Вагина. Новая история женской сексуальности - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Вульф cтр.№ 87

Общаясь по Интернету и лично, я с некоторым внутренним трепетом рассказала женщинам об этой гипотезе, а также о «языке Богини» Майка Лусады и снова получила удивительное подтверждение эффективности этого аспекта «божественной матрицы», связанного с почитанием и восхищением.

«Я попробовала то, что Вы предложили, — написала мне одна читательница. — Мы были в горячей ванне… Я люблю мужа, и наша интимная жизнь в целом неплоха, но из-за всей этой работы, поездок и т. д. она уже давно стала слишком прозаической. Я рассказала мужу о “Богине” и о Вашей статье. Он был удивлен, но, казалось, его это заинтересовало, по-моему, особенно в связи с перспективой возможного изменения моей реакции. Он попытался поприставать ко мне, но я была еще не в настроении, было ощущение какой-то порнографии, которое вовсе не возбуждало. Я могла заняться этим и даже достичь оргазма, но для меня это были просто движения. Я была готова к этому небольшому чувству разочарования, какое бывает в таких ситуациях. Но я как бы слегка, игриво оттолкнула его и сказала: “Тебе нужно обратиться к Богине!”

Он засмеялся и сказал неловко: “Ты милая богиня”. Это прозвучит странно, но что-то во мне словно приоткрылось. Я думаю, он понял это и поэтому добавил: “И у тебя славная йони”. Я тоже улыбнулась, так как это было очень забавно — но было в этом и что-то очень искреннее. Когда мы после этого занялись любовью, во мне как будто открылись заржавевшие ворота. Я чувствовала себя по-другому. Мои чувства к нему после этих слов также изменились. Это не фальшивая лесть. Трудно выразить это словами. Меня как будто увидели другими глазами».

Я не утверждаю, что все, кто читает это, будут или должны обращаться к своим возлюбленным, даже мимоходом, как к «богиням». Это едва ли возможно, потому что каждый из нас по-своему оценивает, нелепо это или нет. Но, как свидетельствуют последние данные о женской сексуальности, подтверждаемые тантрой, когда гетеросексуальные мужчины открыто относятся к женщинам как к богиням (по-разному, даже в повседневной жизни), просто выражая словами или жестами свое восхищение, говоря партнершам, как они неповторимы и прекрасны, — даже усталые, подавленные и больные женщины раскрываются.

В нашей культуре десятилетиями и даже веками присутствует двойственность в представлениях о том, какими хотят видеть мужчин гетеросексуальные женщины. Рассмотрим надменного и недоброго Дарси из романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» (1813) и хорошего Дарси, показанного там же позднее. Сравним положительного Эдгара Линтона и опасного Хитклиффа в «Грозовом перевале» (1847) Эмили Бронте. Или взглянем на опасного Рочестера до пожара в «Джейн Эйр» (1847) Шарлотты Бронте, противопоставляемого безопасному и положительному Сент-Джону и такому же безопасному и во всех отношениях хорошему Рочестеру, ослепшему после пожара. Не забудем также и благородного, но скучного Эшли Уилкса из «Унесенных ветром» (1936) Маргарет Митчелл, который не выдерживает никакого сравнения с отрицательным, но неотразимым Реттом Батлером. И, наконец, сопоставим положительных ранних «битлов» и нехороших «роллингов» в 1960-е.

Это наличие двух героев — больше чем хорошая игра. На мой взгляд, эти пары противопоставляемых друг другу героев архетипичны для гетеросексуальных женщин. Любовные романы, самая продаваемая категория художественной литературы, как правило, построены как раз на этом сюжете — на противопоставлении отрицательного главного героя, который кажется неуравновешенным, или высокомерным, или опасным, тому, кто оказывается хорошим человеком и надежным, любящим, образцовым мужем. Непреходящая привлекательность этих романов с повторяющейся сюжетной линией, за развитием которой женщины-читательницы готовы следить снова и снова, возможно, связана с тем, что фантазия авторов помогает справиться, по крайней мере на время, с мучительным и неразрешимым на физиологическом уровне противоречием.

То, что женщины, чтобы быть сексуально раскрепощенными, должны чувствовать себя в безопасности, не означает, что их сексуальная жизнь должна быть скучной. Доктор Пфаус, как вы помните, подчеркнул негативную роль «плохого» стресса и эротический потенциал «хорошего». Я бы назвала это эмоциональным возбуждением и «безопасной опасностью». Серьезная дилемма, которая на первый взгляд кажется парадоксом, может быть встроена в женское сознание через нейробиологию. Вышеприведенные данные о гормональных колебаниях во время менструального цикла показывают, что во время овуляции нас привлекают мужчины с высоким уровнем тестостерона, рисковые и непредсказуемые, а вне овуляции нас тянет к воспитанным, более безопасным и надежным представителям сильного пола [43].

Этот дуализм объясним и с точки зрения эволюционной концепции доктора Хелен Фишер: она утверждает, что женщины по своей природе не моногамны. Измена может быть эволюционно ценной для женщины, потому что она получает конкуренцию спермы — так ученые называют ситуацию, в которой эякулят нескольких мужчин оказывается внутри не моногамной женщины. При этом она стремится воспитывать ребенка, по крайней мере в первые, самые сложные два года его жизни, при участии надежного помощника. Это неразрешимое, даже трагическое противоречие — подсознательное желание забеременеть от непредсказуемого чужака и не менее сильное желание «выйти замуж» за предсказуемого, воспитанного мужчину, может быть, встроено в нашу женскую эволюционную сущность и, конечно, встроено в наш ежемесячный цикл. Рочестер или Сент-Джон? Ретт или Эшли? Ответ на этот вопрос может зависеть от фазы цикла и от состояния симпатической нервной системы.

Это противоречие может также объяснить вечную проблему гетеросексуальных женщин, заставляющую нас краснеть, так что мы, как правило, уклоняемся от ее обсуждения. Это проблема очевидной и непреходящей тяги к «плохим парням», а также к ситуациям, связанным с подчинением. Слегка отдающий садомазохизмом роман Э. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого» [26] и его продолжения разошлись миллионными тиражами. Об этой стороне женской сексуальности феминистки предпочитают не говорить. Но если вы ознакомитесь с десятками таких сцен, скажем, в сборнике Нэнси Фрайди «Мой тайный сад» или в любовных романах издательств Harlequin и Mills and Boon, то, возможно, согласитесь с тем, что может быть что-то магнетическое, нет, не в мужской силе, но в подчинении власти мужчины.

По-настоящему любимые «плохие парни» в женской литературе не запугивают героиню и не проявляют жестокости по отношению к ней, но постоянно провоцируют и дразнят ее, чтобы заставить выпустить на волю скрытую в ней «дикарку». И еще одно: романтические герои в женских романах, даже бесцеремонные и почти грубые «плохие парни», на самом деле никогда не огрызаются. Обычно, что неприятно удивляет, это делают героини — достаточно вспомнить резкие, но тем не менее уважительно-остроумные беседы Дарси и Элизабет. Почти каждый женский роман построен вокруг следующего сюжета: мужчина, который кажется плохим, бесчувственным, испорченным, распутным, вдруг оказывается хорошим. Также в них часто представлена героиня, которая сперва кажется скромной и незрелой. «Бедная, мрачная, простая и немногословная» Джейн Эйр становится самой собой, вырастает благодаря провокациям со стороны «плохого парня», который на самом деле вовсе не такой уж плохой.