К западу от Октября - читать онлайн книгу. Автор: Рэй Брэдбери cтр.№ 39

– Ровно в полдень, – подтвердила жена, становясь выше ростом по мере созерцания этого гнусного племени. – Доктор со священником уже вернулись из замка. Его светлость распорядился, чтобы похороны состоялись без промедления. Отец Келли говорит: «Варварство, да и только. К тому же могила не готова». А доктор: «Нет, готова! Намедни Хэнрахан должен был помереть, да заартачился. Уж я его лечил и так и этак, а он – ни в какую. А могила-то пропадает почем зря. В нее Килготтена и положим: подсыпка есть, даже плиту привезли». Приглашаются все. Поднимайте-ка свои задницы!

Двустворчатая дверь захлопнулась. Мистическая женщина удалилась.

– Похороны! – вскрикнул Дун, готовясь припустить во весь дух.

– Нет, – просиял Финн. – Выходите. Заведение закрыто. Поминки!

– Сам Иисус Христос, – прохрипел Дун, утирая пот со лба, – не сошел бы с креста и никуда бы не двинулся в такую жару.

– Жара, – изрек Маллиген, – поистине адская.

Сняв пиджаки, они зашагали вверх по склону и добрались до сторожки у ворот Килготтена, где увидели приходского священника, отца Келли, который направлялся в ту же сторону. Он снял с себя чуть ли не все, кроме воротничка, и побагровел от жары, как свекла.

– К чему такая спешка? – полюбопытствовал Финн, не отставая ни на шаг от святого отца. – Неладно это. Не иначе как что-то стряслось?

– Да уж, – ответил священник. – В завещании обнаружилась секретная приписка…

– Так я и знал! – воскликнул Финн.

– Что? Что такое? – загалдела толпа, скисшая было от жары.

– Если правда о ней просочится, это вызовет бунт, – только и сказал отец Келли, устремляя взор к кладбищенским воротам. – Вы все узнаете в заключительный момент.

– Это момент после заключения или перед заключением? – без задней мысли спросил Дун.

– Ну и болван, прямо жалость берет, – вздохнул священник. – Тащи свою задницу через ворота. Да не рухни в яму!

Дун послушался. За ним прошли остальные, краснея от волнения. Солнце, словно для того, чтобы ловчее было подглядывать, спряталось за тучку, и на кладбище налетел порыв ветра, принеся минутное облегчение.

– Вот могила, – кивнул священник. – Сделайте милость, выстройтесь по обеим сторонам аллеи, поправьте галстуки, если таковые имеются, а главное, проверьте ширинки. Встретим Килготтена в наилучшем виде – а вот и он сам!

Тут действительно появился лорд Килготтен, простая душа: в гробу, водруженном на телегу с его фермы; а уж за телегой растянулась на полдороги вереница из автомобилей, легковых и грузовых, палимая солнцем пуще прежнего.

– Ну и процессия! – воскликнул Финн.

– В жизни такой не видывал! – воскликнул Дун.

– Прикусите языки, – вежливо сказал священник.

– Боже мой, – произнес Финн. – Вы только поглядите на этот гроб!

– Видим, Финн, видим! – ахали все присутствующие.

Ибо проплывающий мимо них гроб, заколоченный серебряными и золотыми гвоздями, был и впрямь сработан на совесть, вот только из какого материала?

Это были доски от ящиков, планки от винных упаковок, доставленных морем из Франции для погребов лорда Килготтена!

У завсегдатаев паба перехватило дух. Они закачались, хватая друг друга за локти.

– Ты ведь умеешь читать по-ихнему, Финн, – прошептал Дун. – Назови хотя бы марки!

Оглядев гроб, сделанный из винной тары, Финн почтительно изрек:

– Разрази меня гром. Смотрите! Вот «Шато лафит Ротшильд», урожая тысяча девятьсот семидесятого года. Вот «Шато неф дю пап», шестьдесят восьмого. Тут наклейка вверх ногами: «Ле Кортон»! Смотрим снизу вверх: «Ла Лагюн»! Какой шик, боже ты мой, какой высокий класс! Я бы и сам не прочь, чтоб меня похоронили в таком клейменом дереве!

– Интересно, – вслух подумал Дун, – а изнутри ему видны эти клейма и марки?

– Ты лишнего-то не болтай, – буркнул священник. – А вот и остальное!

Мало того что при виде покойника в гробу солнце ушло за облака, так за этим последовало второе явление, которое ввергло обливающихся потом горожан в полнейшее замешательство.

– Можно было подумать, – припоминал впоследствии Дун, – будто кто-то оступился, упал в могилу, сломал ногу и нарочно испортил такой день!

Дело в том, что составляющие процессию легковые и грузовые машины были кое-как нагружены ящиками с продукцией различных французских виноградников, а замыкал шествие громоздкий старинный фургон, какими пользовалась в прежние времена компания «Гиннес»; его тянула упряжка горделивых белых лошадей в траурном уборе, вспотевших от непривычного груза.

– Будь я проклят, – сказал Финн, – если лорд Килготтен не привез угощение для собственных поминок.

– Ура! – разнеслось над кладбищем. – Вот что значит приличный человек!

– Не иначе как догадался, что нынешняя жара распалит даже монашку и священника, а у нас языки вывалятся от жажды!

– Дорогу! Освободи проход!

Народ расступился, чтобы пропустить на кладбище этот обоз с булькающим грузом, помеченным бирками из Южной Франции и Северной Италии.

– Когда-нибудь, – прошептал Дун, – нужно будет воздвигнуть Килготтену памятник за его понимание дружбы!

– Размечтался, – сказал священник. – Не время об этом заикаться. Ибо после гробовщика приходит кое-кто пострашнее.

– Кто ж может быть страшнее?

Пропустив к могиле последний фургон с вином, по аллее в одиночку шагал человек с напомаженными усами, в шляпе и начищенных до блеска туфлях, в застегнутом наглухо пиджаке, из-под обшлагов которого виднелись, как положено, белые манжеты, под мышкой он сжимал плоскую папку, напоминавшую дамскую сумочку. Он словно вышел из ледника, прорубленного в залежах снега: язык напоминал сосульку, а глаза – замерзшие лужицы.

– Боже правый! – сказал Финн.

– Это стряпчий? – предположил Дун.

Незнакомцу дали дорогу.

Стряпчий – а это он и был – прошествовал мимо, как Моисей, перед которым расступилось Красное море, как король Людовик на прогулке, как самая заносчивая шлюха с Пикадилли: нужное подчеркнуть.

– Душеприказчик Килготтена, – зашипел Малдун. – Я видел, как он вышагивает по Дублину – ни дать ни взять вестник апокалипсиса. И фамилия у него лживая: Клемент, то бишь милосердный. На полрожи ирландец, на всю рожу англичанин. Хуже не придумаешь!

– Что может быть хуже смерти? – прошептал кто-то.

– Скоро узнаем, – пробормотал священник.

– Джентльмены!

Толпа повернулась на голос.

Стряпчий Клемент остановился на краю могилы и, достав из-под мышки заветный портфель, извлек на свет перевязанный лентой и украшенный гербом документ невероятной красоты, от которой начиналась резь в глазах и боль в сердце.