Полночь в Часовом тупике - читать онлайн книгу. Автор: Клод Изнер cтр.№ 29

— Почему же он выдал себя таким глупейшим образом?

— Потому что он, дорогой мой, потому что он действовал по образу и подобию любого другого преступника. Я информировал мать Робера, в Узесе, она настаивает, чтобы сына похоронили там. Это у черта на куличках, я туда не поеду!

— Узес? Мне приходят на память две строчки из Жана Расина, который жил там как-то в течение года:

Прощай, Узес, о город вкусной снеди,

Здесь двадцать корчмарей чудесно проживут,

Но с голоду умрет книготорговец.

— Расин? Надо же. Жаль, но я не стану совершать туда паломничество, лучше денек отдохну и поужинаю у Прюнье. Вознагражу себя за работу супом с устрицами и блюдом улиток, потом проведу вечер «У Максима», где светские вертихвостки будут пытаться меня соблазнить. Интересно, посчастливится ли мне повстречать Лиану де Пужи, чья постель слывет такой гостеприимной?

— Господин комиссар, вспомните, что случилось с нашим последним президентом Республики.

— Прошу вас, мсье, я на пятнадцать лет моложе старины Феликса Фора, придерживаюсь строгой диеты, постоянно хожу пешком, романтизм мне чужд, я не рискую сложить оружие во цвете сил в объятиях красотки. Ну я не лишаю себя иногда приятных излишеств, чего-нибудь мучного, например, потому что при разумном соблюдении чувства меры это вовсе не опасно.

— Я не собирался читать вам нотации.

— Я видел вас в компании этой бесстыдницы в саду Пале-Рояль, вы, кажется, были готовы поддаться ее чарам. Проще поймать ветер в поле.

— Вы что, меня выслеживали?

— Какое противное слово! Я просто убедился, что вы преисполнены доброй воли помочь мне, но теперь это больше не нужно, поскольку мы поймали убийцу.

— Он уже признался?

— Терпение, у нас свои методы.

— А как же мотив? Вы меня, конечно, извините, но просто так не убивают.

— Какой может быть мотив, когда мы имеем дело с неуравновешенным субъектом, или же у него раздвоение личности, как у доктора Джекила, героя знаменитого романа Стивенсона, который я читал в оригинале?

Виктор вспомнил свою беседу с Шарлиной Понти и ее ироничное, даже язвительное замечание по поводу Робера Доманси: он словно хотел усидеть одним задом на двух стульях…

— Я очень признателен вам за вашу своевременную помощь, мсье Легри. Я надеюсь, что отныне вы сможете целиком отдаться торговле книгами. Подумайте над словами Расина о том, что «умрет книготорговец» и пословицу о том, как «повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить». Ваша военная служба окончена, возвращайтесь в семью.

— К черту ваши цитаты и поговорки! — отмахнулся Виктор. — Я не дурак и всегда был очень осмотрителен.

Огюстен Вальми встал и оперся руками на стол: аудиенция была окончена.

— Да, кстати, Легри, когда вы мне наконец найдете «Мемуары Видока»?

«Вот наглец! Спровадил меня, вроде как отпустил домой, словно я его подручный. Жалкий фат! Конечно, тебе удобно подвести под монастырь беззащитного бедолагу. Художника всякий обидит! Надо поговорить с воздыхателем Шарлины, как его, Арно… Арно Симпатяга».

Арно Шерак сомневался в своем таланте настолько, что порой считал себя отвратительным актером и через день раскаивался в решении покинуть родную деревушку Латуй-Лентийяк и переехать в Париж. Ни успех, ни комплименты, ни похвальные отзывы критики не могли убедить его в собственной значимости. Когда его хвалили, он думал, что над ним насмехаются. Давали ему главные роли, но он оставался на ролях второго плана. Иногда он вставал с постели, исполненный воодушевления, божественного вдохновения, которое уже привело его в труппу «Комеди-Франсез» и не оставило до сих пор. Но неделя сладкого опьянения проходила, он достигал вершин своей отваги и силы, и тут на него вновь набрасывались беспокойство и хандра. Трах-тарарах! И одного вскользь оброненного слова, одного неправильно понятого замечания хватало, чтобы это непрочное душевное равновесие рухнуло и неуверенность вновь начала охватывать его при каждом шаге. Эта тоска так изнуряла его, что он нашел себе некую паллиативную меру [38] , на которую возлагал все свои надежды: любовь. Только нежная подруга сумеет внушить ему веру в себя. Его выбор пал на головокружительную Шарлину Понти, он разразился каскадом букетов, духов и лакомств, и каков оказался результат: ему предпочли Робера Доманси, тщеславного нахала, который считал себя выше гениального Фредерика Леметра. Страшную смерть соперника он воспринял с облегчением, но к цели все равно не приблизился. Истерзанный духом, он оставил надежды покорить прелестницу и довольствовался тем, что подавал ей реплики на сцене.

Хотя на улице было прохладно, он безо всякого аппетита жевал молочный хлебец с куском холодного мяса, сидя на скамейке в парке Пале-Рояль и глядя на бассейн. И тут к нему подошел какой-то незнакомый человек.

— Мсье Шерак? Мне в билетной кассе театра сказали, что вас можно найти здесь. Разрешите представиться: Виктор Легри, книготорговец. Шарлина Понти мне о вас рассказывала.

Арно Шерака словно током пронзило, он уронил свой сэндвич, из-за которого тут же начали ссориться воробьи и голуби.

— Вы друг Шарлины?

— О нет, просто знакомый. Тайна бродит по парижским улицам, преступления и злодейства вызывают мое любопытство. Убийство Робера Доманси показалась мне интересным случаем. Вы были дружны с ним?

Арно Шерак смахнул крошки с брюк.

— Не ждал ничего другого от Шарлины, она меня презирает. Она, наверное, растрезвонила про наши с Робером разногласия. Меня подозревают, да? Нет смысла притворяться книготорговцем, господин инспектор. По правде сказать, я очень рад, что этого коварного соблазнителя казнили. Вяжите меня, мне наплевать! И знайте, что его смерть меня только порадовала.

— Нет-нет, вы ошибаетесь, я, правда, книготорговец. Вот моя визитная карточка. Никто вас не подозревает. Шарлина Понти…

— Сучка! — яростно воскликнул Арно Шерак.

— Она испытывает к вам чувства, уверяю. Она просила, чтобы вы подтвердили то, что она рассказала мне.

— О чем еще?

— Она услышала, как Робер Доманси ссорился в своей гримерке с незнакомцем, вы были там?

— Я был в коридоре, она меня оттолкнула.

— Она только претворяет в жизнь изречение Пьера Корнеля: «И желание растет, если осуществление затягивается» [39] .

Арно Шерак изволил улыбнуться.

— Вы действительно так считаете?

— Типичная женская тактика. Шарлина Понти оттачивает на вас свое искусство: заставить просить, как о милости, то, что она сама горит желанием вам предложить. Расскажите мне, что вы заметили.