Империя Наполеона III - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Смирнов cтр.№ 25

Не имея поддержки среди политической элиты страны, принц был вынужден ждать и принять навязанные ему правила игры, в частности, министерство Одилона Барро. В результате конфликта с министром внутренних дел Мальвелем, который отказался предоставить принцу-президенту документы по булонскому делу, правительство Одилона Барро было вынуждено отступить. Настояв на своем, Луи-Наполеон дал всем понять, что руководить собой не позволит. Он стал подбирать в правительство людей, на которых мог положиться, или тех, кому, по выражению А. Токвиля, «больше некуда было деться» {150}.

Что касается провинциальной жизни, взбудораженной выборами, то политическая ситуация в 1848 — начале 1849 года в деревне оставалась прежней: нотабли, орлеанисты и легитимисты в своем большинстве все еще доминировали в большинстве департаментских и местных советов, значительная их часть была вновь переизбрана в представительные органы на местах {151}. И если во время президентских выборов наполеоновская легенда привела к власти принца, то майские выборы в Законодательное собрание 1849 года показали истинное политическое лицо страны. Результаты этих выборов были труднопредсказуемы для принца-президента, ибо всеобщее голосование при Первой империи сопровождалось назначением, а не выбором депутатов, за исключением короткого промежутка Ста дней. Не имея влиятельных и стабильных комитетов на местах, очень часто бонапартисты не могли внести своих кандидатов в избирательные списки партии порядка, монополизированные легитимистами и орлеанистами, поэтому они довольствовались составлением похожих списков с разницей в одно или два имени. Партия порядка, возникшая сразу же после июньского избиения рабочих в Париже, по мнению известного французского исследователя Б. Менаже, — это, прежде всего, партия страха. Ее кредо заключалось в триаде принципов, выработанных на заседании комитета на улице Пуатье накануне выборов 1849 года: «Порядок, собственность, религия». К. Маркс в своем памфлете «Классовая борьба во Франции» совершенно верно говорил о том, что «партия порядка располагала огромными денежными средствами, она организовала по всей Франции свои отделения, она содержала на жалованьи всех идеологов старого строя, пользовалась всем влиянием существующей правительственной власти, имела даровое вассальное войско во всей массе мелких буржуа и крестьян, которые оставались еще вдали от революционного движения и видели в сановных представителях собственности естественных защитников своей мелкой собственности и ее мелких предрассудков. Представленная по всей стране бесчисленным множеством маленьких королей, партия порядка могла наказать, как бунтовщиков, всех, кто отверг бы ее кандидатов, уволить мятежных рабочих, непослушных батраков, прислугу, приказчиков, железнодорожных чиновников, писарей, всех подчиненных ей в гражданской жизни служащих» {152}. Одним словом, в руках у партии порядка был так называемый административный ресурс, которым собственники с охотой воспользовались во время выборов в Законодательное собрание. В нее вошли более 500 консерваторов, в числе которых были орлеанисты, легитимисты, умеренные республиканцы и всего лишь несколько сторонников принца.

В лице нового консервативного Законодательного собрания Луи-Наполеон получил еще более непримиримого и агрессивного противника, чем прежде. Принц-президент первым пришел к заключению, что он царствует, но не правит: его директивы либо не доходили до исполнителей, либо затушевывались, приобретали совершенно иное значение; да и лидеры с улицы Пуатье стремились его держать подальше от государственных дел. Принцу ничего не оставалось делать, как ждать и учиться новым правилам игры. «Он имел несгибаемую волю и уверенность в своем предназначении.., но в то же время он умел останавливаться, отступать без какого-либо ущерба своему тщеславию и гордости», — такую характеристику дал принцу Одилон Барро {153}. Президент с легкостью воспринимал все реакционные начинания своего министерства, как-то борьба с монтаньярами или римская экспедиция, но в то же время он держал дистанцию по отношению к своим министрам. С принятием закона де Фаллу, по которому католической церкви предоставлялось право открывать религиозные школы, Луи-Наполеон приобретает симпатии со стороны католиков. В ожидании момента, подходящего для начала собственной политической игры, Луи-Наполеон культивирует свою популярность: он показывается повсюду — в Париже, провинции, посещает рабочих, больницы, торжественные мероприятия, он старается присутствовать везде, быть на виду, чтобы страна о нем не забыла {154}.

Таким образом, продолжительная борьба Луи-Наполеона за признание и власть наконец увенчалась успехом. Крах олигархического режима Июльской монархии привел в движение широкие народные массы. Они видели в Луи-Наполеоне своего защитника и покровителя. В свою очередь поддержка, оказанная принцу правящими элитами, была временной. Монархисты рассчитывали использовать его в своих целях. Однако они так никогда до конца и не поняли Луи-Наполеона. Для них он навсегда остался жалким мечтателем и выскочкой. Монархисты насмехались над ним и его доктриной, не понимая того, что впитавший с молоком матери мысль о своем великом предназначении Луи-Наполеон не собирался останавливаться на полпути. И пусть никто из высшего света не здоровался с ним во время конных прогулок по Булонскому лесу, он знал, что отныне всеобщее избирательное право дает ему в руки такую власть, о которой не могли мечтать в свое время французские короли.

Попытки Луи-Наполеона в течение 1849–1851 годов вести самостоятельную политику закончились открытым конфликтом между ним и монархистами, которые едва скрывали намерение реставрировать монархию. Во время президентской кампании нотабли лишь временно поддержали принца-президента, да и то из страха перед социалистами. Так, в донесениях полицейского агента за апрель — май 1849 года говорилось, что «комитет Луаны, где присутствовали только самые верные соратники, собирался в понедельник вечером… Там было зачитано несколько важных писем, посвященных ситуации в стране. В них говорилось о том, как не допустить победы Луи-Наполеона во время грядущих выборов, которые, как они считают, будут гибельными для Республики. В качестве пропаганды против принца рекомендуется поддерживать среди сельского населения надежды на скорейшее возвращение Генриха V [15] . Рекомендуется также членам организации сохранить связи в администрации, главным образом в муниципалитетах». Из этого сообщения видно, что оппозиция легитимистов президенту Республики носила организованный характер и была весьма активна. Проблема заключалась еще и в том, что назначаемые принцем префекты, которые, по идее, должны были ослабить влияние нотаблей на местах и проводить жесткую централизаторскую политику, не справлялись с республиканской оппозицией и обычно не могли обойтись без поддержки местных нотаблей, жаждущих возврата короля {155}. Любопытно отметить, что полицейский агент из Луаны советовал принцу срочно поменять и уволить весь административный персонал. «Кроме того, — писал он, — состав комиссариатов полиции города Луана с политической точки зрения крайне ненадежный» {156}. Таким образом, угроза, исходящая от местной элиты — нотаблей, была крайне велика из-за опасения возможных провокаций.