Кто я такой, чтоб не пить. Собрание произведений. Двадцать первый век - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Жванецкий cтр.№ 44

Но брюки держит стальной хваткой.

Не в силах руки разжать.

А мы хотим, чтоб он о стране думал.

* * *

Граждане, если хотите спросить вопрос, можете спросить, а пока прослухайте объявление.

* * *

По-советски: в первой половине жизни глотать все оскорбления, во второй отвечать на них.

* * *

Хорошо пить.

Хорошо не пить.

Хорошо кушать.

Хорошо не кушать.

Хорошо путешествовать.

Хорошо не путешествовать…

Может показаться, что вообще все хорошо?

* * *

– А река Сена в Париже есть?

– А как же!

– Значит, правильно говорили.

* * *

Алло! Вы куда звоните?.. Нет. У меня 292–28–55, а вы попали 292–28–45. Перезвоните.

* * *

Что значит «вежливость» в Одессе.

Он заглянул во врачебный кабинет. Там группа врачей делала даме укол в ягодицу.

Он сказал ей потом:

– У вас прекрасное лицо!

* * *

Мой друг в Одессе пришел домой в шесть утра.

Тихонечко стал раздеваться.

Но жена-то проснулась:

– Аркадий, ты что, только что пришел?

– Ты с ума сошла, я иду за молоком для ребенка.

Оделся и вышел.

* * *

Крик на базаре:

– Ну что вы?! Они ее с таким удовольствием едят и дохнут. Смотреть приятно.

– Вы о ком?

– О тараканах.

* * *

Оркестр, альт, Башмет.

Октябрьский вечер.

Октябрьский зал.

Мужчины и женщины.

Соединяются в музыку.

И распадаются после музыки на женщин с длинными и короткими ногами, на мужчин лысых и кудрявых, на начальников, отдающих приказы, на оркестрантов, пакующих свои вещи, и на Башмета, дрожащими руками собирающего инструмент.

* * *

По телефону женский голос:

– Привет! Как живешь?

– Прекрасно!

– Ой! Простите, я не туда попала!

– Туда-туда! – закричал я, но она повесила трубку.

* * *

Он попросил подписать мою фотографию: «Только напишите – Олечке от Аркадия».

Что с мыслью?

Не появляется!

Ощущения возникают, недомогания есть, походка видна.

Мысль не появляется.

Когда-то они пробегали по две-три хорошего размера и упитанности.

Не появляются.

Сижу там же. Смотрю туда же.

Терпения не теряю. Жду. Думаю о жизни.

Мыслей нет.

Думаю о смерти.

Никого.

О войнах между людьми.

Проскочила. Маленькая, банальная: «Как только кто-то говорит: «Это моё», так начинается».

Еще одна проскочила: «Просто грабят».

Еще одна пронеслась: «Всегда всё просто. Пьют, насилуют, убивают. Придумали врага, придумали друга и получают удовольствие с риском для жизни».

Еще одна проскочила: «Как всё просто. А как всё представлено!.. А просто получают удовольствие от войны».

Еще одна маленькая метнулась: «Кто-то на этом же крупно зарабатывает. Даже если не деньги…»

Не бог весть какая мысль.

Но кто-то крупно обогащается.

Как всегда, на святом, как всегда.

Эти воюют, потому что эта земля была в двадцатом ихней.

А другие воюют, потому что она в девятнадцатом веке была ихней.

А в восемнадцатом – не ихней.

А в семнадцатом – ихней.

Но в шестнадцатом – нет.

Дошли до пятнадцатого и начали врать:

– Мы – коренные. Вы – оккупанты.

– Нет, мы – коренные, вы – оккупанты.

Каждый был коренным, и каждый был оккупантом. Кто сегодня коренной, выяснится только на войне. Убитых много, а прояснения нет.

Еще надо пару тысяч прибить.

Должно выясниться.

Страдает мирное население, которое и воюет.

Это же надо, с какой радостью ввязались.

– На чьей территории идет война?

– На нашей.

– Но она была нашей.

– Вот тогда и надо было воевать.

– Ничего, мы сейчас повоюем.

Воевать никогда не поздно.

Разошлись. Начали.

– Победа будет за нами.

– Ни хрена.

– Будет-будет.

– Ни хрена, ни хрена.

– Та-та-та-та-та-та.

– За что папу? Папу за что? Отомстим. Сынок, отплати.

– Отплачу, папаня.

Отплатил. Теперь избегает людных мест.

Еле-еле проползла очень старая мысль: «Почему всё так тупо?»

А с другой стороны, как быть, если тебя оскорбляют?

Упорно и долго.

Бить или не бить?

У кого-то не выдерживают нервы, и мы возвращаемся к мысли о выяснении кто коренной.

А тут еще древние напутали.

Мотались с места на место вслед за скотами впереди ледников.

Кто же тут жил?

Не верю, чтоб люди в Москве искренне бились за Шикотан, как когда-то «Руки прочь от Зимбабве!» или Никарагуа.

«Отдали им нашу Германию. Отдали им нашу Польшу. Теперь отдадим им наш Шикотан?»

Кто же это может столько заглотнуть?

Лежу, вцепившись в одну шестую часть земного шара: «Моё!»

Да продай ты подороже, ты ж вон вещи из дома продаешь, когда жратвы нет, а когда выпить хочешь – рубаху снимешь.

Что ты мне рассказываешь, какой ты патриот.

Бандитов в квартиру жить пускаешь, когда выпить нечего.

Что тебе те острова?

Договорись конкретно, возьми, что тебе надо, и отдавай их.