Вторжение в рай - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ратерфорд cтр.№ 58

Исан-Давлат взяла своими маленькими ладонями его большую руку и напомнила ему о судьбе первой жены Чингисхана:

— Задолго до того, как стать Священным Правителем, он женился на девушке из племени кунгират, красавице Борте, и с помощью ее клана попытался силой разрешить свой конфликт с соседним племенем меркитов. Однако он был еще слишком неопытен, а меркиты — хитры. Устроив внезапный налет на лагерь, они захватили Борте, а большую часть сторонников молодого вождя перебили. Самому ему удалось бежать в горы, где меркиты не смогли его отыскать. Горы укрыли беглеца от врагов, и он до конца жизни не забывал возносить ежедневные молитвы и приносить жертвы горным духам. Только год спустя с помощью воинов из племени кунгират ему удалось нанести поражение меркитам и вызволить Борте. Несколько месяцев спустя она родила мальчика, Джучи, и никто не посмел усомниться в его происхождении. Тот вырос и стал одним из величайших военачальников Чингисхана. И ты, и Ханзада являетесь потомками Чингисхана и Борте, в ваших жилах течет их кровь. Вам не пристало отчаиваться, вам подобает отвага, необходимая, чтобы выдержать любые, самые суровые испытания и в конечном счете одержать победу.

Исан-Давлат крепко сжала его руку.

— Укрепи свою волю, как бы трудно тебе ни было. Возьми себя в руки и смотри только вперед, а не назад.

Но даже сейчас, несмотря на слова бабушки, при одной только мысли о том, что грубые руки Шейбани по-хозяйски ощупывают тело его сестры, Бабура начинала одолевать тошнота, и он, сжав кулаки, призывал всю свою волю, чтобы унять воображение и выбросить эту отвратительную картину из головы. А еще он молился о том, чтобы сестра, как некогда Борте, уберегла свою жизнь и покорилась воле Шейбани-хана. Ведь сопротивление означало для нее одно: смерть, а пока она жива, он собирался сражаться за них обоих, чтобы сокрушить узбеков, вызволить ее и восстановить семейную честь.

Хотя уже близилась полночь и все вокруг, что подтверждалось храпом и сопением, спали, самому Бабуру мешали заснуть тяжелые воспоминания, горькое чувство бессильной ярости, и самое главное, отсутствие четкого представления о том, что же ждет его и его близких впереди.

В бесполезном яростном возбуждении он поплотнее запахнул плащ и, переступая через лежащие тела тех, кто последовал за ним в изгнание, вышел в холодную ночь, надеясь собраться с мыслями, остудить чувства и унять сердцебиение.

Небо снаружи было усыпано звездами, а выпавший ранее снег смерзся в крохотные зернышки льда, которые порывы пронизывающего ветра взметали с земли, разнося по селению. Добравшись до окружавшей его глиняной стены, Бабур поднялся по грубым ступенькам наверх, и окинул взглядом заснеженные окрестности. За перевалом поблескивали серебром в лунном свете горные пики и от лицезрения этой чистой, первозданной красоты у него захватило дух.

Неожиданно со стороны загонов для скота донесся одинокий возглас, затем другой. Поднялся шум, а спустя миг внизу прямо под ним промелькнула и исчезла во тьме тень какого-то зверя. Следом летели стрелы, с криками бежали сторожа загона. Бабур не сразу сообразил, что видел большого серого волка, державшего что-то в зубах, наверное, курицу.

— Эй, достали вы его? — окликнул Бабур одного из сторожей, оказавшегося прямо под стеной.

— Нет, повелитель. Этот хитрый волчара уже не первую ночь не дает нашим животным покоя. Сначала сумел забраться в конский загон и попытался утащить годовалого жеребенка: он был болен, а мы его выхаживаем. Лошади отбились от него копытами, но вчера он забрался в овчарню и к тому времени, когда мы туда прибежали, так истерзал одного ягненка, что беднягу пришлось прикончить: поэтому, повелитель, сегодня на ужин и была вместо конины баранина. А сегодня зверь залез в курятник и ухватил-таки одну курицу, прежде чем остальные подняли нас своим кудахтаньем. Надо же, получил награду за свою настойчивость.

Бабур снова вперил взгляд во тьму, туда, куда исчез добившийся своего хищник. Возможно, это своего рода послание для него. Будь настойчив и упорен, какими были Чингисхан и Тимур. Используй разные способы достижения цели: не один, так другой приведет к успеху, что подтверждает пример этого волка. Ни в коем случае не отчаивайся, не прекращай усилий, пока цель не достигнута. Волк не добился своего ни на конюшне, ни в овчарне, однако был вознагражден в курятнике. Может, и ему самому стоит перестать сокрушаться о потере Ферганы и Самарканда и подумать о других местах, где можно было бы установить свою власть и начать оттуда расширять державу. В конце концов, и его герой Тимур метался между Китаем, Индией и Турцией.

Спустившись со стены и на обратном пути проходя мимо низкого, одноэтажного дома, отведенного для женской прислуги, он впервые за долгое время поймал себя на том, что повторяет давнее присловье: «Кровь Тимура течет в моих жилах». И остаток ночи проспал спокойно и крепко.

— Серый быстрее чалого… это всякий скажет.

— Ты не прав, Бабури. Вот стают снега, устроим скачки, и я это тебе докажу, — заявил Бабур, грея ладони над огнем.

Услышав звук открывающейся двери и почувствовав, как повеяло холодом, он оглянулся и увидел вошедшего Хуссейн-Мазида. Вождь был высок, могучего сложения, а рядом с ним шла крохотная, сгорбленная старушка в темно-зеленом стеганом халате: вместе они выглядели почти комично. Она опиралась на клюку, а вождь бережно ее поддерживал.

Странная парочка остановилась перед Бабуром, и Хуссейн-Мазид после подобающих приветствий пояснил:

— Это Рехана, повелитель: она была моей кормилицей, да и потом, все эти годы, продолжала служить нашей семье. Так вот, сегодня она заявилась ко мне спозаранку и говорит, что ночью, разбуженная переполохом, поднятым из-за залезшего в курятник волка, встала, пошла на кухню заварить чаю. А тут как раз мимо дома, где живут служанки, проходил ты и говорил сам с собой насчет Тимуровой крови. Она напомнила мне о том, что я знал с детства — ее дед ходил с Тимуром на Дели, и не раз об этом рассказывал, и спросила, не хотел бы и ты послушать про тот поход. Я ответил, что ты вряд ли пожелаешь выслушивать всякие байки, да еще в старушечьем пересказе, но она настаивала — и я привел ее к тебе.

При этих словах старуха подняла взгляд на Бабура, и тот был тронут гордостью в ее глазах.

— Я всегда рад послушать о деяниях своего предка. Пусть Рехана поудобнее устроится у огня, а кто-нибудь из прислуги подаст ей чаю.

Женщина медленно опустила свои старые кости на табурет.

— Начинай.

Неожиданно Рехана смутилась, будто теперь, когда ее просьба была удовлетворена и она оказалась в присутствии столь высокой особы, не знала, с чего начать.

— Как звали твоего деда? — видя ее затруднение, пришел ей на помощь Бабур.

— Такрик.

— И кем он служил в войске Тимура?

— Он был конным лучником — одним из лучших.

— А когда он увидел Тимура впервые?

— В Самарканде, летом тысяча триста девяносто восьмого года, когда готовился поход в северную Индию. Его отец, старый воин, участник предыдущих походов Тимура, привез его в город, чтобы он поступил на службу, и был среди тех новобранцев, смотр которых проходил в Саду Сердечного Наслаждения, сразу за городскими стенами.