Безымянный раб - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Зыков cтр.№ 68

Дрожь побежала по скелету. Слышался треск встающих на свои места костей, шорох рассыпающейся пылью кожи. Прошли какие-то мгновения, и перед взором Ярослава предстал стал сверкающий ослепительной белизной, абсолютно целый костяк дракона. Шары перестали лететь, исчез и ковёр из молний, но движение продолжалось. Теперь казалось, что кости дракона впитывали в себя саму плоть скалы. Куда исчезли трещины и пыль? Постепенно чёрный камень превращался в ещё более чёрную лужу тьмы, которая, словно пожарной помпой, засасывалась в сами кости того, что раньше было драконом. И сверкающая белизна начала сменяться каким-то неопределённым, грязно-мутным серым цветом. Одновременно с этим более активно зашевелились, даже как-то поплыли и сами кости — возникло ощущение, что на месте останков дракона колышется потрескивающая грязевая лужа, выбрасывающая ложноножки и разевающая образующиеся и сразу же исчезающие рты. Мерзкое зрелище!

Но и это продолжалось недолго. Первым успокоился чёрный камень — миг, и колышущаяся маслянистая поверхность снова обернулась потрескавшимся камнем. Серый комок на месте тела продолжал бессмысленно колыхаться ещё какое-то время, пока что-то не произошло и движения не приобрели какую-то осмысленность, какой-то скрытый ритм. Вот проявились затянутые плёнкой силуэт головы и плеч, затем спины и… движения прекратились. Словно работа сумасшедшего скульптора застыла на вершине скалы.

Пауза затянулась. Ярик уже не мог смотреть без содрогания на эту вызывающую необъяснимое чувство гадливости фигуру. И в этот момент со скрывавшегося под серой плёнкой существа словно сдёрнули полог. Плёнка прорвалась, как гнойник, и явила на свет то, что под ней скрывалось. Перед Яриком застыла фигура необъяснимого существа, родившегося из мёртвого остова. Судя по всему, то, что раньше было костями дракона, переродилось в ЭТО. Кошмарная шипастая голова с выступающими из верхней челюсти тридцатисантиметровыми клыками, огромные провалы глазниц; короткое, но очень плотное туловище с четырьмя толстыми когтистыми лапами; длинный костяной хвост с наростом в виде маленькой головы и какие-то два словно бы свёртка из мелких костей за плечами.

Ярик поцокал языком. Полная ирреальность происходящего сказывалась на восприятии. Вместо чувства страха возникло ощущение брезгливости по отношению к столь мерзкому творению, насилующему самим фактом своего существования понятия красоты и изящества. И тут произошло нечто ужасное — в эту недвижимую статую, творение извращённого, больного разума словно вдохнули жизнь. Дрогнули плечи, шевельнулся хвост, застучали костяшки в «мешках» за плечами, и начала поворачиваться голова. В это время все чувства Ярослава были устремлены к одному месту — к провалам глазниц. Там, в их тёмных глубинах, зарождалась жизнь. Искры тёмного огня раздувались, превращаясь в брызжущие тьмой омуты, готовые затянуть неосторожную душу в самые бездны ада. Недвижимая статуя ожила.

Ярослав отшатнулся. Глаза неведомой твари смотрели прямо на него. Раздалось шипение, «мешки» за плечами развернулись в пучки полутораметровых щупалец с тёмными когтями-ятаганами на каждом. Хотелось сравнить её с таким любимым образом писателей, как машина смерти. Но почему машина? Любая машина, аппарат есть плод, результат творения человеческого гения, но как бы ни было продумано человеческое создание, оно всегда будет нести на себе печать незавершённости, содержать в себе возможность доработок и улучшений. Это же было совершенное существо, существо, предназначенное для убийства. Да куда там предназначенное, существующее только ради одного — сеять смерть. Сама первородная тьма глядела из-за спины монстра.

