Царство полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Крис Мари Грин cтр.№ 37

А потом… Потом они приехали в Лондон.

Задрожали новые кадры: туннели, пустоты под землей, заброшенные шахты, вырытые при строительстве лондонского метро. Эти неосвоенные территории вампиры превратили в великолепный дом, повинуясь приказу, полученному Бенедиктом от своего создателя.

«Постройте обитель, — велел Мастер из неведомого далека. — Живите там и размножайтесь, дабы я вступил во владение королевством».

Бенедикт с энтузиазмом взялся за новое, непривычное дело и сотворил множество детей — братьев и сестер Сорина.

Сам Сорин до сих пор никого не укусил. Вечный изгой, он боялся, что потомство когда-нибудь откажется от него, точно так же, как его бывшее семейство. Боль утраты никогда не утихнет. Только в Бенедикте он был уверен.

Бенедикт — в Подземелье его называли Мастер — дрожал от перенесенного шока и не мог обдумать и проанализировать произошедшее. Он бессмысленно глядел на стену перед собой, где висело распятие, будто призванное изгнать темные силы из этого жилища: среди окрестных жителей дом слыл заколдованным. Суеверия сыграли вампирам на руку. Когда Бенедикт выходил из Подземелья в Верхний мир, то собирал различные слухи, читал газеты, перенимал обороты человеческой речи — так он самообразовывался и следил за новыми тенденциями современности. Он делал это не из личного интереса, а ради семьи, чтобы уберечь их обитель.

Словно желая себя наказать, вампир не сводил глаз с креста.

Ничего. Совершенно ничего он не ощутил.

Его перестало тревожить чувство вины за то, в кого он превратился, и даже непроизвольные мольбы о спасении не поднимались из глубин его души. Символы духовности и духовные ценности, случалось, еще затрагивали в нем некие полузабытые чувства, хотя он давно осознал, что вера лишь дает прибежище от кошмаров реальности. Возможно, многовековая разгульная жизнь сделала его безразличным ко всему.

Но, как ни странно, сейчас Бенедикт безразличия не испытывал. Он страдал. Невыносимо страдал.

В отчаянии он молитвенно сложил руки и обратил лицо к распятию.

«Помоги! Помоги вернуть мой эдем!»

Серебряный крест безмолвствовал, все плыло перед глазами.

Окончательно раздавленный, Бенедикт ментальным ударом сбил распятие со стены, и оно со звоном упало на пол. Вампир еле сдержался, чтобы не закричать, безумно, оглушительно, так, чтобы вздрогнула земля.

Куда теперь податься? Куда идти после такой утраты?…

Бенедикт неловко пошарил в кармане в поисках бесценного флакончика — единственного из всех, что удалось спасти, — извлек миниатюрный фиал, нетерпеливо открыл его и приник губами к отверстию.

В вампира тут же ринулась плененная душа Сорина, наполняя жизнью каждую клеточку тела. Он ощутил всю гамму чувств, испытанных когда-то юношей: восхищение при виде закатного неба над родовым поместьем; радость от первых аплодисментов зрителей его фокусу с огнем…

Бенедикт рухнул на пол, перекатился на спину, дрожа от восторга. Он открыл глаза и увидел переливающиеся радуги, будто его тело на самом деле лучилось от счастья. Отражение радуг сверкало в окнах, плясало на стенах солнечными бликами…

Переживая горечь дня, когда Сорина изгнали из родного дома, Бенедикт плакал и стонал, как самый настоящий человек, — это было истинное блаженство…

И тут душа кинулась прочь. Обезумевшая, рыдающая, испуганная, она быстро скользнула во флакон. Вампир наложил на фиал заклятье, так что внутри сосуда душа чувствовала себя дома, в безопасности. Все еще сотрясаясь от судорог, Мастер закрыл крышечку — если он упустит последнее сокровище, то останется совсем один.

Бенедикт корчился на полу, пытаясь удержать воспоминание о пережитом удовольствии. Ему казалось, что стены подступают к нему со всех сторон, давят своей тяжестью, а тело разрывает на куски неведомая сила.

Спустя несколько минут — или часов? — тихо всхлипнула дверь. Вампир обернулся. Он до сих пор не пришел в себя и жадно ловил ртом воздух. В тени, неожиданно возникшей на пороге, Бенедикт узнал свое дитя: только Сорину удалось спастись.

Молодой вампир вошел и закрыл дверь. Одежда его была изодрана в клочья, пропитана горькими воспоминаниями о проигранной битве…

— Вот ты где. Я мог бы догадаться.

Мастер любил сидеть в этой комнате. Обычно он приходил сюда после киносеанса, насладившись фильмом и органной музыкой, или после вечеринки в ночном клубе, где выступали подражатели Гарри Гудини и отплясывали под джаз легкомысленные девицы.

Бенедикт молчал. Сорин снова заговорил с отцом:

— Твое Наитие закрыто…

— Я не подумал об охране. — Мастер закрыл лицо руками. — Я не правитель и никогда им не был. Поэтому нас и застали врасплох. Если бы мы обеспечили хоть какую-то защиту…

Он бессильно уронил руки и уставился в потолок. Сорин сел рядом, прислонившись спиной к стене. В схватке он показал себя отважным воином, используя всю мощь природного дара. После превращения в вампира его магические способности усилились и с каждым годом становились все совершеннее.

А вот молодые вампиры, дети эпохи джаза, не могли биться с врагами — и все из-за Андре, из-за вампира, которому Бенедикт доверял, как кровному брату.

Бенедикт проклинал тот час, когда они, поддавшись любопытству, позволили Андре выманить их наружу. Воздух дрожал и колебался; ветер принес легкий, знакомый, но почти забытый аромат… Словно весточка из родного края… Ничего не подозревая, они отправились посмотреть, что происходит.

Собрат по крови ждал их в Гайд-парке, небрежно закинув руку на спинку скамьи. В свете восходящей луны он напоминал скорее бледную тень, нежели реальное существо. Тем не менее Бенедикт заметил, что борода у него сбрита, а волосы подстрижены по последней моде.

Он не виделся с Андре несколько веков. Как только братья обнаружили, что обладают разными способностями, каждый пошел своим путем, совершенствуя и развивая волшебный дар. Некоторые повелевали животными, другие — управляли погодой, а Бенедикт не умел ни того, ни другого. Зато на него не действовали религиозные символы, и он пришел к выводу, что это — свидетельство пока не проявленной силы.

В прошлый раз они встретились с Андре, когда создатель мысленно призвал своих детей, велел им основать общины, а сам ушел под землю, набираться сил для решающего часа. С того момента общение братьев окончательно сошло на нет — из-за того, что каждый занимался своим делом, как думал Бенедикт.

Теперь он понял, что ошибся.

Андре невозмутимо на них смотрел; Бенедикта терзала смутная, но настойчивая тревога, и вампир решил воздержаться от приветствия.

— До тебя не доходили кое-какие слухи, друг мой? — осведомился Андре. Бенедикт не ответил, и брат по крови радостно продолжил: — Между братьями распри. Вовсю идет гражданская война. Проклятая жадность! Тебе следовало бы держать ухо востро, Бенедикт.