Ричард Длинные Руки - сеньор - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 71

Я подумал, кивнул.

– Я тоже не верю. Ладно, признаю, тогда сглупил. Достаточно было просто выпороть. И хороший выкуп взять, а потом отдать крестьянам, как возмещение. Это был бы неплохой урок… Ладно, я разве говорил, что я везде поступаю верно? Дурак, как и все. Уговорил, поедешь завтра со мной. А теперь иди спи.

Осчастливленный, он убежал, чтобы успеть выспаться и вовремя встать, я еще раз подошел к окну, выглянул, но теперь свет едва заметно мерцал из окон, церковные ворота никто не ломал, уже сломаны, а из самой церкви шум и вой доносятся вполне терпимые.

– Это не моя епархия, – сказал я себе настойчиво. – Не моя. Не моя! Там священник, вот пусть и дерется. У него крест и вера, то и другое – побольше, чем у меня.

Лег и снова примостил меч и молот в прежнем положении. Перед глазами все еще нескончаемым потоком, как стая крыс, несутся эти темные существа через выбитые двери в церковь, кровь шумит в жилах, стучит в виски. Я пытался дышать медленнее, но сердце успокаиваться не желало, бухало, подбрасывало меня на ложе, гоняло кровь по большому кругу, по малому, сталкивало бурлящие потоки, я чувствовал гидравлические удары, наконец озлился, вскочил, сна ни в одном глазу, быстро оделся, лапнул меч…

– Постой, – сказал сам себе, – а что дальше? Пойдешь ночью по замку? А ты видел большую дурость?

В раздражении походил взад-вперед, прислушался к затихающим крикам со двора. Да, атака закончилась, идет вялое переругивание, что ли. Неинтересно… А что интересно…

– Как же я забыл, – вырвалось у меня. Щелкнул пальцами, в комнате вспыхнул зловещий багровый свет, словно прямо здесь заходит огромное солнце. В трех шагах обрисовалась массивная фигура, похожая то ли на огромный рубин, то ли на раскаленный падением с неба гигантский железный болид.

Вся поверхность тела демона струится чуть-чуть, словно по ней пробегает частая рябь, из-за этого не могу рассмотреть мелкие детали, да и вообще он кажется чем-то вроде голографии, хотя есть ощущение огромной массы, скапсулированной энергии. На миг в груди повеяло холодком, а вдруг взорвется, в нем же побольше, чем в термоядерной, это же реликт чертовой науки или магии, уже погубившей не одну эпоху…

Я на всякий случай не двигался, сам с собой я не такой храбрый, как при маге или Сигизмундере, как зовет его Зигфрид. Да и перед Зигфридом я орел, как и перед другими, они же видят молодого крепкого паладина огромного роста, я должен соответствовать, они не видят, какой я внутри…

Ну вызвал я этого, скажем, демона. Все равно как если бы мой прадедушка сумел включить мой компьютер. Ну и что? Даже более того, как если бы мой комп сумели включить Александр Невский или Иван Сусанин – без разницы. Ну и смотрели бы на скрин-сэйвер или бэкграунд, не представляя, что делать дальше. Хотя, конечно, они твердо бы знали, что это козни дьявола и надо с молитвой разнести все топором…

Хотя я уже методом интуиции и тыка нащупал функцию управления голосом. Нет, пока не управления, а вызова. Во всяком случае, простейшие операции мог и прадедушка, начиная собственно с запуска программ, игр, смены слайдов, наговаривания текста, сменившего осточертевшее набивание… Так что Иван Сусанин, повозившись достаточно долго и не сломав своими крестьянскими лапищами, мог бы включить функцию распознавания голоса, а потом пошло бы легче, ибо наверняка что-нибудь бормотал бы под нос, матерился, призывал бы богоматерь или посылал бы ее туды в качель, и мой комп иногда что-то да делал бы…

