось, как у мужиков за рулем, а всю жизнь ее преследовало. А у нас, знаешь, принято людей по поступкам судить, а не искать причины этих поступков. Да и судить, и презирать принято. Иного человека хлебом не корми, только дай возможность презирать того, кто слабее! Потому что, когда слабого презираешь, сам себе сильным кажешься. Что, разве не так?

– Не знаю, Ген. Я как-то никогда не задумывалась… Мне казалось, каждый сам выбирает, каким ему быть, сильным или слабым. Иногда слабым быть даже удобнее. Все его жалеют…

– Да брось! Никто и никогда не желает быть слабым! Кому ж охота, чтоб его презирали? Нет, все хотят быть сильными, никто не хочет слабого понимать. Да и зачем его понимать? Лучше его фоном для своей силы употребить… Пинком его, пинком, чтобы дорогу не загораживал…

– Я никого не пинаю на своей дороге, Ген. Не пинаю, но и слабых не люблю, это да. Я не обязана никого любить.

– Да, конечно, не обязана, никто и не спорит. Только, знаешь… Сейчас вдруг вспомнилось… Как мы с Маришкой три года назад по путевке в Париж ездили. И знаешь, что там меня больше всего удивило? Не Эйфелева башня, нет… А то удивило, как они к этим своим относятся… Черт, слово забыл… Ну, как наши бомжи! У них там таких тоже до фига!

– Клошары, что ли?

– Во-во, клошары. Идешь, бывало, по красивой нарядной улице, а этот клошар лежит аккурат поперек тротуара на своем драном одеяле, и все обтекают его рекой и будто не замечают даже. Никто ни ругнуться, ни пнуть его не смеет, не приведи господь… И на лицах, знаешь, такое выражение особенное… Я тогда подумал, что это и есть понимание, наверное. Не жалость, не сочувствие, а понимание. И в головах у них понимание – нельзя его обижать. Потому что если человек дошел до такой жизни, значит, ему совсем хреново жилось или его тоже паническое состояние всю жизнь преследовало. Потому что просто так, ниоткуда, ничего не бывает. Одним больше в жизни везет, другим меньше. И будь добр, если тебе повезло больше, уважить того, кому повезло меньше. Да, очень мне это дело у французов тогда понравилось. А у нас… Да что говорить, сама знаешь!.. А ведь всегда считалось, что русский человек самый добросердечный. Ни фига не добросердечный, сказки все это. Так вот я думаю, Оль.

– Ну, наговорил, целую речь толкнул. Я смотрю, ты у меня философ, братец.

– Да. Что есть, то есть. А ты все – дурак, дурак…

* * *

Утро началось неожиданно – с Татьяниного звонка. И голос Татьяны звучал в трубке, как Ольге показалось, трусливым вызовом:

– Привет, дорогая! Как дела? Пообедать со мной не откажешься, надеюсь?

– Не поняла… Где пообедать?

– Ну, не в следственном изоляторе, конечно. Приходи в «Пеликан». Придешь?

– А зачем тебе со мной обедать, Тань? Можешь по телефону сказать, что ты обо мне думаешь. Что я, сволочь такая, тебя на воровстве поймала. Ты ведь об этом хочешь со мной поговорить, правда?

– Ладно, чего мы по телефону… Давай встретимся, Оль. Действительно поговорить надо.

– Что ж, давай…

– Отлично. Значит, в обед встречаемся в «Пеликане». Пока.

Ольга нажала на кнопку отбоя и тут же пожалела, что согласилась. Нет, о чем они будут разговаривать? Обсуждать подробности наглого Татьяниного воровства, уточнять суммы? Смешно… Но если согласилась, надо идти. Ладно, посмотрим…

Они с Татьяной любили раньше сиживать в «Пеликане». Хорошее кафе, стильное, кормят вкусно. Сидишь, человеком себя чувствуешь. Тем более, кафе рядом с офисом, очень для обеда удобно. И столик у них был свой, любимый…