Миф о красоте. Стереотипы против женщин - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Вульф cтр.№ 16

Женщины пока не решаются отказаться от этих «преимуществ», которых они удостоились в результате неравенства в одежде. Люди добровольно надевают униформу, когда верят в справедливое вознаграждение со стороны системы. Они не откажутся от «привилегий» красоты до тех пор, пока не будут уверены в том, что это даст им другие преимущества. А работодатели не откажутся от ПКК, пока не будут уверены в том, что женщины уже полностью деморализованы и не способны всерьез сопротивляться тому, что происходит. Это шаткое перемирие, в котором каждая из сторон пытается выиграть время. Однако, когда женщины пытаются сделать это, играя по правилам мифа о красоте, они всегда проигрывают.

А как насчет распространенного мнения о том, что женщины используют свою красоту, чтобы преуспеть? Социолог Барбара Гутек нашла крайне мало доказательств того, что женщины хотя бы время от времени используют свою сексуальность, чтобы получить за счет этого некие бонусы. Как она обнаружила, это свойственно, скорее, мужчинам: «Меньшая часть опрошенных мужчин говорит, что одеваются на работу сексуально». Но для сравнения только одна женщина из 800 сказала, что использовала свою привлекательность, чтобы получить повышение. Согласно другому исследованию, 35% мужчин по сравнению с 15% женщин говорят, что используют внешность для получения поощрений на работе.

Разумеется, женщины любят хорошо выглядеть. Но нужно ли винить их за это? Мне не раз приходилось слышать разговоры попечителей Лиги плюща, судей, участников научных дискуссий и других мужчин, которые, по идее, должны были бы отстаивать справедливость и верить в нее, когда они самодовольно рассуждали о том, как женщины используют свои «женские хитрости» — эвфемизм, обозначающий использование красоты для достижения своих целей. Наделенные властью мужчины отзывались об этих женских хитростях с невольным восхищением, как будто красота — это непреодолимая сила, которая повергает их в ступор и обезоруживает, превращая в податливую глину в руках чародейки. Такое восприятие, несомненно, вселяет в женщин убеждение, что им нужно продолжать применять свои «хитрости», пытаясь добиться того, что иначе им довольно редко удается получить.

Но за галантным мужским восхищением кроется незыблемый закон: правила игры диктует сильный. Так, взрослым, которые, играя, борются с детьми, нравится дать ребенку почувствовать, что он якобы победил.

Красота перекидывает мостик между женщинами и общественными институтами, и женщин учат этим пользоваться, чтобы потом это стало доказательством их вины. Но чтобы вступить на этот мостик, женщина должна подавить в себе то, что она знает наверняка: сильные мира сего требуют, чтобы она вела себя именно таким образом. Это требование заложено в сценарии, и она должна «соответствовать»—чтобы получить шанс хотя бы попасть туда, где она, может быть, будет оценена по достоинству.

Это требование выставлять себя напоказ — негласное правило, о котором никогда не говорят вслух. Поэтому женщина не может доказать его существование, как не может доказать и того, что подверглась домогательствам, — для того чтобы ей поверили, она должна выглядеть так, чтобы ее могли домогаться, а это сразу подрывает доверие к ней. Это не оставляет женщинам никакого выбора, кроме как уйти в себя, и потому им приходится играть в эту игру. Играть — значит усилием воли заставлять свое тело расслабиться, а не напрячься, когда слышишь неуместный комплимент, или просто выпрямиться и расправить плечи, или откинуть волосы с лица так, как она знает, ей идет. Женщина знает, что ей делать в такой ситуации, даже если ей никто никогда об этом не говорил, потому что видит производимое ею впечатление и читает сигналы, посылаемые наделенными властью мужчинами, от которых зависит ее будущее.

Если блестящий критик и красивая женщина (таков мой, а не мужской порядок расстановки приоритетов) надевает черные замшевые шпильки и красит губы красной помадой перед тем, как попросить влиятельного профессора быть ее научным руководителем, значит ли это, что она шлюха? Или же она выполняет таким образом долг перед самой собой, объективно оценивая ситуацию в окружающем мире, и пытается использовать внешние данные, чтобы не дать погибнуть главному своему таланту? Превращая губную помаду в стрелу Купидона, делает ли она это по доброй воле?

Она не обязана это делать.

Такой ответ понравился бы ревнителям мифа о красоте, потому что тогда другая женщина становится врагом. Но в действительности должна ли она это делать?

Целеустремленная женщина не должна этого делать, если у нее есть выбор. А выбор появится тогда, когда перед ней распахнут свои двери научные учреждения, возглавляемые женщинами и на протяжении нескольких поколений щедро спонсируемые женщинами-магнатами; когда выдвигать свои требования к знаниям и навыкам молодых выпускниц университетов будут многонациональные корпорации, возглавляемые женщинами; когда будут другие университеты и в их зданиях будут стоять бронзовые бюсты прославленных женщин, получавших классическое образование на протяжении половины тысячелетия; когда возникнут другие научно-исследовательские фонды, существующие на средства от доходов женщин-изобретательниц, где половина рабочих мест будет занята женщинами-учеными. У нее появится выбор, когда ее труд будет оцениваться объективно, без привязки к полу.

У женщин появится возможность не «прогибаться», и те, кто все-таки станет унижаться, будут заслуживать осуждения. У них появится и возможность обдумать требования, предъявляемые к их красоте, но при этом они будут знать, что могут рассчитывать на справедливую долю — что 52% мест среди высших должностных позиций открыты для них. И только если они будут уверены в том, что заветная мечта всей их жизни не разобьется о стеклянный потолок, не будет сослана в удушливое гетто сферы обслуживания и ее не выкинут догнивать на задний двор вместе с мусором, вот тогда они смогут делать выбор. И тогда их можно будет осуждать за то, за что осуждают сейчас.

Социальные последствия ПКК

Профессиональная квалификация красоты безотказно работает на то, чтобы вернуть в трудовые отношения эксплуатацию, отмененную было законами о равных правах. Она дает работодателям то, что им нужно от женской рабочей силы с экономической точки зрения, воздействуя на женщин психологически.

ПКК усиливает действие двойного стандарта. Женщинам всегда платили меньше, чем мужчинам, за ту же самую работу, и ПКК дает этому двойному стандарту новое логическое обоснование, поскольку старое уже не работает.

Сравнение тел мужчин и женщин символизирует сравнение мужской и женской карьеры. Разве от мужчин не ожидают, что на работе они должны выглядеть определенным образом? Конечно, они должны отвечать стандарту, то есть быть ухоженными, правильно одетыми и соответствовать обстановке. Но это вовсе не значит, что к мужчинам и женщинам относятся одинаково, ведь при приеме на работу и продвижении по службе мужскую и женскую внешность судят по-разному. Очевидно, что миф о красоте проник далеко за пределы дресс-кода — в другие сферы жизни. В соответствии с нормативами работодателей, которые цитирует теоретик права Сьюзен Левитт, мужчины-дикторы на телевидении должны помнить о своем «профессиональном имидже», в то время как женщин предупреждают о необходимости не забывать о «профессиональной элегантности». Двойной стандарт применительно к внешности — это постоянное напоминание о том, что мужчины достойны большего и им нет необходимости так сильно стараться.