Ричард де Амальфи - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 66

Челядь ради такого случая высыпала во двор, все застыли в тревожном оцепенении, это дома ринулись бы гасить, как самоотверженные муравьи, а сейчас в жарком душном оцепенении стоят и жадно смотрят, как на праздничный костер. Клубы огня поднимаются быстро, на ходу сворачиваясь в тугие огромные жгуты, никогда не понимал, почему всегда вот так сворачиваются, отделяются от окружающего холодного воздуха, а из оранжевой крыши вверх бьют острые тугие струи, отдельные языки, и только на высоте копья сливаются, и там превращаются в исполинского огненного не то червя, устремившегося в небо, не то в змея из пламени и дыма.

В толпе слышались тревожные выкрики, иногда жалостливые, иногда радостно-удивленные, когда в пламени что-то ухает, рушится, к небу взвивается рой оранжевых мух, а следом прыгает голодное ревущее пламя.

Гунтер организовал своих лучников, а Харальд заставил челядинов таскать воду из колодца и плескать на стены конюшни. Несколько человек забрались на крышу и затаптывали заброшенные ветром горящие клочья.

За моей спиной раздался задыхающийся голос:

– Ваша милость… ваша милость… поспешите!

Я оглянулся, Рихтер почти висел на руках дюжих воинов. Лицо бледное, хватает воздух широко раскрытым безвольным ртом интеллигента.

– Куда? – крикнул я.

– К некроманту… – прохрипел он. – Он всех опаснее… Он опаснее… всех…

– Где он? – спросил я быстро. Огляделся, задирая голову. – В какой из башен?

– Ваша милость, некроманты… не выносят высоты!

– Значит, в подземелье?

– Идите вон… туда…

Я проследил за его трясущимся пальцем, прокричал Гунтеру:

– Заканчивай здесь, а я к некроманту!

– Ваша милость, – крикнул Гунтер. – Я с вами!

– Сперва здесь, – заорал я и помчался со всех ног, не выпуская из вида массивную железную дверь, что ведет, похоже, в винный подвал.

Еще издали я понял, что это не винный подвал и что отворить будет непросто. Молот вылетел из ладони, раздался металлический звон, дверь внесло вовнутрь, я ворвался следом, поймал молот и повесил на пояс. Сразу же слева пошла каменная стена, ход опускается вниз по крутой спирали, я помчался со всех ног, прыгая через три ступени, и скоро ощутил себя шурупом, который завинчивают в доску неутомимые руки.

Голова закружилась, как на карусели. Перед последней дверью остановился, хватая широко распахнутым ртом воздух, чуточку отдышался, скоро повеет навстречу вонью и мертвечиной, сильным ударом ноги распахнул и ворвался в комнату.

Сухой жаркий воздух ударил в лицо, как будто меня застал самум в Сахаре, зловещий багровый огонь заливает помещение, стоит неумолчный треск, щелканье, звон, словно я вбежал в кузницу. На расстоянии протянутой руки громко бурлит жидкость в гигантской реторте, пахнуло острым запахом муравьиной кислоты. Багровая пелена в мозгу тут же начала испарятся, глаза стали видеть зорче, а мышцы снова налились силой. Просторное помещение не загромождено, как у Рихтера, стены справа и слева заняты шкафами с книгами и колдовскими штуками, а под противоположной стеной, лицом ко входу, за массивным столом сидит колдун, хотя с первого взгляда я принял бы его, скорее, за канцлера немелкого государства.

В черной строгой одежде, чисто выбритый, с роскошными седыми волосами, что крупными локонами падают на плечи, на груди золотая цепь с амулетом или талисманом в виде зловеще-красного камня, похожего на налитый кровью глаз – он показался значительным и властным, как председатель Совета Министров. Поверхность стола почти свободна от колб и реторт, только две книги, одна раскрыта на середине, вторая служит ей подставкой, массивная спинка кресла затейливо вырезана в виде распростертых крыльев, а на самом верху голова дракона: крупная, с огромными рубинами вместо глаз, острыми скулами, пугающе живая: сразу повела на меня багровыми очами, а длинные зубы алмазной остроты заблестели, словно их высветило солнечным лучом.

Колдун поднял голову, наши взгляды встретились. На крупном массивном чересчур бледном лице отразилось недоумение. Несколько мгновений всматривались друг в друга, колдуну на мой взгляд лет сорок-пятьдесят, еще в полной силе, тяжелая нижняя челюсть с раздвоенным подбородком говорит о силе характера, мясистые губы широкого, как у жабы рта – о чувственности, так полагают. Чем больше мы смотрели друг на друга, тем неувереннее я себя чувствовал. Боевой запал испарился, навалилась усталость, я молча отцепил молот и взвесил в ладони.

Глаза дракона вспыхнули ярче, я поймал взглядом его лоб, замахнулся, колдун сказал резко:

– В этом нет необходимости!

Я задержал бросок, колдун повел дланью в сторону реторты, кипение оборвалось, словно отрезало, и в наступившей тишине я сообразил, почему колдун даже не услышал шум схватки далеко на поверхности. Слева из стены выдвинулся полупрозрачный призрак ужасающих размеров: голова вдвое крупнее человеческой, надбровные дуги нависают как уступы скал, узкие щели глаз и скошенная книзу нижняя челюсть, торс так вообще подстать минотавру, одни мышцы.

Я покачал головой:

– Не пугает. Вот не пугает и все. Советую покориться. Или еще не понятно: у кого винтовка, тот и Мао Цзе-Дун?

Призрак навалился, по коже прошло неприятное щекотание, но я сказал себе твердо, что это мое воображение, вперил в колдуна твердый взгляд паладина, который страшится только неблагосклонного взгляда дамы… хотя этого страшатся простые рыцари, а паладину и взгляд дамы по фигу.

Сзади треск, через дверной пролом в комнату протискивается скелет в простом круглом шлеме, грубо склепанных доспехах и с мечом в руке. В другой руке скелет держит деревянный щит.

– Это же не всерьез? – спросил я.

Быстро шагнув к скелету, я обрушил лезвие меча. Скелет умело закрылся щитом, меч разрубил его пополам и звякнул по железному шлему. Кости с сухим треском рассыпались в пыль.

Я быстро повернулся к колдуну.

– Больше не пробуй, – сказал я твердо.

Стол перед колдуном сдвинулся, приподнялась крышка подземного лаза, появилась огромная рука, в мой рост, одна только кисть толщиной с мое бедро. Рука слепо пошарила в воздухе, я содроганием отступил, каждый палец толще черенка лопаты, если схватит…

Что-то мне подсказало, что если попробую мечом, рука может извернуться и схватить, как няня хватает ребенка. Я сорвал с пояса молот, рукоять с ликованием выскользнула из ладони. Шелестнул воздух, молот угодил в основание руки, в исполинском локте громко и сочно хрустнуло, словно переломили молодой початок кукурузы. Под полом охнул огромный гулкий голос, рука бессильно упала, как надломленный стебель. Появились пальцы другой руки и поспешно втащили ее обратно. Крышка захлопнулась.

Я в один прыжок обогнул стол и сунул кончик меча под раздвоенный подбородок, нащупывая невидимое горло.

– Последний миг, – предупредил я. – Стариков грешно убивать, но если такой сопротивляется, то он не старик, а воин. А воинов убивать не только можно, но и нужно, как сказал великий Горький…