Ричард Длинные Руки - бургграф - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 71

— Да пошла ты, — прошептал я трясущимися губами. — Инфузория...

Статуи по всему периметру поляны повернули головы. Выглядят, словно из тугой резины, а не из дерева, кроваво-красные глаза уставились со злобным торжеством. Вон у той гарпии рот измазан кровью, так и кажется, что только что разорвала какое-то существо. Человека разорвет и сама, а стаей разнесут в клочья всё городское войско...

Тело мое застывало, странное оцепенение сковало все члены. Мысли начали замирать, останавливаться, как броуновские частицы при нуле, даже глазами стало трудно двигать...

Свет ударил в глаза, как выжигающий сетчатку лазер высокой мощности. Я вскрикнул, поднял чугунную руку и протер глазницы, слезы бегут ручьем.

— Задумались, сэр Ричард? — послышался мягкий голос. — Здесь есть о чем подумать...

Отец Шкред приближался медленно, лицо изнуренное, под глазами мешки. В одной руке сжимает искрящийся бенгальским огнем крест, другой прижимает к груди книгу. Книга тоже окружена сиянием, я услышал легкий треск электрических разрядов.

— М-да... — прохрипел я, горло пересохло, словно я простоял вот так с открытым ртом, как дурак, несколько часов. — М-да, мыслю...

— Взрослеете, сын мой, — ответил священник без всякой издевки. — Мыслить начинаете... Теперь верите, что здесь концентрируется Зло?

Я сказал с напряжением в голосе:

— Собираются язычники? — Священник помотал головой:

— Если бы...

— А кто? Ах да, вы их зовете дьяволопоклонниками...

— Они самые, сын мой, — ответил он тихо. — Здесь проводятся черные мессы... Возможно, здесь.

Я оглядел поляну:

— Место подходящее. Не зря же занимались художественной резьбой по дереву.

Он вздохнул:

— Ваша милость... — Я прервал:

— Когда наедине, я не ваша милость, а брат по вере. Вы не забыли, святой отец, что я — паладин?

Он снова вздохнул:

— Да уж лучше «ваша милость», чтобы не путаться. Я уже стар, могу и забыть, когда как говорить. Так вот, это не единственное место, сын мой. Я еще помню, когда это только начиналось, когда впервые заговорили о таких делах... Первая черная месса была уже на моей памяти. А теперь этих темных мест всё больше... Правда, здесь самые большие сборища. Сегодня ночью ожидается черная месса.

Я быстро оглядел его усталое лицо.

— Собираетесь воспрепятствовать? — Он покачал головой:

— Был бы моложе, попробовал бы. И погиб бы сразу. Даже сейчас у меня недостаточно сил. Слаб я духом, колеблюсь даже в основах, в незыблемых догматах веры. Потому отыду от Зла... и буду удерживать горожан.

Я оглядел поляну, зябко передернул плечами, холод не оставляет, вот-вот начну стучать зубами.

— Я тоже отыду. Это не моя война. Мне скоро отчаливать, а за это время неплохо бы как-то защитить госпожу Амелию.

Священник кротко взглянул мне в глаза:

— А если не успеешь?

Я выдержал укоряющий взгляд невинных, как у ребенка, глаз.

— Святой отец, женщин, которых обижают, сотни даже в этом городе. Я не могу остаться и всем вытирать носы и слезки. Как бы и что бы ни случилось, я всё равно — клянусь! — через неделю вступлю на палубу корабля. Иначе превращусь в какого-то иисусика, а Господь Бог такую дурость не одобряет, иначе бы не пустил и самого Иисуса на крест и распятие...

Он отшатнулся, перекрестился, меня перекрестил с таким отвращением на лице, словно это я — ожившая гарпия, так что пришлось отступить с извиняющейся улыбкой, что за дурак, разве можно ляпать правду, как корова хвостом.

— Святой отец, — сказал я, защищаясь, — уразумей, чтобы уверовать, как сказал блаженный Августин. Я вот стараюсь уразуметь, так что я истинный сын церкви! И всё подвергай сомнению, как сказал другой раввин... нет, сын раввина.

— Я слышу знакомые слова, — произнес он печально, — но для меня темен смысл, который ты в них вкладываешь...

— Я все лишь цитирую отцов церкви!

— Но как цитируешь...

Я вздохнул, развел руками:

— Святой отец, вообще вода в облацех темна, как история мидян. Но всё проясняется со временем. Вдруг я и окажусь не последним говном на свете? Хотя, конечно, пока что я в смятении, святой отец... Я знаю, что любая жизнь священна, но я только в этом городе лишил жизни десятка два человек, если не больше, и, самое главное... наверное, это ужасно... нет, это должно быть ужасно, но я абсолютно не чувствую угрызений совести!

Он смотрел на меня со страхом, но на лице проступило усиленное внимание.

— Не чувствуешь?

— Не чувствую, — признался я. — А ведь там, в саду, веселились совсем не отъявленные злодеи!.. Обычные горожане, только пьяные и раззадоренные... Но я убивал их без всякой жалости, и, самое худшее, что даже сейчас, когда давно остыл, всё равно мне их не жалко. И то, что каждая жизнь священна, до меня как-то не доходит. — Он медленно перекрестил меня:

— Сын мой, ты всё чувствуешь, не наговаривай на себя... Потому ты и в смятении. Но когда-то ты получишь ответ.

— От кого?

— От себя, — ответил он просто. Подумав, добавил: — Господь подскажет правильный ответ.

Я поклонился и поспешно пустился в обратный путь, отец Шкред всё смотрел мне вслед и, вскинув руки с крестом и книгой, благословлял. Всё-таки благословляет, святая душа...

Вечер наступил быстро, я всё еще ходил вокруг дома Бриклайта то с одной стороны, то с другой, прорабатывал варианты, как вдруг пришла холодная волна, я инстинктивно поменял место, с той стороны пришла другая, я задергался, прикидывая, куда метнуться, а с крыши прозвучал голос:

— Застынь!

Я вскинул голову, двое целятся из арбалетов. Стальные болты пробьют череп, как глиняный кувшин, никакая регенерация не спасет.

Я замер, из темноты выскочили крепкие парни, мигом скрутили руки. Кто-то набросил мне на голову капюшон, опустил так, что я не видел даже своего подбородка. Я старался спотыкаться правдоподобно, вроде бы в самом деле даже под ногами не вижу камешки.

Быстро и умело отобрали меч и лук, только молот оставили на моем поясе, слишком уж он не похож на оружие, кто-то воскликнул в восторге:

— Ого, какой меч!.. Это мое! — Второй голос сказал жестко:

— Всё сложи в мешок.

— Зачем?

— Господин Джафар сам решит, кого чем наградить.

Подошел еще один, я сразу ощутил холод и странный запах, словно из глубины болота поднялась древняя рептилия. Сильный властный голос прозвучал с магической силой:

— В лес!.. Наш Повелитель получит на одну жертву больше.