Чудны дела твои, Господи! - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 32

Боголюбов вернул крышку на диковинное блюдо паэлью.

…Ключи вполне могли подождать до завтра. Вечером они мне ни к чему. Что происходит? Что им всем от меня нужно – именно сегодня?..

– Здравствуйте, – радостно продолжал Саша, поклонился Лере и пошарил глазами в поисках Юльки. – Освоились? Я думал, вы в музей заглянете! Наш музей – одна из главных достопримечательностей города и всей округи.

Он посмотрел на Леру и Боголюбова – мрачнее тучи, – замолчал и продолжил совершенно другим тоном:

– Я на минуту. Вот ключи, Андрей. Этот от служебного входа, длинный от калитки, а сложный от…

– Добрый вечер, Саша, – лисичкиным голосом молвила Юля.

Таким голосом, ласковым, вкрадчивым и фальшивым, говорила героиня сказки «Лисичка со скалочкой». Брату и сестре Боголюбовым эту сказку читал дед – на разные голоса.

– Поужинаете с нами? – Юлька пристроила на край стола жостовский поднос, когда-то, видимо, расписной и цветастый, а теперь вытертый, почти черный, с остатками роз и маков по краям. – Андрей нас бросает и уезжает на рыбалку. А вы? Ужинать будете?

– Я?! – поразился Саша. – Я… да. Наверное, буду.

– Вот и прекрасно. Так, еще салфетки и хлеб.

– Я принесу, – вызвалась Лера.

– Мне нужна моя сковорода, – процедил Боголюбов, чувствуя себя полным идиотом.

– Мы ее сейчас освободим, – пропела Юлька, – и ты ее немедленно заберешь и спрячешь. Лера, Лер!.. Там кувшин с соком, захвати!.. Александр, вы любите паэлью?.. Лера так ее готовит, с ума можно сойти.

– Я не знаю. – Саша посмотрел на Боголюбова, как бы уточняя, любит ли он паэлью. – Наверное, люблю.

– Это такое испанское блюдо. Раньше считалось деревенским, а теперь – изыск! Там все вместе, рис, курица, креветки. Можно еще ракушек, но в магазине были только какие-то подозрительные, мы не стали брать. Блюдо одной сковороды! Очень вкусно! Лера так вкусно делает, особенно если на огне…

– Юль, заткнись.

Боголюбов ушел к прицепу и стал там шуровать – совершенно бессмысленно.

– Ты в самом деле на рыбалку собрался?

– Саш, не отсвечивай. Иди и ешь паэлью, испанское блюдо.

Андрей Ильич затянул узел на рюкзаке, развязал узел на рюкзаке и полез в чехол со спиннингами.

– Прямо сейчас поедешь, что ли?

– Как Модест явится. Это его идея.

Саша помолчал. Боголюбов продолжал шуровать. Солнце висело между старыми яблонями, белый дым путался в ветках, пахло весной.

– Я с тобой поеду.

– Тебя не приглашали.

– Я без приглашения.

Андрей Ильич выглянул из-за прицепа.

– Даже так?

Саша кивнул очень серьезно, и Боголюбов больше ни о чем не стал спрашивать.

Лера с Юлей призывали и повторяли, что сейчас все остынет, и пришлось покориться. Изысканное испанское блюдо паэлья было съедено моментально. Боголюбов под уличным краном до блеска оттер сковороду и с мстительным видом сунул ее в багажник. Юлька показала на него глазами, засмеялась лисичкиным смехом и завела с Сашей светскую беседу. Он смущался и натягивал на запястья рукава клетчатой рубашки.

Когда явился Модест Петрович – в камуфляже и рыбацкой шляпе с полями, – Боголюбов уже не знал, куда деваться от собственной неловкости и неправильности происходящего.

Только на шоссе он вспомнил, что Саша поехал в чем был – джинсах и нелепой рубахе, – но спрашивать ни о чем не стал. Странное дело, Модест Петрович тоже ни о чем не спросил Сашу, когда увидел, что тот забирается в боголюбовскую машину. Как будто так и планировалось заранее.

…Или именно так и планировалось?.. А он, Боголюбов, опять ничего не понял?..

Лера закрыла на щеколду отсыревшую скрипучую створку ворот и посмотрела вслед уехавшим. Вот мигнули на повороте красные тормозные огни, и машины одна за другой перевалились через горку. Собака Мотя в голубом ошейнике тревожно, как и Лера, смотрела на улицу, вытягивала шею.

– Ничего, – сказала ей Лера. – К тебе-то он точно вернется, не переживай.

Мотя неопределенно шевельнула хвостом и улеглась у ворот.

– Лер, пойди сюда! Смотри, что я нашла!

Юлька сбежала с крыльца, в руке у нее был скомканный листок бумаги в файловой папке.

– В кабинете на полу валялась. Прямо за диваном.

«Вновь назначенный директор музея изобразительных искусств и музейного комплекса Боголюбов А. И. обладает крайне подмоченной репутацией, – читала Лера. – В отношении него в 2012 г. проводилось служебное расследование по факту превышения полномочий… Боголюбов А. И. не раз демонстрировал полную и вопиющую некомпетентность… Под руководством Боголюбова А. И. все достижения могут быть утрачены и потеряны, ибо он человек невежественный. Прошу вас пересмотреть…»

Лера зачем-то перевернула листок и посмотрела с обратной стороны – там ничего не было. Юлька заглянула ей в лицо.

– Да ну, – отмахнулась Лера. – Какая-то чепуха.

– Но это же кто-то написал!

– Юль, мало ли какие у них тут интриги и подковерные игры.

– Что за служебное расследование в двенадцатом году?! Ты что-нибудь об этом знаешь?

Лера покачала головой и еще раз перечитала бумагу. И вдруг рассердилась.

– Маразм, – сказала она. – Кому это в голову пришло?.. Невежественный человек!.. Еще не хватает!

– Вляпался братик в неприятности, – констатировала Юля. Ей понравилось, что Лера так рассердилась, что даже покраснела. – Это он умеет.

– У вас такая семейная склонность.

– А у вас? – моментально спросила Юлька, забрала у нее папку и ушла в дом. – Как ты думаешь, – прокричала она оттуда, – мне ее опять на пол бросить?

– Как хочешь, – себе под нос пробормотала Лера.

– Соседям доброго вечера, – поздоровались с соседнего участка, и она с изумлением посмотрела в ту сторону.

…Крайне подмоченная репутация – это какая?.. Она или подмоченная, или нет, эта самая репутация! Полная и вопиющая некомпетентность, невежественный человек!.. Господи! Кто это выдумал?! И зачем?..

– Ле-ер? Как ты думаешь, на чердаке тоже помыть? Я туда заглянула, там пылища-а-а!..

– Завтра помоешь.

– А ты?

– Что я?

– Ты не будешь мыть?

– Я завтра с утра уеду, Юль. Я бы прямо сейчас уехала, но куда на ночь глядя…

– Лера, – негромко сказала Юлька, – ты же хотела с ним поговорить.

– Он не станет со мной разговаривать. – Лера собирала со стола цветные тарелки скопинского фарфора. – Да это было ясно с самого начала! Непонятно, на что мы надеялись.