Финское солнце - читать онлайн книгу. Автор: Ильдар Абузяров cтр.№ 44

– Фотографии или куклы?! – вскинулся Эса. – Вы нашли фотографии?

– Нашел, – ответил Криминалле, – сейчас в «тактанте» у всех девиц есть фотографии в полураздетом виде. Но Улли и Алли делали это не с каким-то умыслом, а лишь следуя моде. Они не подозревали, что уже повзрослели. А когда к ним стали приходить непристойные предложения и сальные комментарии, их это просто шокировало. Они ведь были, в сущности, еще маленькими девочками. Хотели чистой непорочной любви, верной искренней дружбы. А то, что вытворяли с фотографиями одинокие мужчины, сильно их травмировало. Мир взрослых представлялся им гадким, вероломным и лживым. Поэтому они не хотели взрослеть и поспешили остановить время.

– А к кому неразделенная любовь? – насел на сыщика Эса. – К Антти и Ахтти?

– У Алли – к Антти. А вот Ахтти, этот толстый увалень, совсем Улли не нравился. Она любила кого-то другого, кто ей не отвечал. Остается найти этого другого. Думаю, это кто-то из ее преподавателей… или врачей.

– Значит, когда мать Уллики всячески обозвала дочку, это наложилось на психическую травму и на страхи. Мужчины и так делали ей непристойные предложения, подрывая юношескую веру в чистоту и силу любви. А тут еще эти магические обзывательства-заклинания. Получается, что мать как бы предала свою дочь, назвав ее тем существом, которым ей меньше всего хотелось становиться?

– Да, выходит, что мать подставила дочь, ударила ругательными заклинаниями в спину. Поэтому мы завели уголовное дело по статье «доведение до самоубийства». Впрочем, вы не можете об этом писать, – подумав, подколол Эсу сыщик Калле, – презумпцию невиновности еще никто не отменял. Да и как вы будете писать о магии, об этом колдовстве с фотографиями?

В этот момент Эса подумал, что надо бы поговорить с Фотти. Может, он в своей студии снимал Улли и Алли?

– А что их связывало с Антти и Ахтти? – спросил Эса, пуская выпад Калле мимо ушей. – Они переписывались?

– Да, немного переписывались, обсуждали планы на будущее. Девочки, как я уже говорил, вроде не хотели взрослеть. И спрашивали совета у Антти. Потом они это обсуждали друг с другом. Такая вот максималистская любовь и дружба.

– А правда, что Антти и Ахтти создали группу эко-террористов «Зеленые санитары»? Может, смерть девушек как-то связана с этим?

– Об этом я не могу говорить, – поспешил сказать Калле. – Это закрытая информация. Не для широкого распространения. Нельзя писать об экотеррористах, прежде чем доказана вина. Презумпция невиновности, – еще раз уколол Эсу Калле и добавил с ехидной улыбкой: – Оставил бы ты ребят в покое, если уж у самого ни на что не хватает смелости.

15

После ухода сыщика Калле Эса долго не мог успокоиться. А правильно ли он поступил, отказавшись взять эксклюзивный материал Калле, направленный против правящей верхушки? Не сделался ли он коллаборационистом и конформистом? То есть законченным подлецом и предателем финского народа. А ведь мог бы, самоубийственно пойдя против всесильных Хаппоненов, стать его героем. От таких мыслей у Эсы даже руки задрожали. Ни о какой статье даже мечтать не стоило.

Размышляя о предложении инспектора, Эса не заметил, как пролетела вторая половина рабочего дня. Возьми – и выкинь из окна. Начало смеркаться, и люди начали расходиться из редакции. Первой упорхнула стажерка Стринка, следом свой пост покинула восседавшая, словно попугай на жердочке, секретарша Рийкка, фотограф Фотти давно погасил красную лампу, так похожую на закатное финское солнце. Хаакки, обычно зависавший до самого позднего вечера, и тот поспешил на свидание с сыном. А вот Веннике, наоборот, пришла убираться. Ей после смерти мужа приходилось браться за любую работу. Она загремела ведром, доставая из шкафчика свой инвентарь.