Тварь встала на задние лапы и издала чудовищный полурёв-полукрик, бросая вызов всему живому. И в голове у Ярика раздался знакомый голос Рошага: «Я найду тебя, червь. Найду, и ты проклянёшь тот день. Жди меня, грязерождённый!»

После этих слов мир перед глазами Ярика завертелся дикой каруселью, меняя небо и землю местами. Серая пелена накрыла его сознание.

Зверь открыл глаза: мир был полон красок и необычных запахов. Шелестела трава, и шуршали ветки. Хотелось скакать и прыгать от удовольствия и радости. Мир прекрасен. В нём есть добыча с такой тёплой, почти горячей кровью, есть враги и битвы с ними. В нём есть пушистый-с-тёплым-и-влажным-носом, от которого пахнет молоком и парным мясом, с ним тепло и хорошо. Но зверь уже вырос, и пора расставаться. Это плохо…

Но есть мир, и есть зверь. И мир ждёт его. А ещё есть Большой. Он где-то далеко-далеко. Его трудно ощутить, но он есть. И это просто замечательно. До него придётся долго долго бежать, но зверь его найдёт, и тогда всё будет хорошо. Будет много врагов и добычи…

Серо-стальное тело с короткой шерстью змейкой просочилось сквозь узкий вход в дупло и каплей ртути стекло на землю. Изредка задирая клиновидную головку с бусинками глаз вверх, как бы пробуя воздух, зверь помчался на восток. Конечно же он не знал, что там восток, но там находился Большой и этого было достаточно.

Ярик задёргал носом: что-то тёплое и очень щекотное устроилось на его носу. Это место жутко хотелось почесать, крепкими ногтями раздирая кожу. Вокруг приглушённо слышался шум просыпающегося лагеря. Нудно ворчали шестилапы, зло шипели тирры, раздались первые голоса людей.

«Пора вставать! Негоже рабу валяться дольше, чем хозяевам. Нужно ещё проклятых шестилапов чистить. Они ведь за ночь небось такое устроили, сволочи…» — внутренний голос опять начал привычный нудёж.

Ярик открыл глаза и тут же их зажмурил: он лежал лицом в сторону Порубежных гор, и солнце теперь светило ему прямо в глаза сквозь широкие щели в щите. Ярослав недовольно дёрнулся и вскочил, забыв, где он находится. Его голова с размаху впечаталась в днище повозки. Раздался глухой удар. Изнутри прозвучали проклятия и угрозы. Любящий поспать Дукан лежал как раз над Яриком, и удар прервал его радужные сны. Сегодня Ярику придётся пошустрить, если он не захочет получить небольшую трёпку. Молодой раб развязал узлы и приподнял щит, висящий между колёсами. Рабы, ночующие под повозкой, служили ещё одним рубежом охраны: если бы коварный враг полез ночью через эти щиты, то он гарантированно натолкнулся бы на спящего человека, то есть рабы были чем-то вроде сигнализации. Чем дольше Ярик здесь жил, тем больше он поражался практичности этих дикарей.

Выбравшись из-под повозки, человек метнулся к ящику позади неё и достал оттуда свои орудия труда: совок, скребок и плотный мешок. С помощью первых двух он должен был кратчайшие сроки собрать все продукты жизнедеятельности хозяйского шестилапа в этот мешок. Потом на долгих стоянках содержимое мешка клали под гнёт и высушивали, превращая гадость в сухие брикеты, которые отлично горели. А если ещё полить из специальной бутылочки, то при горении они даже не воняли! Если Ярику не изменяла память, на Земле такие брикеты назывались кизяками (или кизяком?).

Ярослав споро наполнял мешок. Что поделаешь — сноровка. Как бы это ни было неприятно, но если выполнять такую работу месяцами, то можно достичь невиданного профессионализма.

— Профессиональный уборщик навоза с университетским образованием. Каково? — ругаясь сквозь зубы, бормотал под нос всё ещё сонный Ярослав.