Суринам - читать онлайн книгу. Автор: Олег Радзинский cтр.№ 16

Когда они закончили, Ам Баке что-то коротко крикнул в заполненную чужой жизнью темноту дома, и почти сразу в коридоре появилась молодая высокая женщина. В руках она держала большую коробку из-под обуви. Ам Баке взял у неё коробку и поманил Илью войти и сесть рядом с ним на пол. Илья еле протиснулся внутрь.

Ам Баке открыл коробку и достал оттуда свёрнутую жёлтую тряпку. Он развернул тряпку, расстелив её на полу. Внутри тряпки было множество маленьких светлых раковин и две старые монеты. Одна монета была квадратной. Ам Баке собрал раковины и монеты в горсть, потряс и бросил на тряпку. Затем он разровнял их ладонью.

В комнате не было окон, но в воздухе тонко зудели неизвестно откуда взявшиеся москиты. Ам Баке смотрел на расположение раковин и монет. Все остальные смотрели на Ам Баке. Илья пересчитал раковины на тряпке. Их оказалось тридцать две.

Ам Баке покачал головой и что-то сказал Оме. Ома закрыла рот рукой и отодвинула свой табурет к стене, подальше от Ильи. Ам Баке повторил процедуру. Он внимательно посмотрел, как легли раковины и монеты, и остался доволен. Затем он убрал несколько раковин в сторону и снова оценил положение остальных предметов на тряпке.

Илье было скучно. Он боялся, что москиты его покусают и он заболеет малярией.

Неожиданно Ам Баке хлопнул в ладоши. В комнате настала полная тишина. Илья почувствовал: что-то изменилось, что-то было теперь по-другому. Он оглядел комнату и людей; нет, всё так же. Вдруг он понял: в комнате больше не зудели москиты. Они куда-то исчезли.

Ам Баке снова убрал несколько раковин в сторону и, не помедлив ни секунды, смешал остальные и собрал их в ладонь. Он потряс их, как и первые два раза, но бросил на тряпку не сверху, а веерообразным движением. Затем он отложил ещё несколько раковин и одну монету в сторону. Ам Баке долго глядел на оставшиеся раковины и квадратную монету на жёлтой тряпке. Затем он начал говорить. По-голландски.

Ома и миссис Рутгелт внимательно слушали. Илья взглянул на Руди; тот темнел в дверном проёме, чуть склонив голову — рост не позволял ему распрямиться. Илья ожидал, что кто-нибудь переведёт то, что говорилось о нём, но Рутгелты слушали, не перебивая и не задавая вопросов. Им было всё ясно.

Ам Баке кончил говорить и повернулся к Илье. Он поднял свечу высоко над головой; на потолке образовался жёлтый круг с дрожащим язычком пламени внутри. Ам Баке смотрел мимо Ильи, как маруны на рынке, и что-то там видел. Илья чувствовал, что колдун действительно что-то видит над его левым ухом. Илья потрогал рукой своё ухо и воздух над ним; там ничего не было.

— Когда ты родился, — вдруг сказал Руди, — ты должен был умереть. Ты родился очень больной и должен был умереть.

Это была правда: мать много раз рассказывала Илье, что он родился мёртвый — пуповина обвилась вокруг шеи, и он перестал дышать. Мать лежала на родильном столе и плакала. Стол был вплотную подвинут к окну, шёл дождь и заливал роженицу. Она плакала, и капли дождя у неё на лице опресняли слёзы.

Искусственное дыхание не помогало. Тогда врач-армянин (мать не помнила его имя, только то, что он был армянин) взял Илью за ноги и поднял вниз головой. Он шлёпнул его несколько раз по спине, и неожиданно Илью вырвало прозрачной кашицей прямо на плачущую мать. Илья начал дышать. Он стал жить.

— Когда ты родился, ты сразу умер, — пояснил Руди. — Твой дух покинул тебя, потому что твоё тело умерло. И тогда в твое пустое тело вселился дух одной из Куманти, женский дух, дух Куманти-женщины. Ты не принадлежишь себе, ты принадлежишь ей. Она принимает решения и живёт свою жизнь. В тебе.

