Великий Могол - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ратерфорд cтр.№ 55

Он чувствовал, как тихо она лежит в его объятьях. Осторожно опустив ее, попытался сесть. «Любовь моя…» – хотел сказать он, но не услышал собственных слов.

– Хамида… – наконец удалось произнести ему.

Потянувшись к ней, он попытался посадить жену. Нащупав ее плечи, провел руками вдоль шеи и взял ее лицо в ладони. Какой вялой показалась она ему, словно мертвая птичка в руках…

Отовсюду раздавались стоны, но Хумаюну ни до кого не было дела, кроме Хамиды. Он нежно прижал ее голову к своей груди и стал гладить по волосам, которые некогда были такими шелковистыми, такими мягкими, но теперь стали сухие и жесткие. Он стал легонько ее убаюкивать, покачивая из стороны в сторону, словно ребенка, от чего сам успокоился, отсрочив момент, когда придется испытать боль утраты той, кого любил больше всего на свете.

– Все хорошо, – тихо произнес он. – Все хорошо.

Через мгновение Хумаюн почувствовал, как Хамида взяла его руку и положила ее себе на живот. Ощутив, как сильно толкается ребенок, он не смог удержать слез, но теперь это были слезы счастья.

Медленно люди и животные стали подниматься, но иные так и остались неподвижны. Встав, Хумаюн заметил, как под толстым слоем песка слабо шевелится лошадь. Добравшись до нее, падишах упал рядом на колени. Убрав песок с морды животного, он узнал своего скакуна. В последние мгновения перед тем, как песчаная буря настигла его, он совсем позабыл о своем коне. Возможно, тот попытался ускакать, но споткнулся и упал неподалеку. Проведя рукой по его голени, Хумаюн нащупал перелом кости. Ласково нашептывая ему в ухо и поглаживая по шее одной рукой, другой он вынул кинжал и быстро резанул по его горлу. Теплая кровь хлынула прямо на него и залила песок вокруг.

Оглянувшись, он увидел, что Зайнаб принесла Хамиде воды. Другая женщина с трудом пыталась добраться до него. Это была Гульбадан, с растрепанными волосами, вся в песке и блестящими на щеках слезами. Она плакала. Хумаюн попытался обнять ее и успокоить, но она его оттолкнула.

– Ханзада…

Гульбадан потащила его туда, где лежало женское тело. Хумаюн взглянул на засыпанное песком лицо тети. Глаза ее были закрыты, но по тому, как лежала ее голова – а падишах видел много покойников на поле битвы, – он не усомнился, что она мертва. Механически Хумаюн коснулся рукой ее шеи; пульса не было. Возможно, она задохнулась. У нее были забиты песком и ноздри, и рот, а руки свела судорога так, будто она боролась за жизнь до последнего мгновения.

– После смерти мамы она всегда была мне как мать. И теперь она заслонила меня своим телом, зная, как сильно я испугалась… – прошептала Гульбадан.

Хумаюн молчал, не в состоянии вымолвить ни слова, чтобы утешить сестру. Ханзада – женщина, которая разделила с Бабуром все его невзгоды и победы, которая помогла ему самому в его первых шагах во власти, которая дала ему силы справиться с опиумом и принять свою судьбу, – этой женщины больше не было. После всего, что она видела, пережила и выдержала за свою жизнь, такая смерть от удушья в песчаной буре была жестока и ужасна. Никогда не забудет он ее мужества, ее беззаветной любви к нему и беззаветной преданности их династии. Великая скорбь охватила его, на мгновение затмив то счастье, что он испытал всего несколько минут тому назад. Последним пристанищем Ханзады должен был стать наполненный цветами сад на берегу Джамны в Агре или холм над Кабулом рядом с ее братом Бабуром. Но этому не суждено было случиться. Хумаюн склонился, обнял тело тети и, нежно укачивая ее, произнес:

– Хотя это место далеко и пустынно, мы должны похоронить ее здесь. Я сам вырою ей могилу.