– Ох-ох-ох, – бормотала она с недовольным видом – Ну и варвары же эти жильцы.

– А что случилось? – спросил Эса, подумав, что Веннике ворчит из-за того, что он задержался или оставил на столе кофейные разводы.

– Да опять собрались всем подъездом, чтобы провести ритуал. А мне после этих ритуалов лишний раз мыть. Ведь месяц назад они уже вызывали священника Ряссанена.

– Ряссанена-то зачем?

– Да он только окропил углы святой водой, чтобы больше никто не умирал, а потом жильцы натоптали и развезли грязь по всему подъезду, – ответила Венники. – Но вода, тем более святая, всё-таки лучше, чем кровь.

– Какая еще кровь? – вздрогнул Эса. У него уже развилась идиосинкразия на это слово.

– Они всё не могут успокоиться, вот и вызвали колдунью Рухью. Теперь она чего-то там ворожит с кровью. А мне потом отмывай все эти двери.

Эса понял, что это надо видеть, и поспешно собрался. К тому же он понимал, что мешает Веннике убираться, и она предпочла бы, чтобы черти унесли его как можно скорее.

16

Выйдя из светлого офиса, Эса окунулся во мрак подъезда, словно в глубокую пещеру провалился. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел жильцов. Были здесь Конди с Нерой, Кастро с Люлли, Холди с Никки, Пиркка с Иллки. Вышла на лестничную площадку и Толстула, отчего, казалось, дом-корабль накренился. У многих в руках горели свечки. А Рухья, согнувшись над медным тазом, уже оторвала курице голову и теперь, надрезая палец каждому жильцу, по капельке собирала кровь в общую чашу.

– Мертвому – мертвое, живому – живое! – вновь и вновь повторяла она заклинание.

– Что тут творится? – Эса подошел к Конди с Нерой.

– Рухья выяснила, почему наш дом проклят, – шепнула Нера. – Или его выстроили на месте кладбища, или в кладку заложили души умерших. В общем, дом как-то связан с местом захоронения, и теперь он ближе к городу мертвых.

– Неужели? – усмехнулся Эса.

– Рухья утверждает, что «Дом» является вратами в потусторонний мир, что клапан… или вентиль между миром живых и миром мертвых открыт, что шлюзы и каналы свободны для перехода и переноса, – пояснил сантехник Каакко. – И чем больше мертвых будет в этом доме, тем больше они будут тянуть к себе живых. Потому что кто-то из нижнего мира перестал запирать двери и следить за ключами.

– Почему из нижнего? – удивился Эса, приняв нижний мир за Нижний Хутор.

– Слишком много покойников. Вот они и тянут «Дом» на свою сторону, – заметил Кастро, от которого успокаивающе веяло валерьянкой и касторкой. – Их души не удовлетворены.

– А кто снял эти клапаны? – задал Эса риторический вопрос.

– И что же теперь с нами будет? – От страха Нера прижалась к Конди, уж больно она переживала за своих детей. Но у собравшихся не было ответа.

Лишь Рухья твердила, что надо помазать жертвенной кровью курицы каждую квартиру. А иначе жертв и самоубийц будет еще больше. Она объясняла это чувством протеста и оскорбленным достоинством. Раньше поволжские финны вешались в сараях соседей, если хотели насолить им или отомстить. А сейчас вот погибают здесь, чтобы забрать весь «Дом».

«Вот варварство! – Эса сплюнул, выходя из дома. – На дворе двадцать первый век, а они такой ерундой занялись. И даже лучший сыщик Нижнего Хутора сбрендил на магии, принес какой-то бредовый материал про мусоросжигательные заводы. Этак скоро все помешаются. Раньше вешались назло другим в сарае. А Уллики и Аллиби решили не взрослеть назло взрослым. Всё человечество скатывается к первобытной дикости. И куда только подевался век рационализма? Век прогресса и великих открытий и достижений?..»