— В каком смысле «свою жизнь»? — спросил Илья. Он не совсем понимал, что Руди пытается ему сказать. Ему показалось, что комната стала меньше и темнее. Словно здесь теперь был кто-то ещё.

— Куманти — малые божества. Как ангелы. Или демоны. Когда им нужна человеческая форма, они ищут пустое тело и вселяются в него. Например, бывает, что человек находится при смерти, а потом выздоравливает. Часто он выздоравливает потому, что в него вселился Куманти, которому нужно временное тело. Все говорят: вот, после болезни он стал другим человеком. Конечно другим, ведь в нём теперь живёт чужой дух, дух божества.

— Я сам принимаю решения о своей жизни, — твёрдо сказал Илья. — И никто во мне не живёт. Херня всё это.

Миссис Рутгелт стала переводить для Ам Баке, но тот прервал её на середине и что-то долго говорил, показывая время от времени на раковины, по костяной поверхности которых отблёскивала свеча.

Миссис Рутгелт повернулась к Илье:

— Он говорит, что твой собственный дух вернулся, когда ты ожил, но место уже было занято. Твой настоящий дух — сильный дух: он решил остаться. Он сильный, но Куманти сильнее, и твой дух прячется от неё, лишь изредка проявляясь в твоей воле. Он скрывается от Куманти, и иногда ему удаётся дать тебе ощущение твоей собственной жизни. Но редко. Вот почему ты не можешь ничему отдаться до конца. Ты ничего и никого не любишь без меры. Ты только наполовину полный. Ты — не свой. Ам Баке сказал, что очень редко, когда в одном теле живут два духа. Маруны на рынке увидели двоих и решили, что ты оборотень, нэнсеке. Но ты не оборотень: ты наполовину ты, а наполовину Куманти. Наполовину — ты малый бог.

Из коридора неожиданно появилась девочка, не та, что открыла им ворота, а ещё меньше. Она несла зажжённую свечу в пустой консервной банке, оберегая пламя рукой. Она отдала свечу миссис Рутгелт. Та поднялась и поставила банку со свечой на свой табурет. Табурет она осторожно подвинула к Ам Баке.

Ам Баке снова открыл коробку из-под обуви и достал прямоугольное зеркало и маленькую склянку. Склянка была почти доверху набита мелкой белой пудрой.

Колдун свернул тряпку с раковинами, завязал концы и отложил в сторону. Её место заняло зеркало, на которое Ам Баке насыпал пудру.

Затем он принялся водить по пудре указательным пальцем левой руки, чертя прямые линии.

Линии не пересекались и узко блестели чёрным, как проталины в весеннем снегу. Вдруг Ам Баке остановился и смёл пудру ладонью на пол. Он насыпал новый слой пудры и повторил процедуру.

Было тихо. Илья слышал, как в дальних комнатах кто-то поёт; звуки песни доходили до него будто сквозь толстый слой ваты. Затем песня оборвалась. В глубине дома заплакал ребёнок.

Неожиданно Ам Баке высоко поднял свечу и встал, повернувшись к стене. Все в комнате повернулись вслед за ним. Ам Баке взял зеркало и сильно дунул на пудру. Пудра закружилась белым маревом в пламени свечи на фоне стены. И тут Илья увидел змею. Змея свернулась кольцами в воздухе и была хорошо видна среди оседающей пудры. Змея как бы состояла из пудры и в то же время была отдельным образом; она была настоящей. Пудра кружила, а змея, не двигаясь, висела в воздухе. Вдруг свеча в руке у Ам Баке погасла, ни от чего, сама, и всё пропало. Илью начало мутить, как при морской болезни.

Он помнил, что Руди вывел его из комнаты и они очутились во дворе, внутри сомкнувшихся стен дома. Старая женщина, с лицом словно из тёмного полированного дерева, поила его водой, держа железную кружку в руках и не позволяя её взять. Она заставила его выпить три кружки подряд, и Илью вырвало на землю. Женщина засмеялась и что-то сказала на срэнан-тонго; она была довольна.