* * *

Через долгих десять дней перед изнуренными людьми Хумаюна наконец-то появились стены Умаркота. Падишах заметил, с каким облегчением переглянулись Заид-бек и Касим. В песчаной буре погибли десять человек; двоих прибило палками от телег, разбитых ударом смерча. Многие, как Джаухар, были сильно изранены, у некоторых были сломаны кости, а одному из его лучших стрелков острым камнем выбило глаз.

Большинство их остались пешими, как и сам Хумаюн. Немало вооружения было сломано или засыпано толстым слоем песка. Даже если бы все уцелело, то без повозок с несколькими вьючными животными им все равно пришлось бы все бросить. Нужно было лишь погрузить то, что осталось, на десять мулов и шесть верблюдов. Уцелел лишь единственный сундук с драгоценностями Хумаюна, но и от него пришлось избавиться, разложив содержимое по седельным сумкам. Кох-и-Нур все еще висел в мешочке у него на шее.

Хумаюн брел рядом с губастым верблюдом, который постоянно плевался в песок зловонной слюной и стонал, медленно передвигая свои раздвоенные копыта. Не очень подходящее средство передвижения для его госпожи, подумал Хумаюн, взглянув вверх на Хамиду в люльке на одном боку верблюда, уравновешенной люлькой, свисавшей с другого бока животного, в которой сидела Гульбадан. Хамида закрыла глаза, и казалось, что она спит. Если повезет, они смогут добраться до Умаркота к вечеру, подумал падишах, и тогда он найдет для Хамиды более достойное место отдыха.

Но Умаркот оказался дальше, чем они предполагали. В пустыне точно определить расстояние трудно. Когда небо на западе стало кроваво-красным и солнечный диск упал за горизонт, невысокий контур оазиса все еще казался отдален на несколько миль. Было бы глупо продолжать путь ночью. Хумаюн крикнул колонне остановиться и стал оглядываться в поисках Анила, чтобы спросить у него совета, но вдруг Хамида резко вскрикнула, потом еще раз.

– Что такое?

– Ребенок… Кажется, роды начались.

Постучав верблюда по ногам, чтобы тот упал на колени, Хумаюн вынул Хамиду из люльки, отнес ее к невысокому колючему кустарнику и осторожно уложил на песок. Гульбадан уже вылезла из своей люльки и присела рядом с Хамидой, гладя ее по лицу и убрав волосы с ее лба.

– Гульбадан, останься с ней. Я пришлю к вам Зайнаб и других женщин. Надо доставить помощь из Умаркота.

Когда Хумаюн бежал к стоянке своих людей, сердце его бешено колотилось. Никогда не испытывал он такого страха даже в самых кровавых битвах. Ребенок не должен был родиться теперь. Хамида была уверена, что оставался еще месяц или два… А вдруг что-то не так? Неужели она может умереть в этой зловещей пустыне, которая уже забрала Ханзаду?

– Джаухар! – закричал он, как только тот оказался в пределах слышимости. – Госпожа рожает! Возьми самых лучших верховых лошадей и скорее скачи в Умаркот. Скажи людям, кто я такой и что я прошу крова для своей жены. По законам гостеприимства они не могут отказать. Даже если люди боятся меня и моих воинов, они обязательно помогут Хамиде, там должны быть хакимы и повитухи. Спеши же!

Джаухар ускакал в ночь на маленькой кобылке, еще сохранившей резвость. Поспешив обратно к Хамиде, Хумаюн увидел, что ее окружили женщины, но они расступились, когда он подошел к ним. Жена лежала на спине с закрытыми глазами и тяжело дышала. Лицо ее было покрыто потом.

– Воды отошли, повелитель, – сказала Зайнаб. – Я знаю, много раз видела, как рожали мои сестры. И боли у нее участились… уже скоро…