Пуля для депутата - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Рыбин cтр.№ 50

— Да брось, Николаич. Ты бы спился уже давно!

— Может быть. Может… Да, в этом смысле, что мне вся эта байда на пользу пошла, конечно. Только вот я думаю: хорошо ли мне стало? От всех этих денег? От дел этих, от которых не то что голова кругом, а и все кувырком. У меня последние месяцы вообще крыша ехать начала. Ночами не спал, заснуть не мог. Уставал, как собака, домой приходишь — и куришь всю ночь. Адреналин бушует — ни сна, ни отдыха…

— Что — бизнесом занимаетесь? — спросил водитель. — Штука такая… Если кто серьезно занимается, тоже пашет день и ночь. Бизнес — штука серьезная… Но я, извините, бизнес уважаю только один.

— Какой же? — Карпов чувствовал, что шофер все равно перетянет беседу на себя.

— Производство, — солидно произнес шофер. — А торгаши эти все… Мусор!

— Производство — оно, конечно… — Максимов снова попытался вернуться к своей «больной» теме. — Она мне как родная, понимаешь, Толя? Все, что было до этого, все эти девчонки — это как бы искусственное. А с ней — это настоящее! Я с ней не думаю о том, что мне говорить и как выглядеть…

— А с девчонками что, думал?

— Нет, с ними тоже не думал. Но с ними мне говорить было не о чем. Они меня не понимали. А с Алей я душой отдыхаю… Просто взял бы — да и женился!

— Сейчас жениться, мужики, — рискованная штука, — солидно промолвил водитель. — У меня тоже была одна… — Он покосился не недобро нахмурившегося Максимова и закончил:

— Нет, конечно, если человек хороший, то да… И если работа есть… А то семью кормить-то — проблема! Ей же то надо, се надо. Колготки, шмотки, да косметика всякая… Нет, если глянется, то да… И у меня, мужики, все было путем, а потом расписались… Она и говорит: я маму, мол, пропишу у тебя… Ну и поехало: такое началось, врагу не пожелаешь!..

— У тебя, Николаич, я смотрю, прямо любовь с первого взгляда, — Карпов попытался прервать монолог шофера.

— Любовь не любовь, а я чувствую, что это мой человек. Я, понимаешь, Толя… Я такой же, из той же сферы, в какой она живет. Мне ведь тяжело все это… Ты не думай…

— Что — тяжело?

— Ну, все это… Разборки, терки… Наезды…

Теперь шофер в свою очередь покосился на Максимова, но промолчал.

— Мне бы тихонько жить, по-семейному, по-домашнему… Набегался уже… Я вот думаю: квартира у меня есть…

— Кстати, о квартире… — начал было Карпов, но резко замолчал.

— Что? — спросил Максимов.

— Ничего. Потом, — ответил Толя. — Потом договорим.

— Приехали, — сказал шофер. — Где вам надо?

— Нам там надо, — подражая водителю, откликнулся Максимов, махнув рукой вперед. — К платформе поближе.

Водитель остановил машину, взял протянутую Максимовым сотенную бумажку и полез в кошелек за сдачей… Долго перекладывал червонцы из одного отделения в другое. Высыпал на ладонь мелочь, что-то некоторое время подсчитывал в уме. Ссыпал мелочь обратно, закрыл отделение для монет на кнопочку. Потом снова открыл его и снова высыпал монеты на ладонь. Достал пачку пятидесятирублевок, пошелестел ими и убрал назад.

— В чем проблема? — спросил, не выдержав, Карпов. — Сдачи нет?

— Сейчас, сейчас… — Водитель снова принялся терзать свой бумажник.

Наконец водитель скомбинировал денежные знаки и отдал Максимову семьдесят рублей.

— Спасибо, старик! — бросил ему Карпов.

Но водитель неожиданно зло хлопнул дверцей и вихрем умчался на выпустившей клубы ядовитого дыма «Волге» в направлении центра.

— Вот тебе и человек из народа! — покачал головой Карпов.

— Да ну его в задницу… — Максимов сплюнул на асфальт. — Хапуга! Мне плевать на эту сдачу, но я из принципа хотел посмотреть, как он себя поведет.

— Ага. А он только и ждал, когда мы плюнем и отвалим.

— Дармоед! — подытожил Максимов. — Ну, пошли.

Карпов не стал расспрашивать Николая Николаевича о цели их поездки, а молча запрыгал вслед за ним через рельсы, через какие-то ямы, ухабы — и снова через рельсы, через мазутные лужи и горы щебня, углубляясь в самое сердце огромной железнодорожной развязки, на которой сортировались поезда, приходящие в Питер со всей страны и тащившие в город все, что в этой стране еще производилось.

После пятнадцати минут непрерывных прыжков, чертыханий и поскальзываний Максимов остановился.

— Ф-фу! — выдохнул он, тяжело дыша. — Давненько я тут не был.

— А что мы тут потеряли? — решил все-таки поинтересоваться Карпов.

— Не «что», а «кого». И вовсе не потеряли. Нас ждут.

— Как это — «ждут»? Ты что — договорился? Когда успел?

— Вчера, — просто ответил Максимов. — Вчера и договорился. Пока ты там бухал с Алей, я вышел, позвонил… И договорился.

— A-а… Ну веди, Сусанин.

— Вот, — Максимов указал рукой на одноэтажный домик, сложенный из серого, грязного и выщербленного кирпича.

— Это что?

— Это как бы будка… Захар тут, большей частью, живет. Дома у него жена, дети, скандалы… Он тут и сидит, на работе. Оборудовал все, кровать притащил…

— А Захар — это кто?

— Мой старый знакомый. Сторожем работает. Сколько уж лет, а все сидит на одном месте… Есть все-таки в этом мире непреходящие ценности!.. Я с ним познакомился, еще когда в институте работал. Мы сюда с ребятами бегали. Вино покупали.

— Здесь?

— А что? Захар дело наладил — будь здоров! Здесь же составы стояли с вином: из Грузии, с Украины, из Молдавии, Армении — да отовсюду! Хочешь — коньяк, хочешь — вино. Бывало и в розлив. Возьмешь ведро…

— Прямо — ведро?

— Ведро! Дядя Ваня нацедит из цистерны…

— Дядя Ваня?

— Это нарицательное… Дядя Ваня — это сопровождающий, который с вином едет от места погрузки до пункта назначения. Я не знаю, правда или нет, но мне говорили, что они без зарплаты катались.

— В смысле?

— Ой, Толя, ну ни хрена не понимаешь! Это же Советский Союз был… Все вокруг народное, все кругом — мое. Он, пока едет из своей Грузии, на каждой станции торгует. Усушка, утруска, бой — как там это у них все называлось? Если у него цистерны, тысячи тонн вина, как ты думаешь — много там убудет? Или вагоны с ящиками, с бутылками… Ну, продаст десяток ящиков с состава — хрена ли это? Потери, что ли? Зато он стеречь их будет, как свои. Зубами рвать каждого, кто посягнет. А за зарплату — стал бы он все это винище стеречь? Да по фигу! Спал бы или девку бы драл у себя в каморке. А когда свое — это другой коленкор. Это — как зеницу ока…

Они подошли вплотную к домику. Максимов дернул ручку двери — дверь не поддалась.

— Чего? Нету? — спросил Карпов.