Коллапс - читать онлайн книгу. Автор: Джаред М. Даймонд cтр.№ 130

Кроме того, одним из видов экономического обмена является импорт лесных ресурсов. В Китай импортируется древесина, следовательно, в других местах сводят леса. Таким образом, импортируя древесину, в то же самое время Китай провоцирует сведение лесов. Китай занимает третье место в мире по потреблению лесоматериалов, так как древесина используется в качестве растопки, обеспечивая 40 процентов энергии в сельской местности, в качестве сырья для бумажной и целлюлозной промышленности, а также в качестве панелей и пиломатериалов в строительной промышленности. Но разрыв между растущим спросом на лесоматериалы и снижающимися внутренними поставками этих ресурсов увеличивается, особенно с тех пор, как после наводнений 1998 года вступил в силу государственный запрет на вырубку лесов. Поэтому импорт древесины Китаем увеличился в шесть раз с момента введения запрета. Как импортер пиломатериалов из тропического леса, поставляемого из тропических стран трех континентов (особенно из Малайзии, Габона, Папуа — Новой Гвинеи и Бразилии) Китай занимает второе место после Японии, которую быстро нагоняет. Китай также импортирует лесоматериалы из зоны умеренного климата, особенно из России, Новой Зеландии, США, Германии и Австралии. С вступлением Китая в ВТО ожидается дальнейшее увеличение импорта древесины, так как предполагается, что тарифы на лесоматериалы будут снижены с 15–20 процентов до 2–3 процентов. В действительности это означает, что Китай, как и Япония, будет сохранять собственные леса за счет сведения лесов в других странах, причем некоторые из этих стран (включая Малайзию, Папуа — Новую Гвинею и Австралию) уже вплотную подошли или же приближаются к катастрофическому уровню сведения лесного покрова.

Потенциально важнее описанных ранее воздействий столь редко обсуждаемое стремление, и его последствия, жителей Китая, как и жителей других развивающихся стран, к образу жизни развитых стран. Эта отвлеченная фраза подразумевает множество характерных аспектов, относящихся к отдельно взятому гражданину третьего мира: приобретение дома, бытовых приборов, утвари, одежды и потребительских товаров, производимых в промышленном масштабе в процессе потребления энергии, вместо изделий, сделанных вручную в домашних или в местных условиях; доступ к современным синтетическим лекарствам, к высокообразованным врачам и стоматологам, использующим дорогостоящее оборудование; употребление в пищу большого количества продуктов питания, выращенных с помощью синтетических удобрений, обеспечивающих высокую производительность, вместо удобрений животного или растительного происхождения (навоза или растительной мульчи); употребление в пищу продуктов питания, изготовленных промышленным путем; передвижение с помощью транспортных средств (желательно, на собственном автомобиле), а не пешком или на велосипеде; также доступ к товарам, произведенным в других местах и доставленным на автотранспорте, а не только к товарам местного производства, которые относят к потребителям. Все жители третьего мира, которых я знал, — даже те, кто пытается сохранить или воссоздать, хотя бы частично, традиционный образ жизни, высокого мнения, по крайней мере, о некоторых элементах образа жизни развитых стран.

Глобальные последствия всеобщего стремления к образу жизни, в настоящее время существующему в развитых странах, хорошо видны на примере Китая, страны, где самое многочисленное в мире население и самые быстрые в мире темпы роста экономики. Общий объем производства и потребления является результатом умножения количества населения на производительность, или норму потребления на душу населения. В Китае общий объем производства уже достиг высокого уровня благодаря гигантской численности населения, но, несмотря на это, производительность и норма потребления на душу населения по-прежнему остаются очень низкими. Например, норма потребления на душу населения четырех основных металлов, используемых в промышленности (сталь, алюминий, медь и свинец), составляет всего 9 процентов от этого показателя для лидирующих промышленных стран. Но Китай быстро двигается к цели — достижению уровня развития экономики развитых стран. Если норма потребления на душу населения в Китае вырастет до уровня развитых стран и даже если в мире не произойдет больше никаких изменений, — например, если население и производительность, или норма потребления, в остальных странах останутся прежними, — то в этом случае только рост производительности, или нормы потребления (помноженный на численность населения Китая) повлечет за собой увеличение общего мирового производства и потребления на 94 процента относительно тех же самых промышленных металлов. Другими словами, если Китай достигнет стандартов западного мира, это примерно в два раза увеличит общемировое использование природных ресурсов и воздействие человека на окружающую среду. Но вызывает сомнения, сможет ли окружающая среда выдержать даже сегодняшний мировой уровень потребления ресурсов и человеческого воздействия. Кто-то должен уступить. Это наиболее серьезный пример того, как проблемы Китая автоматически становятся проблемами всего мира.

В прошлом лидеры Китая полагали, что люди могут и должны покорить природу, что ущерб, нанесенный окружающей среде, затрагивает только капиталистические общества и что социалистический строй неуязвим для экологических проблем. Теперь, столкнувшись лицом к лицу с огромным количеством признаков тяжелой экологической обстановки в самом Китае, они понимают, что заблуждались. Изменения в мышлении начались в 1972 году, когда Китай отправил делегацию на первую конференцию ООН по окружающей среде. В 1973 году была основана так называемая правительственная ведущая группа по охране окружающей среды, которая в 1998 году (год больших наводнений) трансформировалась в Государственное управление по защите окружающей среды. В 1983 году охрана окружающей среды была провозглашена основным принципом национальной политики. На самом деле, хотя предпринято много усилий, чтобы сдержать деградацию окружающей среды, экономическое развитие все еще имеет приоритет и остается главным критерием для оценки действий государственных чиновников. Многие законы и политические установки, направленные на охрану окружающей среды, принятые на бумаге, выполняются неэффективно или по принуждению.

Что готовит Китаю будущее? Конечно, тот же самый вопрос встает и повсюду в мире: проблемы экологии нарастают, количество предпринятых попыток решить эти проблемы тоже ускоряется, и кто выиграет гонку? В Китае этот вопрос стоит особенно остро, и не только из-за масштаба Китая и его влияния на мир, обсуждавшихся ранее, но также по причине характерной черты истории Китая, которую я бы назвал «метаниями». (Я использую это выражение в нейтральном, строгом смысле — «резкие движения из стороны в сторону», не имея в виду смысл уничижительный.) Эта метафора помогает представить то, что кажется мне самой характерной особенностью китайской истории, которая была рассмотрена в моей предыдущей книге «Пушки, ростки и сталь». Благодаря географическим факторам, таким как относительно ровная береговая линия, параллельно текущие большие реки, отсутствие крупных полуостровов, наподобие Италии, Испании, Португалии, и отсутствие крупных островов, наподобие Великобритании и Ирландии, расположенная в географическом центре часть Китая была политически объединена уже в 221 году до н. э. и с тех пор большую часть времени оставалась объединенной, тогда как территориально раздробленная Европа никогда не объединялась политически. Это единство дало возможность правителям Китая проводить изменения на территории большей, чем когда-либо была подвластна любому европейскому правителю, — эти изменения проводились как в лучшую сторону, так и в худшую, часто быстро чередуясь (отсюда «метания»). Единство Китая и решения императоров могут помочь в объяснении того, почему в Китае в эпоху европейского Ренессанса строили самые лучшие и большие корабли в мире, посылали флот в Индию и Африку, а потом демонтировали эти корабли, предоставляя гораздо меньшим европейским государствам колонизировать заокеанские земли; а также почему Китай начал, а затем прекратил собственную начальную промышленную революцию.