Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла - читать онлайн книгу. Автор: Марк Д. Хаузер cтр.№ 54

Сталкиваясь с межкультурными различиями, многие ученые в области гуманитарных и общественных наук не отчаиваются, предполагая, что рассматриваемые модели насилия просто подвержены влиянию местных особенностей страны и ее климата. Подобно бутылке, которая плывет по воле океанских течений и разных ветров, культуры насилия распространяются, останавливаясь на некоторое время, прежде чем вновь измениться непредсказуемым образом. И наоборот, некоторые психологи и антропологи утверждают, что они могут объяснить изменения, глубоко проникая в нашу сформировавшуюся в эволюции психологию. Культурные изменения происходят только при наличии специализированных психологических механизмов, которые обеспечивают определенные формы обучения. Вспомните еще раз, как структурные лингвисты характеризуют языковую способность: это универсальный набор средств для создания данной, а не какой-либо иной группы языков. Наша эволюционировавшая способность создавать язык позволяет нам порождать много разнообразных языков и одновременно ограничивает нас, при этом некоторые языки не поддаются изучению, а если и поддаются, то не всем. Мы можем точно так же представить себе эволюционный подход к насилию. Наши биологические особенности накладывают ограничения на модель насилия с поправкой на некоторые варианты в противоположность другим; то, какие варианты возможны и выбираются, зависит от того, что было раньше, и от того, что есть в настоящее время. Как полагают эволюционные психологи Марго Уилсон и Мартин Дэли, «опасное, связанное с конкуренцией насилие отражает активацию ментальности, склонной к риску, которая модулируется настоящими и прошлыми показателями чьего-либо социального и материального успеха, и какой-то современной ментальной моделью местной практики конкурентного успеха, как в общем, так и с учетом чьей-либо персональной ситуации. Таким образом, кроме пола, к источникам изменчивости, вероятно, относятся возраст, материальный и социальный статус, семейное положение, наличие или отсутствие детей; такие характеристики местного населения, как соотношение мужчин и женщин, широкое распространение полигамии и размеры групп населения; экологические факторы, которые влияют на стабильность притока ресурсов и ожидаемую продолжительность жизни» [132] .

С точки зрения общей теории этики, мы хотим исключить возможные предубеждения, которые могут заставить нас считать более справедливыми те ситуации, в которых отдается предпочтение отношениям не вне, а внутри группы. Я пользуюсь здесь понятием «исключить» для обозначения пробела в практике, который надо восполнить, честно подтверждая, что мы унаследовали от наших прародителей-приматов (и может быть, еще раньше) в высшей степени предвзятую и пристрастную ментальность, которая изначально настроена на защиту своих (т. е. родственников). Именно это внутригрупповое пристрастие и надо преодолеть, если нам нужно выдвинуть беспристрастную моральную теорию [133] .

Для того чтобы лучше понять, как наша способность выносить моральное суждение взаимодействует с другими аспектами психики и способностью жить в обществе, мы хотим выяснить, как развиваются, сохраняются и прекращают существование осознанные и бессознательные пристрастия.

Вот простой тест для определения степени агрессивности вашего темперамента. Если бы кто-нибудь толкнул вас и сказал уходя: «Козел!» — то это лишь слегка возмутило бы вас, или же вы разразились бы ответной бранью? Если вы американец и чувствуете себя оскорбленным, готовым поколотить обидчика, вполне возможно, что вы выросли на Юге. Если вы полагаете, что это утверждение отражает мою самонадеянность и предубеждение, то вы правы лишь отчасти. В глазах многих людей Юг всегда представляется неким противоречивым соединением карикатуры на мисс Мэннэрс и утрированной мужественности — мачизма — воинственного парня, рекламирующего сигареты «Мальборо». Но исследования, тщательно проведенные социальными психологами Ричардом Низбетом и Довом Коэном, показывают, что мачизм доминирует, вызывая появление культуры чести [134] .

Вот как Низбет и Коэн объясняют культурные различия. У таких культур чести, как на американском Юге, в происхождении есть нечто общее. Они появляются тогда, когда отдельным людям приходится брать в свои руки все, что связано с правопорядком, потому что носителей официального права, которые могли бы защитить их от конкурентов, посягающих на ценные ресурсы, нет. Так возникает психология насилия. Вы можете украсть домашний скот (коров, коз, лошадей, овец), но вы не можете украсть урожай, т. е. вы, конечно, можете украсть несколько картошин или морковок, но это не то количество, которое нанесет серьезный ущерб владельцу. Культуры чести, следовательно, имеют тенденцию развиваться среди скотоводов, а не среди фермеров. Многие подобные культуры возникали на протяжении истории на разных континентах, включая такие скотоводческие племена, как индейцы зуни в Северной Америке, андалусцы в южной Испании, кабилы в Алжире, саракацаны в Греции и бедуины на Ближнем Востоке.

Колонизация Юга и Севера США выдвигает на первый план связи между ресурсами, насилием и социальными нормами. Шотландские и ирландские скотоводы осваивали Юг, а голландские и немецкие фермеры Север. Во время колонизации не было ни законов вообще, ни плохо работающих законов в частности. Поэтому скотоводы Юга придумали собственный способ защиты — закон возмездия, или lex talonis, — как средство защиты [135] своей собственности. То, что начиналось как ответ мачо на попытки завладеть его скотом, впоследствии распространилось на другие стороны жизни, в том числе и на случаи супружеской неверности. Если мужчина заставал кого-либо в кровати со своей женой — на месте преступления, — то в этой ситуации он не только мог, но и должен был защитить свою честь, убив обидчиков. Южане переняли эту культуру чести и перенесли ее на многие другие аспекты жизни.

Низбет и Коэн воспользовались этими историческими сведениями как исходным пунктом для своего исследования, в частности для экспериментов по изучению степени агрессивности, которые были описаны выше для знакомства с этой темой. Хотя различие между Севером и Югом возникло несколько столетий назад, многие думают, что Юг все еще придерживается культуры чести. Такое представление подкрепляется анализом названий городов [136] .

В названиях городов на Юге в два раза чаще, чем на Севере, можно встретить такие слова, как «ружье», «убивать» и «война» (Gun Point во Флориде, War в Западной Вирджинии), а в городах на Севере в два раза чаще, чем на Юге, встречаются названия, включающие слова «радость» и «мир» (Mount Joy в Пенсильвании, Peace Dale в Род-Айленде). Хотя в названиях городов могут присутствовать следы прошлого, эти модели все еще продолжают использоваться, что подтверждается наличием большего количества компаний на Юге, которые носят такие названия, как Warrior Electronics, Gunsmoke Kennels и Shortguns BarBQ.