— Интересно! — сказал папа. — Скажи, мама, их завтрак был завёрнут в такую бумагу?
— Нет, — грустно покачала головой мама. — Нам не по карману покупать вощёную бумагу для завтраков. Я всегда кладу завтраки в пакеты из-под сахара.
— Да, значит, это не их следы, — вздохнул папа.
— Здесь были рабочие. Вот и кофе пролит, а у Мины и Милли не было с собой кофе, — сказала Мона.
— Попробуем поискать их с другой стороны холма, — предложил папа.
Все спустились вниз. Ни Милли, ни Мины здесь не было. Папа аукал, аукал, но ему отвечало только эхо. Идти было трудно. В некоторых местах деревья росли так густо, что казалось, будто здесь никогда не ступала нога человека.
— Настоящие джунгли, — пробормотал папа. — Трудно себе представить, чтобы наши девочки были здесь.
Он уже хотел повернуть назад, как Мадс воскликнул:
— Смотрите, там, на пне, что-то лежит!
Все бросились к пню и замерли от удивления. На пне лежала пачка маргарина! Папа, прищурившись, взглянул вверх, как будто ждал, что сейчас на них посыплется маргариновый дождь.
— Странно, — сказала мама, — кто бы это мог оставлять на пнях такие вещи?
— Маргарин кто-то ел. Смотри, тут следы маленьких зубов, — заметил Мадс.
— Это мышь, — сказал папа.
— Пройдём ещё немного вперёд, — предложила мама.
Они стали пробираться прямиком через чащу. Вдруг Мадс показал на другой пень. На этом пне стоял мешочек с овсянкой. Он был открыт, словно кто-то, уходя, нарочно открыл его и сказал: «Ешьте, пожалуйста».
— Овсянка куплена в Тириллтопене, я вижу по упаковке, — заметил папа.
— Тш-ш-ш-ш! Глядите! — Мадс отвёл ветки ёлки и выглянул. — Там, на пне, спиной к нам сидит Милли и смотрится в зеркальце!
Все спрятались под ёлку.
— Странно! Она сидит совершенно неподвижно и смотрится в зеркальце! Не надо подходить всем сразу, а то она испугается. Лежите здесь, а я подползу к ней один.
Мама хотела что-то сказать, но папа только махнул ей рукой и пополз к Милли.
Неожиданно под ним громко хрустнула ветка. Папа даже не заметил этого звука, но мама и дети, спрятавшиеся под ёлкой, видели, как Милли встала, потом снова села. И всё время она не отрывала глаз от зеркальца. Вдруг рядом с ней показалась Мина; в руке она держала нож, а глаза у неё были завязаны чёрной лентой. Она не вынимала нож из ножен, но грозно им размахивала.
— Медведь приближается! — с ужасом сказала Милли, глядя в зеркало. — Теперь я уже вижу его чёрную шерсть!
Мина от страха оцепенела.
— Смотри, у него усы! Рубашка! Он машет рукой! Это не медведь! Это наш папа!
— Эй! — осторожно позвал их папа.
— Нет, это не папа, папа никогда не говорит нам: «Эй!» Это заколдованный медведь!
— А ты сними повязку, и увидишь, что это папа! Папа! Это ты?
— Я, я, не бойтесь! — крикнул им папа.
— Но если ты заколдованный медведь, мы можем тебя расколдовать. К тебе только надо прикоснуться ножом и сказать: «Ёлки-палки, зреет рожь, колдовство снимает нож». Теперь ты расколдован! — сказала Мина и прикоснулась к папе ножом, не вынимая его из ножен.
Папа от удивления не мог вымолвить ни слова. К девочкам подошла мама. Ей хотелось и плакать, и смеяться. Она обняла девочек.
— Скажите, а зачем вы оставили на пнях маргарин и овсянку? — спросил папа у Милли и Мины.
— Чтобы медведь съел маргарин и овсянку, а не нас, — ответили девочки.
— По-моему, Милли и Мина у нас самые храбрые: ведь они всё время думали, что за ними идёт медведь, и нисколько не испугались, — сказал папа.
— Нет, я немного испугалась, когда ты подошёл к нам, но теперь это уже прошло, — призналась Милли.
— Завтра мы найдём Розу. Её поймали какие-то люди, — виновато сказала Мина.
— Роза уже дома и ждёт вас в своём хлеву, — успокоила её мама.
— Вот хорошо! — сказала Милли. — Значит, её всё-таки не украли.
Они собрались и пошли домой, и нетрудно угадать, как обрадовалась бабушка их приходу.
Всю остальную неделю Марен, Мартин, Мона, Мадс и Уле-Александр помогали Милли и Мине пасти Розу, так что им больше не понадобилось ни зеркальце, ни маргарин, ни овсянка.
А когда эта неделя кончилась, наступила очередь Марты и Мортена, но о том, что случилось с ними, вы узнаете в следующей главе.
Марта и Мортен
С того самого дня, как Марта согласилась пасти Розу вместе с Мортеном, он неотступно следовал за ней по пятам. Пока не подошла их очередь, Марта и Мортен уходили на хутор к Ларсу. Они помогали ворошить сено, полоть огород, ухаживать за скотом. Мортен работал так прилежно, что Ларс назвал его своим главным помощником. Марта помогала и в конюшне, и на кухне. Анна и Ларс привыкли к тому, что Марта и Мортен постоянно находятся у них на ферме. Как-то в субботу после обеда Марта сказала Анне:
— Следующую неделю мы с Мортеном не придём к вам, настала наша очередь пасти Розу.
— Очень жалко, нам без вас будет скучно. Надеюсь, эта неделя пройдёт быстро. А за вашу помощь я рассчитаюсь с вами осенью картофелем. Я вам должен сто килограммов. Идёт? — спросил Ларс.
Мортен от удивления плюхнулся на землю. Он работал ради собственного удовольствия, а ему собираются за это платить!
— Мы работали у вас просто потому, что нам это нравится, — сказала Марта. — Но конечно, мама очень обрадуется, если мы привезём домой так много картошки!
— Решено! — Ларс подошёл к столу и написал записку, в которой говорилось, что он должен выплатить осенью сто килограммов картофеля Марте и Мортену за их работу во время летних каникул.
— Значит, мы не должны приходить к тебе больше до самой осени? — спросил Мортен.
— Почему? Приходите в любое время, как захочется.
По дороге домой Мортен спросил у Марты:
— Как ты думаешь, сколько картошек будет в ста килограммах?
— Точно не знаю, но если в каждом килограмме будет по десять штук, то в ста килограммах будет тысяча.