Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня - читать онлайн книгу. Автор: Александр Куланов cтр.№ 38

При том что спрут на гравюре удовлетворяет женщину повсюду, ее фигура все же обнажена не полностью. Японские художники хорошо знали, что полуприкрытые образы возбуждают больше, чем открытые, тем более что для средневекового японского общества обнаженная женская грудь не считалась остросексуальным элементом, а одежда, как мундир, рассказывала о статусе модели. Гораздо важнее было то, что японка могла показать, будучи одета в кимоно: уши (чем более они оттопырены — тем более сексуальна их обладательница), шея (не случайно именно ее обнажает воротник кимоно гейши и сегодня), ступни (приличным женщинам полагалось носить носки-таби, а куртизанкам следовало выставлять свои ступни напоказ). Здесь сексуальность женщины подчеркивал оттопыренный большой палец — японки и сегодня, щеголяя в европейских босоножках, за большим пальцем ухаживают особенно тщательно, отращивая на нем ноготь до размеров гитарного медиатора. На сюнга пальцы ног нередко «ведут» себя отдельно от безучастных лиц любовников, сжимаются и наоборот — комично торчат веером, демонстрируя таким образом огонь страсти, пожирающий героев.

На многих сюнга различить — особенно европейцу, — где мужчина, а где женщина, нелегко: одежда очень похожа, и определить место расположения любовников относительно друг друга можно только по их гениталиям (иногда с удивлением обнаруживаешь, что любовники однополы).

Однако даже полураспущенное кимоно или халат с задранными полами должны были подробно и анатомически точно — со всеми сосудами, складками кожи, волосами и прочими физиологическими подробностями — показывать половые признаки главных персонажей сюнга, как правило, преувеличивая их размеры до грандиозных пропорций. Если изображалась финальная фаза свидания, на переднем плане мог возвышаться немного не доходящий до размеров своего обладателя фаллос, из которого мощным потоком изливалась сперма — чем больше, тем более мужественным был герой фрески. Тот же самый фактор могли подчеркивать многочисленные листки специальной впитывающей бумаги, во множестве разбросанные вокруг любовников.

Вообще внимание к второстепенным деталям — отличительная черта сюнга. На первый взгляд шокирующие картинки довольно скоро убеждают в небольшом выборе основных сюжетов, хотя есть и совсем необычные, любовно запечатлевающие, например, акт дефекации, а вот детали, фон происходящего, не знают себе равных по богатству выбора. Здесь и романтические пейзажи, которыми по традиции любуются печальные любовники в момент неспешного соития, и классические сцены из жизни Ёсивары — от обычного свидания до внезапной страсти во время пьяной драки, и многочисленные варианты вуайеризма, начиная с нескромного взора ребенка, обращенного на оттопыренный палец на ноге взрослой женщины, и заканчивая наблюдением оргазмирующих партнеров за соитием кошачьей пары прямо перед ними. Есть наполненные юмором сценки, когда, например, мужчина входит в лоно массажистки, делающей в это время прижигания на спине клиентки, или когда семья «фермеров» обсуждает происходящее на их глазах изнасилование. Вообще на гравюре обычно присутствуют несколько действующих лиц, хотя сцены группового секса крайне редки — как и в жизни, когда в и без того сложные отношения между партнерами приходится вмешивать еще и запутанные нюансы коллективной иерархии. Здесь снова можно вспомнить о сюрреалистичном осьминоге, в одиночку выполняющем работу, для которой в немецком порно потребовалась бы целая труппа актеров.

Среди сюжетов сюнга присутствуют картинки, показывающие связь японок с иностранцами, есть обучающие девушек почти медицинские пособия, изображающие развитие женского организма до самой старости — нередко в действии присутствует врач с соответствующим гинекологическим инструментом, наблюдающий пациентку и вступающий после наблюдения в связь с ней. Немало гравюр посвящено использованию девушками из Ёсивары заменителей мужчин — различных фаллоимитаторов — хари-гата, энги, включая сюда маску длинноносого и краснолицего тэнгу. Сюнга запечатлели для нас и скопированные с китайских оригиналов упражнения с харигата в одиночку, когда женщина управляет искусственным стволом, продев в дырочку у основания фаллоимитатора шнурок, один конец которого привязывается к ноге, а второй, как поводья, берется в руку, и тренировки с шариками рин-но тама, и многое другое, о чем лучше пока умолчать — дабы окончательно не шокировать читателей...

Гейша — один из самых загадочных и, безусловно, самый сексуальный символ Японии. При всей их необычной красоте, загадочности, экзотичности нарядов приходится признать, что главным вопросом, тревожащим европейских мужчин в связи с упоминанием о гейшах, остается банальный — «все-таки они проститутки или нет?».

Еще совсем недавно гейши воспринимались нами без всяких экивоков: «Японские гетеры, которые умеют такое, что вы себе и представить не можете!» Время идет, нам упорно пытаются объяснить, как не правы мы в своих убеждениях, но и сегодня для неискушенного западного человека гейша — это лишь экзотическая японская куртизанка высшей квалификации, «госпожа Бабочка», хотя в самой Японии все не так... ну, или не совсем так.

Безусловно, гейша — уникальное явление эротической традиции Страны солнечного корня. Уникальное потому, что она составила вершину беспрецедентного любовного треугольника японского мужчины: «жена — проститутка — гейша». До нее все было банально и просто: мужчина имел жену и имел любовницу, позже — проститутку-дзёро. Такой дуализм естественен для многих мировых культур, и японцы отличались от остальных разве что несколько более прохладным отношением к эротическому общению с женами, нажимая на ту чашу весов, которая склонялась на сторону профессионалок. Гейши сломали эту схему, поставив жирную точку в формировании уникального характера японских мужчин. Они дали возможность мужчинам более утилитарно подходить к реализации своих желаний, став «клапанами» вечно озадаченного на службе и подавленного дома мужчины. Появление института гейш значительно ускорило формирование некоторых черт японского национального характера и японского общества в целом. Благодаря им сложилась незыблемая сегодня схема, когда японская женщина для японского мужчины существует в трех основных ипостасях: жена, которой он отдает свой кошелек и которая рожает, воспитывает детей и ведет хозяйство; проститутка — когда-то юдзё и ойран, а сейчас чаще всего филиппинская или китайская «массажистка»; и, наконец, женщина, с которой мужчина может поговорить, которой может раскрыть все свои тайны и с которой может поделиться самыми сокровенными эротическими фантазиями, облеченными, в зависимости от ранга собеседницы, в изысканную или самую фубую форму. Последняя категория является еще и своеобразным «способом вложения капитала» — у представительных мужчин гейши подороже. Женщина как престижный психоаналитик —уникальный эффект японской эротической традиции, перед которым преклоняются и японцы, и иностранцы