Великий Могол - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ратерфорд cтр.№ 84

– Повелитель, прибыл один из разведчиков Ахмед-хана с вестями с юга. Просит твоего срочного позволения привести его к тебе для личного доклада. Они у дверей.

– Пусть войдут.

Спустя мгновение появилась знакомая бородатая фигура Ахмед-хана. За ним стоял человек в тулупе, которого Хумаюн видел во дворе. Он снял красный шарф и шапку, обнажив короткую бороду и жидкие темные волосы, от которых казался старше своих лет. Ахмед-хан и незнакомец поклонились.

– Что такое, Ахмед-хан?

– Это Хуссейн Калил, один из наших лучших и надежных разведчиков. Он только что вернулся с юга Хоста.

– Он пришел с караваном, что прибыл только что, не так ли? Новости должны быть действительно важными, если он явился так скоро после прибытия, даже не задержавшись ради миски супа и не согревшись у костра в караван-сарае.

– Новость важная и серьезная. Твой брат Камран снова поднял восстание, собирает силы на юге Хоста.

Хумаюн сморщился. Он ждал таких вестей, но надеялся, что не услышит их. После смерти Хиндала и отъезда Аскари в паломничество казалось, что Камран исчез с лица земли, несмотря на самые тщательные поиски людей падишаха. Хумаюн пытался убедить себя, что непокорный брат решил оставить вражду и ушел в какой-нибудь отдаленный край, предоставив ему свободу гораздо большую, чем когда Хумаюн потерял Индостан, чтобы тот мог сосредоточиться на возвращении трона.

Однако падишах прекрасно помнил, что Камран всегда был чрезвычайно решителен и настойчив в борьбе с братом, никогда не отказывался от сопротивления и не собирался допускать возвращения Хумаюна на трон их отца. Между ними не могло быть мира и согласия. Слишком глубоко сидела в Камране ненависть, подогреваемая верой в то, что Бабур отдал Хумаюну все лишь потому, что тот был старше на пять месяцев. Возможно, Камран считал, что Бабур любил недостойного Хумаюна больше, чем его. Возможно, его мать Гульрух укрепила в нем эту веру. Хумаюн не мог быть уверен ни в чем, но твердо знал, что должен снова заняться братом – и на этот раз положить конец его угрозам навечно.

– Где именно теперь Камран?

– На границе наших афганских владений и земель белуджей, – ответил Ахмед-хан. – Высокие горы, потаенные долины и глубокие пещеры – отличное укрытие для всех смутьянов и разбойников и почти недоступное тем, у кого нет местных сторонников. Но пусть Хуссейн Калил сам все расскажет.

– Конечно.

Переминаясь с ноги на ногу и опустив глаза, Хуссейн Калил начал рассказ, сперва смущенно, но постепенно все увереннее.

– По приказу Ахмед-хана я отправился на юг под видом торговца снадобьями; я кое-что знаю о зельях. На подходе к Хосту до меня дошли слухи, что твой брат скрывается в горной крепости в пятидесяти милях. Я решил отправиться туда по бесчисленным крутым и каменистым тропам через перевалы и маленькие извилистые стремительные реки. Приблизившись к крепости, я заметил, как переполнены придорожные лачуги и чайханы. Почти все люди путешествовали в одном направлении со мной. Большинство были хорошо вооружены и крепкого телосложения. Без труда я выяснил, что все они направляются к твоему брату в ополчение. Многие охотно мне об этом рассказывали. Но перед возвращением я решил увидеть крепость собственными глазами, убедиться, что твой брат Камран там, и узнать, сколько у него людей.

– Что ты узнал, когда добрался туда?

– Когда через несколько дней я очутился в обиталище твоего брата, то увидел, что это всего лишь небольшая укрепленная деревня в начале узкой долины высоко в горах. Ее глиняные стены высокие и толстые, а вокруг стоят юрты, где живут ополченцы, вроде тех, что я видел на всем пути. Под видом торговца снадобьями я вошел в железные ворота и направился на небольшой базар, где продавались овощи и все прочее. В центре сидел толстяк, вроде бы командир; он осматривал строй возможных рекрутов, глядел их коней, тыкал их в животы, проверяя мышцы, смотрел зубы и ноги, пробовал остроту оружия. Когда он дошел до третьего в строю, появился твой брат на высоком рыжем коне, со своими людьми, и велел рекрутам собраться вокруг него. Пошел легкий снег, запорошив всех, и он обратился к людям.

– Что он сказал?

– Прости, повелитель, не уверен, что смею повторять его грубые слова, потому что они касаются тебя.

– Продолжай. Это его слова, а не твои, и я должен их услышать.

– Он говорил что-то вроде: «Мой брат, падишах, – слабый и нерешительный человек, не сто́ящий власти. Он отказался признаваться, что принимает опиум, от которого стал вялым и неуверенным. У него было много возможностей вернуть трон Индостана, но он так и не смог ими воспользоваться. Я, а не он, по-настоящему жажду земель и добычи, которые вдохновляли Бабура, моего отца. Будьте преданны мне, и я принесу вам настоящую награду».

Хумаюн напрягся и сжал кулаки. Как характерно для лживого Камрана пересыпать ложь зернами правды! Да, он изредка снова отдается власти опиума – для того, чтобы расслабиться и на время забыть разочарование от неудач в деле возвращения Индостана. Но причина этих неудач – именно Камран и его постоянные бунты. Хумаюн взял себя в руки.

– Как реагировали его люди?

– Они славили его, а он кивнул одному из сопровождающих, который достал большой зеленый кожаный мешок. Твой брат брал из него по пять серебряных монет и давал каждому, говоря: «Это лишь символ той награды, что вы вскоре получите». Сверкая жадными глазами, все кричали: «Камран падишах! Мы пойдем за тобой на смерть!»

– Путь их будет недолгим. Если они с Камраном устроят бунт, то погибнут все… Но продолжай.

– В поселении я провел четыре дня – разговаривал с рекрутами и шпионил за их приготовлениями к войне. Одному седовласому командиру, страдавшему ознобышами, я назначил горчичники, и они ему, благодарение Богу, помогли. От него я узнал, что они выступают на Кабул через неделю. Ждать я больше не мог и отправился в обратный путь. Десять дней тому назад, ради защиты от разбойников, я присоединился к каравану, который прибыл сегодня.

– Ты отлично поработал, Хуссейн Калил. Ахмед-хан, разошли разведчиков, чтобы следили за приближением брата.

– Уже сделано, повелитель.

Через полчаса военные советники Хумаюна собрались в зале с большой печью. Первым заговорил падишах, изложив то, что сообщил Хуссейн Калил, и продолжил решительным голосом, сверкая гневным взором:

– Больше не стану терпеть предательства моего брата. Если разведчики подтвердят его приближение, предлагаю выехать ему навстречу, пока он вплотную не подошел к Кабулу. Захватим его врасплох на перевале. – Он помолчал и продолжил: – Байрам-хан, сколько человек мы можем снарядить немедленно?

– Около четырех тысяч, повелитель. Хорошо, что мы начали вербовать племена вокруг Кабула для похода в сторону Инда, о котором ты замышлял.

– Ополчение надежное? Эти племена беспокойные и склонны к междоусобицам…

– Думаем, что надежное, повелитель. Как ты знаешь, при вербовке мы им платили и обещали еще после победы.