Дочь Роксоланы - читать онлайн книгу. Автор: Эмине Хелваджи cтр.№ 57

Орыся молчала, потупив взгляд. Сейчас, при свете солнца, их ночная затея и вправду выглядела… прямо скажем, не слишком разумной.

Ее ночная затея. Хотя они обе действительно повели себя как дуры.

Началось все во время занятий, проходивших в гаремной библиотеке, когда сестры, постигая премудрость благородного языка фарси, вдруг наткнулись на старую византийскую тетрадь. Что поделать, раньше тут была Византия… Да и не надо что-либо делать с этим, а то придется отказаться не только от книг или кораблей, но и от каменных стен дворца.

На этом вчетверо сложенном и прошитом по сгибам листе пергамента был рисунок восточной части дворца. То есть тогда еще не дворца, а крепости. И Башня Лучников в ту пору, оказывается, была сдвоенной, потому что являлась угловым укреплением. Это сейчас стена протянулась иначе, охватывая куда более обширное пространство.

А если присмотреться, то можно увидеть, что был туда еще один вход, между левой частью башни, ныне снесенной, и правой, сейчас обращенной к дворцу как раз стороной бывшего межбашенного пространства.

Где начинался этот ход? Как шел? Куда вел?

С первым и третьим вопросом все было ясно: начинался ход внизу, у основания стены, а вел наверх, в бойничный каземат. На второй же ответить оказалось сложнее.

Скорее всего, это была узкая, как древесный ствол, труба винтовой лестницы, идущая в самой стене. Если так, то она могла сохраниться до сих пор.

Собственно, ну и что? Дворец усеян такими ходами, как сыр дырами, вот только они большей частью никуда не приводят, даже если изначально куда-то вели.

Все эти ходы – ложные. Даже тот, через который они выбирались из дворца. Потому что на самом-то деле дворцовые стены – убежище… даже пускай временами превращающееся в узилище. Но за его пределами ничего стоящего нет. То есть можно полюбоваться на второсортных акробатов, отведать третьесортной халвы – и в результате лишь чудом не попасть в невольничий закуток.

Главное же – зачем им Башня Лучников? То есть сестры лазали туда с Пардино, сперва маленьким, потом уже рысенком-подростком, чтобы дать ему возможность поохотиться на крыс. Для такой охоты это было лучшее место во дворце.

И снова: ну и что? Отличное развлечение, когда им четырнадцать лет, а рысенку меньше полугода. Но вот им уже больше пятнадцати (с ума сойти! А ведь был момент, когда, казалось, не доживут до столь зрелых лет…). Наверное, вскоре уже и замуж. Многое произошло за это время, много они увидели неожиданного, даже лишнего. А Пардино вырос так, что тяжеловато его стало поднимать по стене.

В третий раз: ну так и что же? Разве это довод, чтобы вот так, с опасностью для себя, лезть посреди ночи в Кютюпханэ, старое, запретное книгохранилище, где, всем ведомо, кроме просто лишних для правоверного книг есть и еретические писания, которые только грамотный богослов может читать без риска того, что демоны прыгнут на него прямо с книжных страниц?

(Вот, кстати, тоже пример бесполезного лаза. Ну кому она, эта сквозная дыра в стене гробницы книг, так уж нужна, чтобы из-за нее рисковать или утруждаться…)

Вообще, даже если о демонах и неправда, все равно там ведь столько неразобранных сундуков. Точно не на одну ночь просмотра, даже самого беглого, при тусклом свете одной-единственной лампы. Да кто сказал, кто решил, что им удастся отыскать искомое?

Орыся сказала. Орыся решила. И так велика была ее убежденность, что старшая сестра не поколебалась ни на миг. Тогда, вечером. Ночью сомнения уже пришли, но еще не одолели. А вот сейчас взяли верх без труда, как подросший рысенок над крысой, пусть даже для привыкших возлежать на подушках длинношерстных гаремных кошек страшнее крысы зверя нет.

Не могла же младшая сестра объяснить старшей, что этот путь она, младшая, прошла во сне, следуя за неведомым поводырем, который, похоже, твердо знал: для чего-то девочкам понадобился тайный лаз в Башню Лучников… и знал, что нужный чертеж отыщется в доме запретных книг…

Ведь не могла? Или, наоборот, должна была все это рассказать сразу же?

Ну да, все. То есть включая кровавые отпечатки ладоней, которые этот проводник оставляет за собой на всем участке пути, метя ими нужный поворот, сундук с рукописями, лист рукописи… Свежая кровь, незапекшаяся, стекает каплями… Может быть, даже еще теплая она – хотя вряд ли: нет там живого тепла. Орыся, во всяком случае, так ни разу прикоснуться к отпечатку и не решилась. Ни позапрошлой ночью, во сне, ни ночью, только что миновавшей, наяву.

Тогда уж и о родинке на виске пришлось бы рассказать. Потому что тот, кто во сне шел впереди, был без тюрбана. И когда он поворачивался – лица его Орыся почему-то ни разу не сумела рассмотреть, но вот висок…

Однако если поведать все это сестре, то неведомый проводник сразу перестанет быть неведомым. И трудно сказать, как отреагирует на это Михримах.

А Михримах сейчас пребывала в задумчивости. Потом вдруг встрепенулась и перевела на младшую сияющий взгляд:

– Знаешь, а ведь может и получи́ться. Если мы еще кое-что сделаем. Помнишь, что говорили те двое… штукатур-бей, балкон-паша?

Она в восторге подпрыгнула, захлопала в ладоши, бросилась обнимать сестру.

Орыся, тоже обрадованная, вдруг ощутила укол зависти. Ведь это несправедливо! Это она, а не Михримах, должна была вспомнить о том случае!

Это и в самом деле было очень забавно. Столько сестры тайком исследовали дворец (наверное, ни один из обитателей Звериного Притвора так свою клетку не обследовал, даже в первые дни, когда надежда на побег еще преобладала над смирением), столько подглядывали и подслушивали. А вот чтобы услышать этот разговор, им даже не довелось таиться. Совсем.

Люди, правда, были маленькие – каменщики с подмастерьями. Ну так что же, сплошь и рядом от того, заметит или нет что-нибудь маленький человек – садовник, дровонос или водонос, – зависит ого-го сколько. Стражники, они ведь люди тоже невеликие. Разве это значит, что не надо таиться от них или, скажем, не надо подслушивать разговор, когда у стражников смена караула?

Однако именно сегодня сестры никого подслушивать не собирались. Просто вышло так, что они, отдыхая после очередных занятий, лежали на открытой веранде второго этажа, а совсем рядом, шаг вправо и полшага вниз, артель каменщиков возводила балкон. Причем каменщики не видели, что на веранде кто-то есть, и вообще знать не знали, что оказались чуть ли не в гареме, через стену от него.

Конечно, те, кто направил их на работу, тоже этого не учли: вряд ли в дворцовой канцелярии решили бы вот так, за здорово живешь, подставить под отсечение свои головы или… кое-что другое. Наверное, на бумаге им эта стена не виделась как соседняя с гаремным павильоном. А вживе они, может быть, сюда в последний раз заходили лет пять назад: дворец, он ведь городу под стать.

Девочкам все это показалось безумно смешным. Настолько, что они ни разу не хихикнули. Тихонько лежали, уплетая фрукты со стоящего перед ними серебряного блюда, и слушали, смотрели сквозь резные стойки перил.