Поздний ужин - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 89

Я расспрашивал ее о каждом, кто значился в моем списке. Постепенно она рассказала мне историю поселка.

Территорию выделили уходящим в отставку военным, которые не без помощи исполнительных подчиненных быстро отстроились. У них и по сей день на участках можно найти остатки списанного военного имущества.

Несколько участков отдали высшим чиновникам соседнего городка. Конфликт между штатскими и военными возник сразу. Чиновники по привычке хотели прибрать поселок к рукам, но военные не давались. Они избирали в правление товарищества своих и допускали только одного штатского.

А быть в правлении значило многое — здесь решали, какие дороги асфальтировать, где рыть колодцы и к каким домам в первую очередь подводить магистральный газ. Правление разрешало или не разрешало надстроить второй или третий этаж, соорудить сарай или гараж.

Самым активным из штатских, рассказала мне бойкая бабушка, был покойник Кузьмичев. Его дважды выбирали в правление, а в третий раз прокатили, потому что он рассорился с военными. И до самой смерти Кузьмичев все жаловался, что к его дому газ и воду подвели в последнюю очередь. Еще он хотел купить соседний участок — для сына, да правление не разрешило — продали одному из своих, военных.

Кузьмичев им этой обиды не простил и до самой кончины ни с одним из военных не здоровался. Встретит на улице и демонстративно не здоровается. Характер!

Через год после его смерти ушла в мир иной и вдова Кузьмичева. К ней старухи ходили гадать — на картах и на кофейной гуще. Ее предсказаниям верили.

Анна Кузьмичева вроде как с детства чувствовала в себе необычный дар. Еще в школе могла предсказать, кто из ее одноклассников получит двойку на контрольной по математике.

Кузьмичевы купили сыну машину, рассказала старушка, а в ГАИ ему номер дали с тремя шестерками. Представляете: 666. Это же число дьявола! Он сначала не обратил на это внимания, а вскоре у него начались неприятности: сняли колеса, разбили стекло и вытащили магнитофон, потом машину стукнули на стоянке. Наконец, он сообразил, что на машину наложено проклятие, и попросил мать о помощи. Она изгнала дьявола и сказала, что теперь у него все будет в порядке.

— И действительно помогло? — спросил я.

— Наверное, — ответила старушка. — Только после смерти родителей машину ему пришлось продать. Сам он ни на что толковое неспособен. Молодой здоровый парень, а работает почтальоном. Лучше работы не нашел. И еще злится на всех в поселке. Если бы его отцу разрешили тогда купить еще один участок — по старым ценам, сейчас бы он его продал и жил припеваючи… Да вот он идет, — сказала она.

Я повернулся и увидел крепкого молодого человека с толстой сумкой через плечо, неприметного в своей почтовой форме.

Никто из жертв не мог предположить, что от поселкового почтальона исходит опасность — пока он не хватал человека за горло и не начинал душить…

Когда к нему пришла милиция, он сразу во всем признался. Ненависть к соседям была у него сильнее инстинкта самосохранения.

У него в доме нашли учетные карточки всех членов садового товарищества. От матери он унаследовал веру в астрологию, а от отца — ненависть ко всем обитателям поселка. После смерти родителей он решил отомстить всем обидчикам отца. Он убил троих и убил бы остальных, если бы его не остановили.

А все из-за того, что его отца не избрали когда-то членом правления садоводческого товарищества. Как после этого на дачу ездить?..

Маленький арсенал в сарае

В воскресенье возле магазина убили бывшего таксиста, два года назад перебравшегося к нам в поселок аж из Молдавии. Его убили не у ближнего магазина, который у станции и который каждый день работает, а у дальнего — рядом с домом отдыха. Раньше это был дом отдыха имени XII съезда комсомола, а теперь и не знаю, есть ли у него название. В дальний магазин мы редко ходим, потому что продавщица работает как бог на душу положит. У нее только отдыхающие толкутся — им выпивка нужна, сигареты и колоды карт.

Бывшего таксиста застрелили из пистолета Макарова. Пуля попала в грудь и прошла выше сердца. Если бы сразу в больницу попал, выжил. Но его обнаружили только утром. Таксист был парень молодой, но уже обрюзгший. На «скорой помощи» приехали одни фельдшерицы, труп тащить было некому.

Два дня в поселке только и говорили, что об убийстве. А в среду вечером, то есть вчера, когда я искал теплый свитер и нашел его на верхней полке старинного платяного шкафа с зеркалом во всю стенку, мне на голову свалился пистолет, спрятанный под вещами. Не игрушечный, как у нашего младшего сына, а настоящий и весьма тяжелый.

Потирая голову, я уселся на раскладной деревянный стул из тех шести, что дедушка привез лет двадцать пять назад с соседней станции, и стал разглядывать пистолет. Шишка казалась мне самой малой из неприятностей, связанных с этой находкой.

Это был обычный пистолет Макарова с потемневшей от времени рукояткой. Выщелкнул обойму — трех патронов не хватало. Услышав голос жены, я опять завернул пистолет в свитер, через заднее крыльцо вышел на участок и направился к сараю.

Участок у нас большой. Мой дедушка — из старожилов поселка. Получил участок задолго до войны и тогда же с помощью своего отца-плотника, то есть моего прадедушки, построил двухэтажный дом. В нем выросло уже третье поколение нашего семейства.

Старший сын не захотел тесниться вместе с нами и перебрался в сарай. Вытащил из него всякий ненужный хлам, покрасил суриком, обшил изнутри фанерой, провел свет и поставил замок. Вечерами у него там собирается молодежь. Включают музыку на полную мощность и, вероятно, выпивают.

Я не возражаю. Во-первых, сарай стоит в самом углу участка и в доме ничего не слышно. Во-вторых, едва ли мои возражения его бы остановили.

Старший уже отслужил в армии. Вернувшись, поступил в милицию, но через год уволился — плохо ушел, со скандалом, потому что потерял табельное оружие. Работу искал недолго, устроился тренером по физкультуре в детский дом — на той стороне речки.

В сентябре темнеет рано. Оба окошка в сарае были зашторены, но из-под двери пробивалась полоска желтого света. Я постучал и вошел. Старший посмотрел на меня с удивлением. Вечерами я его не беспокою — он может приводить к себе не только друзей, но и девушек и вообще имеет право на самостоятельную жизнь.

Я вытряхнул пистолет на дощатый стол, заваленный мешочками с дробью, порохом и гильзами, — сын сидел на продавленном диване и набивал патроны для охотничьего ружья. Я показал ему пистолет и спросил:

— Твой?

Он ни минуты не колебался:

— Мой.

Выходит, когда он из милиции уходил, оружие не терял, а просто спрятал.

— Не великоват у тебя арсенал? — спросил я, имея в виду не только пистолет.

На стене висели два дробовика — законных, купленных по охотничьему билету, кавказский кинжал и нунчаки.