– Хорошо, – сказал я со вздохом. – Надеюсь, в тебя встроена защита от дурака? В смысле, если что-то брякну не то, ты не начнешь крушить все подряд?.. А то теперь понимаю, почему так популярны эти ужастики о големах… Не я первый, увы… Ты можешь быть чем угодно, начиная от уборщика мусора… а мусор при любом обществе будет, и чем оно круче, тем и мусорные кучи выше… и кончая суперпупер чем-то… Так что давай слушай, выполняй…

В течение двух часов я велел ему убирать мусор, готовить обед, выдать мне тайны вселенной, нарисовать карты Зенера, упасть и отжаться, спеть, почесать мне спину, полевитировать, прокопать туннель от Лондона до Бомбея, поменять цвет, сказать "А", смотреть мне в глаза, скотина, назвать фирму-изготовителя, распечатать мне инструкцию по управлению…

Все это время он стоял неподвижно и следил за мной немигающими глазами. Возможно, это просто детская игрушка, а то и вовсе нечто, созданное ребенком, что вообще ничего не умеет, возможно, это очень специализированный дивайс, который может сделать или даже создать чурц-пенкч, но не может уже чурц-пенкц. Я свой комп тоже настроил на команды: «Мыло», «Аська», «Апдейт» и еще с полсотни подобных, кричу их с порога, и, пока меняю обувь в прихожей, комп уже проверит почтовые ящики, получит новости, скачает или докачает нужные проги, а пока быстро поглощаю белки и калории на кухне, этот проц даже пропатчит баги в софте. Моим пнем даже мама не может пользоваться, слов таких не знает, а что уж говорить обо мне и этом «демоне»?

– Ладно, – сказал я наконец, – отпускаю… выход из программы, эскейп!

В комнате наступила тьма, не сразу глаза привыкли к слабому лунному свету. Для тех, кто смотрел со двора, в окнах моей спальни в самом деле бушевало адское пламя.

Краем глаза ухватил изображение в зеркале. Мой двойник остановился и наблюдал за мной, наклонив голову. Лицо оставалось в тени, в таком ракурсе казалось то ли в черной маске, то ли вовсе вымазано сажей, зато белки глаз поблескивают неистовой белизной, словно у опереточного Отелло.

– Что за… – пробормотал я.

Сердце застучало громче. Я зажег свечи по обе стороны перед зеркалом, отражение сразу изменилось, стало вовсе чужим, недобрым. Я точно видел, что это уже не мое лицо, хотя не смог бы сказать, почему не мое. Чтобы стряхнуть наваждение, я взял свечу, поднял над головой. При таком привычном освещении отражение в зеркале снова стало моим, привычным. Даже когда держу свечу сбоку, узнаю себя – что значит солнечный свет или лунный, но он всегда сверху, только утром и вечером какое-то время освещает сбоку, но и к этому привыкли, тем более что освещает не совсем уж сбоку, а чуточку сверху и сбоку… но освещение снизу мое сознание уже перестает принимать.

Я поставил свечу на стол, заставил всмотреться в свое отражение. Лицо не просто недоброе, в нем нечто высокомерное, жестокое. Я бы сказал даже – негуманное.

За спиной раздался тихий шорох. Я торопливо обнажил меч, развернулся. У окна колыхалась штора. И хотя ничто крупнее воробья не пролезет в зарешеченное окно на уровне пятого этажа, у меня задергалась щека. Я приложил к ней ладонь, тик прекратился, зато сердце начало бухать так, что во дворе вот-вот проснутся стражи.

Краем глаза уловил движение. Развернулся, уже выставив перед собой меч. Мой двойник в зеркале спрятал торжествующий оскал и нагло посмотрел в ответ. Я отчетливо видел, что он до этого улыбался, а я точно знаю, что мне было не до улыбок.

Рассерженный и перепуганный, я повернулся, осмотрел помещение, меч выставил перед собой, как если бы защищался от чего-то страшного, что бросится на меня из темноты. Выждав немного, повернулся к зеркалу. Я ожидал увидеть там поворачивающуюся фигуру, но двойник стоял не шевелясь, смотрел на меня с презрительной усмешкой. Лицо стало еще более злым и жестоким. Тяжелые складки у губ, подсвеченные желтым пламенем свечей, просто безобразны, подчеркивают его бесчеловечность.