Ричард Длинные Руки - паладин Господа - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 50

Гугландер радостно вскрикнул. Через все поле в нашу сторону несся на темно-золотом коне всадник в золотых доспехах. Забрало поднято, я видел молодое яростное лицо, в опущенной руке сурово блистал меч, тоже золотой.

Гугландер вскинул обе руки. Всадник начал придерживать коня, я присматривался к ним ревниво: не часто вижу людей, что выше меня ростом, да и конь явно крупнее даже Черного Вихря…

Мы остановили коней, Гугландер выехал вперед, сказал звучным торжественным голосом:

— Ваше высочество!.. Позвольте представить сэра Гендельсона и сэра Ричарда, что пришли ко мне на помощь в очень опасный, надо признаться, для меня момент… Еще бы минута промедления — и зарги сумели бы догнать меня и отобрать все…

Всадник в золотых доспехах вскинул руку.

— Довольно! — сказал он резко. — Они пришли тебе на помощь, этого достаточно. Прошу вас, дорогие друзья, посетить мой замок, отдохнуть столько, сколько вам понравится. Пользуйтесь всем моим гостеприимством и гостеприимством всех обитателей замка… Вы — мои гости, гости короля Агиляра.

Гендельсон и я склонили головы. Благодарим, то есть, но я краем глаза присматривал за Гендельсоном. Он странно напрягся, даже побледнел чуть, на Агиляра посматривает с подозрением и опаской, хотя улыбается и благодарит, благодарит, ну прямо Фамусов, спина ж от поклонов не переломится.

Но я и сам, если честно, тревожился неизвестно почему, когда смотрел на Агиляра. Как-то уж очень не вяжется густой сильный голос очень уверенного в себе человека с внешностью удалого бойца…

На воротах нас уже ждали, решетка поднялась кверху, когда мы были еще за сотню метров. Нет ни рва, ни вала, а значит, нет и подъемного моста. Хотя стражи ворот в таких доспехах, что в Зорре рыцари позавидуют, копья у всех одинаковые, ножны разрисованы очень искусно, а рукояти мечей отливают серебром и золотом.

Странный замок, мелькнуло у меня в голове. Ну да теперь пятиться поздно… А вот быть настороже не помешает.

Во дворе у нас взяли коней, оружие осталось при нас, но когда нам отвели большую просторную комнату для отдыха и ночлега, Гендельсон первым стащил с себя кучу доспехов. От него несло крепким потом. Думаю, сли побрызгать им на каменные плиты, пойдет дым, а на мраморе останутся язвы. А раз от Гендельсона, то безобразнейшие…

К моему удивлению, здесь нашлись не только бочки с водой, это, как оказалось, для простолюдинов, а нечто вроде миквы прямо возле нашей комнаты. Можно после сна смыть с себя не только грязь, но и остатки нечистого сна, ведь сон — шестидесятая часть смерти. Гендельсон устал так, что у него не осталось сил даже бурчать, а повод для бурчалости он бы нашел, уже знаю.

Я все же разделся и малость поплескался. Милая крепкая в кости девушка рабоче-крестьянского типа принесла широкое полотенце, поинтересовалась, не потереть ли мне спину и пятки. Я взглянул на конский скребок в ее руках, содрогнулся, спросил искательно, нет ли хотя бы мыла, про шампуни уж молчу… Она не знала, что такое мыло, но вопрос поняла, объяснила, что мягкой глиной пользуются только господа, но не от жадности, а ее очень мало, остальные же трутся при необходимости шершавой корой, грубым полотном…

— Тогда пятки, — разрешил я. — Только не щекочи…

Это было приятно, хоть она все-таки щекотала, нечаянно или намеренно, но заглянул парнишка, сообщил, что стол уже накрыт, благородных гостей ожидают к ужину.

