Затерянный остров - читать онлайн книгу. Автор: Беатрикс Маннель cтр.№ 2

День, который впоследствии Паула стала называть своим «лазуритовым днем», начался с того, что непослушные темные волосы Паулы были расчесаны на пробор, заплетены в длинные косы и впервые заколоты на затылке. В этот день ее мать лично проследила за нарядом дочери и убедилась в том, что та правильно надела свой первый корсаж с креплением из китового уса. Кроме этого, на Пауле была светло-зеленая юбка с вплетенными темно-зелеными бутонами розы из той же ткани, что и юбка ее матери, которая, однако, была украшена еще и многочисленными бежевыми кружевными воланами и черными бархатными лентами. И, конечно же, она была драпирована. На них были также узкие блузы из батиста с высокими воротниками, причем блузу матери на запястьях украшала кайма. На фоне своей матери, обладательницы плавных женских форм, худощавая Паула казалась ужасным «синим чулком», и в этом отношении ничто не изменилось даже после ее замужества. Но в этот день от замужества ее отделяли три года, и она даже не догадывалась, как скоро ее жизни предстоит измениться.

Это было 6 июня 1872 года, ее четырнадцатый день рождения. Отец с любовью расцеловал ее в щеки, щекоча при этом своей бородой а-ля кайзер Вильгельм, и поздравил ее.

Тогда они еще жили на большой вилле в Швабинге, где подарок Паулы ждал ее в столовой на буфете из темного дуба. Там стояли три пустых флакона из голубого стекла с серебряными замочками. Они казались Пауле таинственными и одновременно с этим необычайно простыми — в этой вычурной комнате, в которой каждый сантиметр был украшен воланами, кисточками, бахромой, ленточками, коврами и покрывалами.

— Вот и твой подарок, — добродушно пробормотал отец, указывая на флаконы, и ей уже можно было не сдерживать свое нетерпение. Рядом с флаконом лежала толстая книга в засаленном мягком кожаном переплете. Наконец-то ей подарили книгу на день рождения!

— Это все от твоей бабушки Матильды, — добавила мать, которая смотрела на книгу и флаконы так, будто к ним прилипла зараза.

До сих пор Паула ни слова не слышала об этой бабушке. Она знала исключительно бабушку Йозефу, мать отца, сердитую женщину, которую она не любила и у которой был большой крестьянский двор с дойными коровами, расположенный выше озера Кенигзее. Бабушка вела хозяйство совсем одна, так как дедушка исчез вскоре после рождения отца Паулы. Вместе со своим старшим братом Йоханнесом Карлом и младшим братом Густавом Паула каждый год вынуждена была проводить там четыре недели в августе.

И вот теперь появилась еще одна бабушка. Паула в тот момент не знала, что ей думать об этом. Чего доброго, эта бабушка еще строже и имеет еще более скверное чувство юмора, чем Йозефа.

Паула опустила задумчивый взгляд на светящиеся флаконы и спросила себя, что же может представлять собой наследство Йозефы. Возможно, кувшин для молока, бочонок для масла или платок для хлеба, да еще Библия с вышитой крестиком обложкой: в любом случае, что-то бесполезное. Практичными эти стеклянные сосуды не выглядели. Паула подошла к ним ближе. Может, они и бесполезные, но они были прекрасны. Из каждого пустого флакона исходил аромат, абсолютно не похожий на привычные ароматы этого дома. Ее мать терпеть не могла розовое масло, сладость которого она считала восточной, а следовательно, и неприемлемой.

Паула улыбнулась. Тогда она совершенно не могла понять, почему восточное должно быть неприемлемым. До этого особенного дня Паула была знакома только с нежными цветочными ароматами резеды, фиалки и лаванды.

— И где живет бабушка Матильда? — спросила Паула, не отводя взгляд от голубых флаконов. — Почему мы никогда не были у нее?

— Бабушка Матильда уже давно умерла, никто не знает точно, где и когда.

Голос матери звучал так, будто это был позор, который на нее навлекли, чтобы унизить ее. Отец вмешался, потеребил свою бороду и дружелюбно улыбнулся Пауле.

— Но шесть лет назад мы получили ее наследство.

Паула с удивлением посмотрела на мать.

— Почему это наследство достанется мне, мама?

Мать так резко вздернула плечами, что воланы ее широких рукавов растрепались. Отец Паулы подошел поближе к своей жене Флоренс, успокаивающе положил руку ей на плечо и объяснил Пауле, что наследство Матильды перешло к ней, поскольку мать не хочет его принимать. Он погладил Флоренс по спине.

— Дорогая, Матильда мертва, ты должна в конце концов заключить мир с ней.

Мать Паулы оцепенела под его прикосновениями, повернулась к нему и выдавила из себя улыбку.

— Людвиг, мой дорогой супруг, ты, конечно же, прав, как и всегда. Итак, Паула Виктория, если уж это так неизбежно… Твоя бабушка Матильда была немкой из Эльзаса, которая, руководствуясь своей неутолимой жаждой приключений, вышла замуж за французского художника Копаля, чтобы поехать с ним на Мадагаскар. Ее вина в том, что мне пришлось расти среди одичалых пиратов, и я слишком поздно узнала, что подобает молодой девушке и что она должна знать о мире. Ты можешь радоваться, что у тебя есть мать, которой не в чем себя упрекнуть относительно воспитания своей дочери.

В этот момент мать прикоснулась вышитым кружевным платком к векам, будто она плакала, хотя ее глаза были совершенно сухие. Пауле показалось, что она слышала, как мать при этом что-то пробормотала, и это звучало похоже на «…не говоря уже о ее склонности к скандалам».

В полном недоумении Паула смотрела на свою мать, будто видела ее впервые. Скандалы! Выросла у пиратов! Это намного более романтично, чем роман «Грозовой перевал», который она как раз недавно тайком прочла ночью, запоем. Ничто в ее абсолютно правильной матери не выдавало и следа подобных приключений.

И Паула почувствовала, что матери не хочется говорить о своей прежней жизни.

— Короче говоря, твоя бабушка была совершенно невыносимым человеком. И если бы твой отец не настоял, то мы сегодня о ней не заговорили бы. — Яростным движением она указала на флаконы. — Я все сожгла бы!

— Нехорошо отрицать свои корни, какими бы они ни были. Нельзя от них отрекаться, они такие, какие есть, — пробормотал ее супруг и принялся зажигать свою трубку, хотя вслед за этим должны были последовать очередные сетования его жены.

Несмотря на то, что Пауле в этот день исполнилось всего четырнадцать, она почувствовала, что, говоря о корнях, отец имел в виду не бабушку Матильду, а собственного пропавшего без вести отца. Когда она увидела, как нервно отец курит свою трубку, она внезапно поняла, сколько власти мать имела над ним из-за его происхождения. Он жил с позором, состоявшим в том, что у него не было отца. И только ради нее, ради своей дочери, он решился вызвать на себя гнев супруги.

Паула пристально смотрела на коричневато-черных пиявок, которые, наполняясь ее кровью, вздулись до размеров мужского большого пальца. Но все же они были меньше большого пальца ее отца, у которого были очень мускулистые руки.

Она и сегодня все еще очень жалела, что тогда не последовала своему порыву и не бросилась к нему в объятия, чтобы утешить и поблагодарить. Но в их семье было не принято так проявлять свои чувства, особенно в тех случаях, когда мать находилась поблизости. Флоренс была мастером самообладания.