Ричард Длинные Руки - ландлорд - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 108

Он покачал головой.

— А что она может? Это их право. Они будут защищать леди Беатрису даже без ее согласия. Ее саму, ее интересы, ее имя, ее владения. Да и слишком много у вас врагов, сэр Ричард!..

— Они только там за дверью?

Он шепнул:

— Сэр Ричард! Вооружились не только сами лорды, но и все их люди. Ждут не только за дверью, окружен весь дом, ждут во дворе, а еще один большой заслон поставлен у ворот. Это на случай, если вы каким-то чудом прорветесь из зала, хотя это и невозможно.

Разговоры было возобновились, но тут же умолкли: по лестнице спускалась леди Беатриса. Граф Росчертский ухитрился, несмотря на свою грузность, как всегда, первым выскочить из-за стола. Леди Беатриса царственно оперлась о его руку, граф гордо провел ее к креслу во главе стола.

Обедали в грозовом молчании. Леди Беатриса бросала предостерегающие взгляды на графов Росчертского и Глицина, те восседают, как каменные скифские бабы в степи: массивные, неподвижные и загадочно молчаливые. Потом появились припозднившиеся Диас да Гамес, барон Байер и барон Варанг, сели по левую руку. На меня все бросали враждебные взгляды, разве что на волосатом лице Диаса я не рассмотрел неприязни. Все-таки я молодец, вовремя сочинил сказочку насчет прекрасности волосатости. Сочинил без всякой задней мысли, просто хотел сказать пару подбадривающих слов явному изгою, но оказалось, что барон пользуется влиянием, так что я выиграл вдвойне.

Разговоры начались негромкие, сосед с соседом, ко мне никто не обращался, но я чувствовал на себе десятки пар взглядов: острых, неприязненных, испытующих, недоумевающих, дружелюбием веет только от сидящего рядом Растера.

— Вы не ту сторону заняли, сэр Растер, — проговорил я тихонько.

— В смысле? —. спросил он шепотом.

— У вас появился реальный шанс не только отыграть все, что вы проиграли мне, но и самому захватить кое-что из моего имущества...

Он подумал, буркнул:

— А что, это мысль. Только в этой толкотне успею ли что-то ухватить... Разве что прямо щас сунуть вам нож в бок?

— Вот-вот, — поощрил я. — Чтобы все видели именно вашу заслугу.

— Это мысль, — повторил он, со смаком обгрызая куриную лапку, но потом вспомнил про Бобика, опустил руку под стол, и сразу оттуда донеслись короткий хруст и легкий чавк.

После первого блюда пошло второе, я прикинул, что после десерта, а то и раньше половина рыцарей выйдет из зала и будет ждать, обнажив мечи, когда я появлюсь. Арбалетчиков наверняка уже расставили так, чтобы могли утыкать железными болтами меня со всех сторон.

Со стороны распахнутых дверей раздались испуганные крики. Слуги разбежались, а за столом все замерли. В зал неспешно вплыли по воздуху золотой кубок, украшенный рубинами, и глиняный кувшин с гербом перевернутой розы. Покачиваясь на невидимых струях, они направились к столу.

— Что за... — прошептал граф Росчертский и торопливо перекрестился.

Я торопливо задействовал тепловое зрение. Целая вереница дефов вошла в зал, пятеро несут кувшин, двое — кубок. Еще несколько дефов просто слоняются по залу, рассматривают сидящих за столом, их одежду и украшения.

Кубок опустился на стол прямо передо мной, а кувшин занял место чуть дальше, но так, что ясно: вино предназначено мне. Я убрал тепловое зрение, теперь вижу, как и все, что кувшин сам по себе приподнялся, оттуда вылетела пробка, а темно-красная струя вина полилась в кубок.

— Стоп, — сказал я.

Кувшин замер, чуть приподняв носик. Все в молчании смотрели, как я взял кубок, медленно пригубил, посмаковал, закатил глаза к сводам, подумал, прислушиваясь к ощущениям.

— А неплохо, — сказал я. — Совсем неплохо. Конечно, не то, что в моем замке, такое вино у меня крестьяне пьют, но для этих мест... терпимо, терпимо. Лей!

Кувшин послушно наклонился, драгоценное вино полилось уже толстой струей. Все с прежним ужасом следили, как кувшин приподнял носик и опустился на стол. Я взял кубок и отпил уже глоток побольше, но не слишком, напиваться не время.

Одно из блюд чуть шелохнулось, я все понял, сказа громко:

— Немного мяса, половинку каплуна... и можно чуть салата.

За столом ахнули, когда в воздух поднялся огромный нож, завис, угрожающе блестя боками, затем вонзился в бок печеного вепря. Вонзился самым кончиком, я успел сообразить, что у дефов, даже, если соединят усилия, не хватит сил резать, сказал громко:

— Стоп, я люблю сам!

Никто не осмеливался шевельнуться, взгляды не отрывались от страшного ножа, который хоть и не сам по себе, а в моей руке, но с треском режет чарующее ароматами мясо.

Три ложечки и лопаточки поднялись и, на секунду зависнув в воздухе, принялись зачерпывать в широком блюде паштет из гусиной печени и перекладывать на мою тарелку. Я выждал, сказал «Довольно» и указал на мясной салат. Лопаточки двинулись туда и, набрав солидную порцию, перенесли ко мне.

Я кивнул:

— Хорошо. Пока свободны! Просто присматривайте за... этими.

Я не указал, за кем именно, но за столом и так все страшатся шевельнуться. Леди Беатриса, бледная и вздрагивающая, смотрит на меня большими испуганными глазами. Барон Варанг сидит неподвижный, лицо каменное, однако он первым нарушил мертвую тишину:

— Сэр Ричард...

— Да, — произнес я в той же напряженной тиши, — говорите, благородный сэр Варанг.

Он указал взглядом на мою тарелку.

— Это не слишком ли...

— Что?

— Сегодня день Константина...

Я постарался вспомнить, что это за день, но в голову лезут только день десантника и день свободы геев, которые наш хитроумный мэр пытался назначить на один день, пробормотал:

— Сэр Варанг, я мало проводил время за книгами, так что не соблаговолите ли изъясниться пояснее...

Он сказал громче:

— Пост. Не великий, но и не малый. В эти дни такая пища считается греховной.

— Ах, вот вы о чем, — вздохнул я с облегчением. Пояснил: — Моя святость настолько велика, что позволяет мне вкушать любую пищу, не считаясь с постами и прочими богоугодными увеселениями.

Варанг посмотрел с недоверием, но его святость, видимо, велика не настолько, чтобы взять кусок нежнейшей телятины, перевел тоскующий взгляд на тарелку с крупной и явно очень костистой рыбиной.

— Но вы рыцарь, не монах?

— Я паладин, — ответил я и благочестиво перекрестился. — Это рыцарь-монах... даже рыцарь-епископ. Только ряса наша незрима, а молитвы читаем в сердце своем, благородном и чистом. Это у меня благородное и чистое, если вы еще не поняли. И очень скромное.

Он посмотрел на лопаточки и нож, что неподвижно торчат рукоятями кверху в горке нежного паштета.