Наше дело - табак - читать онлайн книгу. Автор: Илья Рясной cтр.№ 30

— Если уж перешли на карточные термины, то на валета тянет, — сказал Ушаков. — Не шестерка какая-то. Собирается УБОП хоть чуток поучаствовать в раскрытии?

— Мы во всем участвуем, — с барственной изнеженностью повел рукой Гурин. — Вообще, если на то пошло, подразделения по оргпреступности создавались не для раскрытия конкретных преступлений.

— А для их совершения, — продолжил мысль Гринев, меряя собеседника тяжелым взором.

— Вы что-то перепутали, — усмехнулся пренебрежительно Гурин. — Наши подразделения созданы для контроля за организованной преступностью. Чтобы она держалась в определенных рамках.

— А рамки не широковаты? — не унимался Гринев. — УВД когда взорвут — это как, в рамках или за ними?

— Не стоит горячиться, — примирительно произнес начальник УБОПа полковник Еременко, видя, что Гринев начинает заводиться и рваться в бой, а тогда остановить этот локомотив практически невозможно. — Одно дело делаем.

— Это еще вопрос, — буркнул Гринев, немножко успокаиваясь.

Руководство УБОПа не забывало напоминать всем о том, что несет нелегкую ношу борьбы с лидерами преступной среды, легализацией преступных доходов и бандитскими сообществами, при этом наотрез отказываясь работать как положено — денно и нощно, засучив рукава, — по «мелким» оргпреступным группам — бригадам автотранспортных воров, налетчикам на офисы и магазины. Для них тут масштабы не те. Ушаков, в общем-то, был не против такой постановки вопроса, поскольку у уголовного розыска для выполнения подобных задач просто возможностей не было — каждый человек на счету, у опера на руках десятки материалов, нераскрытых преступлений, тут не до битв с легализацией преступных доходов. Но когда опера розыска начинали раскрывать наемные убийства и как воздух не хватало именно информации о профессиональной преступной среде, из УБОПа приходили отписки — справки, похоже, содранные с газеты «Трезвый взор». И тогда розыску приходилось крепить собственные оперативные позиции в среде организованной преступности.

— Положение хреновое, — резюмировал Ушаков, оглядывая хмуро своих коллег. — Опять пойдут взрывы. Город умоется кровью… Нам нужно ознакомиться с вашими оперативными материалами на сигаретчиков.

Он увидел, как убоповцы напряженно переглянулись. — Мы предоставили справки по всем материалам, — сказал начальник «бандитского» отдела.

— Мне нужно все. Сводки технических мероприятий. Агентурная информация. Связи фигурантов. А не бессвязные выжимки.

— Лев Васильевич, ты прекрасно понимаешь, что я не имею права этого делать, — развел руками начальник УБОПа. — Режим секретности… Люди в активной разработке.

— И мы поломаем разработку, да? — взвился Гринев. — Продадим бандюкам информацию, сдадим вашу агентуру, так?

— Вопрос не в этом…

В общем, представители смежных служб так и не договорились ни до чего. Убоповцы, считавшие себя больше сотрудниками спецслужбы, а не обычными ментами, очень быстро переняли все дурные привычки КГБ, прежде всего — тотальное недоверие ко всем, и своим, и чужим, стремление законспирироваться так, чтобы никто не разобрался, чем ты конкретно занимаешься и за что отвечаешь.

Как обычно, совещание закончилось тем, что Еременко выделил трех оперов в следственно-оперативную группу по табачному делу, но, как показывала практика, они послоняются пару дней в МУРе, попытаются высосать информацию, имеющуюся в розыске, естественно, ничего не получат, поскольку к коллегам сыщики с каждым месяцем относятся все с меньшим доверием. И потом «оргпреступники» исчезнут с концами, и их не сыщешь днем с огнем.

— Разработчики, мать их! — выругался Гринев вслед ушедшим. — Ты слышал, чего он выдал сгоряча? Их задача — контролировать оргпреступность. Их мечта — Гарика нам на область усадить. Они совсем заигрались, сволочи!

Действительно, УБОП в последнее время заигрался. Пользуясь поддержкой заместителя начальника УВД по криминальной милиции, тоже выходца из этой организаций, руководство Управления мечтало посадить на область смотрящего — вора в законе Гарика, на которого оно имело возможность каким-то образом влиять. Отлично — заправлять всем в Полесске при помощи вора в законе! Прознав про этот план, Ушаков, отработавший не один год в ИТУ и ни в одной тюрьме не допустивший воровской власти, отлично представлявший, что такое дать возможность вору в законе верховодить на зоне или в городе, встал на дыбы. Когда все было на мази и местная братва уже присматривала Гарику коттедж в заповедной зоне на косе и четырехкомнатную квартиру в центре Полесска, Ушаков умудрился провести красивую, классическую оперкомбинацию, сбросил кое-какую информацию в блатной мир, стравил Гарика с полесскими авторитетами, так что вопрос был снят сам собой.

— Враги натуральные, — не унимался Гринев.

— Не шуми, — произнес Ушаков. — Надо работать.

Несколько дней прошло после расстрела Глушко. И наблюдалось явление «глухаря». То есть на глазах дело становилось все более глухим. Розыск по горячим следам ничего не дал. Киллер испарился, и никто не мог даже приблизительно описать его внешность, только была уверенность, что он потрудился над ее изменением. Ясно было, что работал человек, умеющий стрелять, достаточно хладнокровный и просчитавший все.

Вырисовывался ряд версий о мотивах и заказчиках, но отработка их — дело долгое и хлопотное, не на один день.

— Раскрываемость убийств в области — девяносто два процента. Лев, какие мы с тобой дела поднимали, — сказал Гринев.

— Неподъемные, — кивнул Ушаков.

— Буряка завалили — мы подняли. Убийство брянских бандитов подняли. Янтарщиков расстрел — и тот подняли. А эти табачные дела виснут и виснут, тянут вниз, как ярмо на шее!

— Большие деньги, — сказал Ушаков. — Мы слабо умеем работать против больших денег.

— Нам не дают работать против больших денег, — уточнил Гринев.

Действительно, все так и было. Раскрыли и разборочные убийства, когда казахская и брянская группировки делили рынок в Полесске. Раскрутили убийство Буряка — авторитетнейшего в области человека. Героя соцтруда, директора крупнейшего комбината. Тогда шум стоял до небес, говорили о выгоде оргпреступности государству. А выяснилось, заказала директора собственная дочь, которая имела свои претензии на семейное имущество. И убийство пятерых человек, которых забили как свиней за тридцать килограмм янтаря, тоже раскрыли. А табачные дела зависали. И дело не в том, что не было подозреваемых, не с кем работать. Наоборот. Слишком много желающих пустить друг другу кровь. Такой бизнес — бесконечная война. Каждый желает смерти каждого. У серьезного табачного деляги найдется не один мотив для того, чтобы грохнуть любого другого такого же делягу.

В кабинет постучали. Зашел седой оперативник из «убойного» отдела.

— Привезли, — сообщил он.

— Не возмущалась? — спросил Ушаков.

— Попыталась. Но быстро успокоилась.