Гендельсона привели к дверям зала почти под руки. Он худеет с каждым днем, я с некоторой долей жалости вспомнил, что сам помирал первые дни в тяжелых рыцарских доспехах и снимал их при каждом удобном случае. Гендельсон не снимает, а с его предыдущим сидячим образом жизни интенданта сейчас для него каждая минута — сплошной кошмар…

— Крепитесь, сэр Гендельсон, — сказал я торжественно, — сейчас наступает битва, в который вы явно сильнее всех рыцарей Зорра!

— Что за битва? — спросил он тупо.

— С ужасным вепрем, — сказал я еще торжественнее, — который наводил ужас… правда, сейчас он уже хорошо прожарен, натыкан чесноком, луком, всякими пряностями, но все-таки вепрь!.. Да и кроме вепря, я думаю, будут всякие звери…

Он фыркнул, негодующе отвернулся. Двери перед нами распахнули, из зала хлынул яркий свет. Пахнуло чистотой и свежестью, как будто вошел в квартиру после капитального евроремонта. Зал средних размеров хорошо освещен, медные светильники красивой чеканки — в виде драконьих голов, дивных цветков и грифоньих пастей торчат из стен через каждые два шага, свет яркий, праздничный. Посреди зала большой стол персон так эдак на двенадцать, добротные тщательно сделанные и отделанные стулья с высокими спинками.

С другой стороны зала распахнулась дверь, вошел Агиляр. Без доспехов он выглядит совсем юношей, в плечах широк, а в поясе узок, могучая грудь и плоский живот, чистое лицо. Улыбнулся широко, зубы один к одному, сказал сочувствующе:

— Вижу на ваших лицах недоумение… Понимаю, на что направлено, потому скажу сразу, не дожидаясь вопросов. Да, заранее простите, а то вы из вашей деликатности не решитесь сразу, будете терзаться всякими думами…

Гендельсон сказал учтиво:

— Ну что вы, сэр Агиляр, как вы можете подумать…

Но в голосе его звучало замешательство, а в глазах стоял вопрос.

Агиляр хохотнул:

— Ну да, не продал ли я душу дьяволу за молодость?.. Нет, мои друзья… позвольте вас называть так. Просто издавна род наш наделен странной особенностью, но я благословляю ее: мы остаемся молодыми до самой смерти… Мне шестьдесят семь лет, скоро господь призовет меня на свой суд. Увы, вечная жизнь никому не дана… расплатой за молодость будет лишь то, что умирать в молодом теле, наверное, очень тягостно… Ну, не будем о грустном! Я ответил на ваш невысказанный вопрос, а теперь посмотрим, что приготовили наши умельцы на кухне…

На лице Гендельсона проступило сильнейшее облегчение. Агиляр посмеивался, он сел во главе стола, нам указал на места рядом. На блюдах уже разложены ломти холодного мяса: копченого, вяленого, жареного, сушеного, как и десяток видов рыбы, овощи, зелень — это все для того, чтобы разжечь аппетит перед главными блюдами, горячим, но мы с Гендельсоном накинулись и на эту холодную закуску так, словно это последнее, что увидим до самого Кернеля.

В комнату вбежала молодая женщина. Я ее сперва принял за подростка: рост средний, сложение — тоже, быстрая, гибкая, железо на голых плечах, короткий плащ развевается сзади, как крылья. Обнажена до пояса, если не считать ремень перевязи через прямое плечо. Длинные темные волосы трепались за спиной, но, подбежав к нам, тряхнула головой, и длинная прядь прикрыла левую грудь. Другая осталась обнаженной, потому я, уставившись на дивной формы выпуклость, если честно, не сразу рассмотрел, что девушка держит в руке. Да, в правой — меч, ржавый по самую рукоять, но в левой…

Я икнул и отложил нож и двузубую вилку. В левой руке красотка цепко держала за густые длинные волосы человеческую голову. С нее все еще срывались темные капли, на полу от двери цепочка черных выпуклых пятен, похожих на бегущих за нею жуков.