Талант марионетки - читать онлайн книгу. Автор: Кэрри Гринберг, Надя Дрейк cтр.№ 64

– Что значит – после Сесиль? – спросила, наконец, Жюли.

С внезапным сожалением девушка поняла, что все это время ничего не слышала о Сесиль. И если с другими обитательницами этой квартиры она порой встречалась то на репетициях, то в кафе, перекидывалась несколькими фразами и приветственными поцелуями, то Сесиль будто вычеркнули из ее памяти. Даже на недавнюю вечеринку у Эрика, где были почти все члены труппы театра, ее не позвали.

– Сесиль умерла, – Дениз посмотрела на нее долгим взглядом из-под густых черных ресниц.

– Умерла? – Жюли едва не поперхнулась и резко отставила свой бокал.

– Не может быть, чтобы ты не знала. Уже больше недели прошло, ее похоронили на кладбище Монпарнас. Всего несколько человек пришли, – подруга пожала плечами.

– Мне кажется, я что-то слышала про похороны, но я понятия не имела… Но как это случилось, почему?

– Отравилась, целый пузырек снотворного выпила, – Дениз кивнула в сторону спальни. – Там в комнате и нашли ее. Все из-за беременности.

– Она ждала ребенка? Я точно все пропустила.

– Ну уж пару месяцев как. От Этьена. Глупая, думала, что младенец в ее пузе что-то изменит. Я ей предлагала хорошего врача, а она, дурочка, даже слушать не хотела.

– Жалко, – сказала Жюли после небольшой паузы.

Все это никак не укладывалось у нее в голове. Сесиль, такая молодая, такая красивая… Может, она и не была выдающейся актрисой, но ее все любили. Образ рыжеволосой девушки всплыл в ее памяти размытым пятном. Какого она была роста? Вроде не очень высокая – примерно с Жюли ростом. А может, и пониже? Черты лица тоже расплывались, она превратилась в некую смутную абстрактную фигуру, как на смазанной фотокарточке.

– Да уж. Что мы все о грустном? – Элли прервала их беседу. В последнее время она спала в одной кровати с Сесиль, а сейчас точно забыла о ней. – Вот зато Николь, похоже, наконец-то нашла себе мужчину по вкусу.

– Переехала к нему, – продолжила Дениз. – Он какой-то толстосум, но еще вроде не старый. Все уговаривает ее уйти из театра. Но ты лучше расскажи, как у тебя с твоим… Франсуа, да?

В отличие от мертвой Сесиль, забыть о ссоре с Франсуа для Жюли оказалось куда сложнее.

– Даже не знаю, как и сказать. Он мне такого наговорил, до сих пор не могу поверить…

– И что же? – Глаза Элли заблестели в предвкушении сплетен. Танцовщица подлила Жюли вина из новой бутылки и уселась на табуретку, подобрав под себя невероятно длинные ноги в заштопанных чулках.

– Ну, оказалось, он против моей работы в театре. А я-то думала, что у нас все хорошо! – Она саркастически вскинула брови. – Наверное, я тоже наивная дурочка, прямо как Сесиль.

– О, перестань! Просто… он же мужчина, – с презрением бросила Дениз. – Даже самые лучшие из них таковы: не могут вынести, чтобы женщина занималась чем-то своим. Все внимание должно доставаться только его драгоценной персоне!

– Это точно, – кивнула Элли. – Жутко боятся, что другой глаз на тебя положит. А на самом деле все они одинаковые, все до одного. И говорят одно и то же, у меня уже заранее от скуки скулы сводит, когда какой-нибудь из них со мной в кабаре заговаривает. А конец все равно один!

– Нет, я все-таки думаю, намерения у него серьезные, – Жюли расслабленно откинулась на спинку стула. – Он же говорил о семье, о своем доме и всяком таком. Но из театра я точно никуда не уйду!

Элли повертела полупустой бокал.

– А знаешь, я бы на твоем месте еще подумала. Все-таки обеспеченная жизнь, какая-то надежность. Хотя ты-то у нас теперь звезда, – добавила она.

– Да забудь про него, – решительно высказалась Дениз. – Еще не хватало – губить свою молодость, связывая себя семьей и детьми. Хотят сделать из нас служанок? Не дождутся! А тебя точно ждет большое будущее – станешь известной парижской актрисой, как Мадлен. Да что Мадлен, даже лучше! Зачем тебе нужен этот журналист? – Глаза ее ярко сияли от возбуждения и выпитого вина.

– Не знаю, Дениз, не знаю. И вообще, девочки, хватит об этом! Давайте лучше еще выпьем. Элли, там что-нибудь осталось?

* * *

Франсуа поцеловал Жюли в щеку и направился к служебной двери. Это был не тот поцелуй, которого бы ему хотелось, но уже хоть что-то. Несколько дней после их ссоры Жюли усердно возводила вокруг себя холодную, будто ледяную стену, которая теперь постепенно, льдинка за льдинкой, таяла. Франсуа помнил, что они до сих пор так и не помирились, да и Жюли не давала забыть об этом своим недоверием и сдержанностью.

– Ты ведешь себя как Мадлен, – сказал ей однажды Франсуа, но она восприняла это как комплимент.

Но он знал, что ее холодность ненадолго, и сейчас его занимала другая мысль. Франсуа даже ушел пораньше из театра, который стал его вторым домом, чтобы прийти в свой первый дом – кирпичное здание на улице Гренобль, где располагалась редакция «Ле Миракль». Сегодня вышла последняя статья, завершающая цикл о Театре Семи Муз. Очерк о Марке Вернере и его короле Лире поставил точку в рассказе о театре, но для Франсуа это была только запятая, открывающая новый этап в его отношениях с театром. Так просто он не уйдет, у него еще осталось несколько вопросов.

Он уже знал, что ему скажет Вер, – разумеется, ничего плохого, ведь статьи Франсуа пользовались небывалым успехом. Парижане сходили с ума по Театру Семи Муз, и Франсуа дал им возможность прикоснуться к своим кумирам. Но как убедить Вера не давать ему новое задание и позволить продолжить свои зарисовки? Это уже не будут рецензии на спектакли, интервью или биографии актеров, – все это порядком надоело Франсуа. Нет, это будет…

Мысль его оборвалась, когда он свернул с площади за угол Сен-Андре-дез-Ар. Он не сразу заметил ссутулившуюся женскую фигуру, вцепившуюся в край мусорного бака. Она попыталась выпрямиться, но ноги подогнулись, точно ватные, и женщина осела в талый снег. Перчатки и сумочка выпали из безвольных рук, и по грязному тротуару рассыпалась пудра, а зеркальце раскололось пополам.

«Вам помочь?» – хотел было спросить Франсуа, но вместо этого удивленно произнес:

– Аделин?

Она подняла на него обведенные темными кругами глаза и, кажется, не узнала. Ее лицо, белее снега, выглядело осунувшимся, а щеки запали, точно из Аделин выжали все соки. Синие вены проступили под серой кожей и сделали ее похожей на покойницу.

– Что с тобой? Тебе плохо? – Она продолжала смотреть сквозь него. – Я закажу такси! Тебя надо отвезти домой или в больницу, – Франсуа бросился ей на помощь, поднял ее безвольное, словно тряпичное тело и попытался поставить на ноги. Она вцепилась в его руку ледяными пальцами и внезапно пылко произнесла:

– Нет, мне надо вернуться!

– Домой?

Аделин слабо оттолкнула журналиста и сделала несколько неуверенных шагов вперед, прежде чем бессильно припасть к стене.

– Отведи меня в театр, – прошептала она.