Чистая речка - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 24

Колечко почти вросло в землю, наверно, оно пролежало в ней не один месяц, а то и год. Я очень хорошо вижу грибы, ягоды, орехи, когда мы их собираем в лесу. Всегда нахожу чьи-то пуговицы, сережки, если их теряют. И сейчас я просто протянула руку и подняла это колечко. Я вытерла грязь с него, у меня еще осталась вода в бутылке, смыла остатки земли. Примерила колечко. Оно подошло мне на средний палец левой руки, как будто всегда там было.

Я шла к выходу, вытянув руку и смотря на колечко. Смотрела-смотрела, потом сняла. Ведь его нужно вернуть. А кому? Как? Соседям, у которых в могиле похоронено шесть человек? А как их найти? Или другим соседям, чья могила чуть повыше, – оно могло скатиться оттуда? Или третьим? Колечко было как раз на пересечении четырех могил, наша – четвертая.

Я внимательно рассмотрела внутреннюю поверхность кольца. И не увидела цифр. Я знаю, если кольцо золотое или серебряное, там будут цифры. Значит, это не такая дорогая вещь и, возможно, человек, который потерял это кольцо, вообще забыл о нем. Или… А вдруг его потеряла моя мама, когда приходила к бабушке? Но я не помню, чтобы у мамы было такое кольцо…

Я уговаривала себя, потому что мне совсем не хотелось думать, что я взяла чужое кольцо. Пойти, вернуть назад? Положить в землю, на то же место? Да, наверно, это будет правильно. Вдруг его весной найдет тот же человек, который потерял.

Я повернула обратно и увидела, как с боковой аллейки – с другой, не с моей, – вышли цыганки с большим букетом роз. Те самые, и еще с ними теперь был цыганенок, который прыгал на каждую оградку, пока одна из цыганок не дала ему подзатыльник. Они меня тоже увидели.

– Эй! – закричала старшая.

Я отлично бегаю, думаю, лучше даже, чем ее цыганенок. По крайней мере, когда я выбежала с кладбища и оглянулась, сзади никого не было. Я увидела, что к остановке приближается автобус, успела добежать и вскочить в самый последний момент. Я свои цветы сломала пополам – откуда-то я знаю, что стебли у цветов на могилу нужно ломать. Зачем – мне не приходило в голову, я думала, что так положено. Везде же свои законы. Или примета какая-то. Вот зачем! Чтобы потом цыганки не забирали их и второй раз не продавали!

Когда я села в автобус, то внимательно рассмотрела колечко. Я на кладбище смотрела только внутрь кольца. А написано было снаружи, две буквы – О и Л. Или это были какие-то значки – ноль и галочка, не знаю. Но мою маму звали Оля, а меня по-настоящему зовут Лена. И я подумала, что это знак. Какой, я пока не поняла, но почувствовала, что хороший.

Я решила не задерживаться, не пить нигде горячий чай, в автобусе и метро я сразу согрелась. Хотя, конечно, мне хотелось зайти в какое-то настоящее московское кафе… Но я решила не тратить зря деньги и время. На дорогу у меня ушло больше времени, чем я рассчитывала, и вернуться нужно затемно, иначе меня, правда, начнут искать, и, главное, мне самой станет страшно.

Я написала смс Веселухину: «Я скоро буду, часа через три, там все хорошо?» Но он почему-то мне не ответил. Наверно, побежал с Алёхиной, как обычно… Зря я даже ему это написала. Тогда я решила написать Маше: «Как там в школе? Не очень беспокоились, что я ушла?» Маша тоже почему-то не ответила. Странно. Может быть, у них нет связи? У нас иногда очень плохая связь. Но тогда бы мне пришел автоматический ответ: «Сообщение не доставлено».

Я так увлеклась сообщениями, что проехала остановку и попала на большую станцию, с которой никак не могла перейти в обратную сторону. Переходила, а оказывалась совсем не там.

– Хочешь есть? – спросил меня какой-то темноволосый человек, очень плохо говорящий по-русски. Я решила, что он таджик.

– А что? – в ответ сказала я.

– Хочешь есть, иди со мной, – улыбнулся он, и я почувствовала несвежий запах.

Я чувствую все запахи, это и хорошо, и плохо одновременно. Я могу сказать, что ел человек сегодня, чистил ли он зубы, не болит ли у него горло (больное горло и больные уши пахнут особо, очень плохо), курит ли он, что пил и вообще – часто ли моется. Но иногда с этим очень трудно жить. Наши мальчики мыться не любят. Многие учителя курят, и в классе от этого тяжелый душный запах от их дыхания.

Сейчас я могла рассказать этому таджику, как давно он мылся (давно!), а также что утром он ел бутерброд с луком, а зубы чистил перед отъездом в Москву. Но я не стала ничего говорить, покачала головой и юркнула в образовавшуюся дырку между пассажирами. Толпа сомкнулась, и таджик не смог меня догнать. Зато стоящий рядом дяденька неожиданно положил мне руку на попу и стал ее разминать. Пришлось локтем сильно и резко толкнуть дяденьку, вполне приличного на вид, в красивом коротком пальто, хорошо побритого, не очень старого. Дяденька посмотрел на меня очень неприятным взглядом и изо всей силы тоже в ответ толкнул.

– Девочка, стой нормально! – сказала женщина рядом. – Вот шалавы, а! Набьются в метро, ни пройти ни проехать!

Я протиснулась в сторону. Интересно, как таджик понял, что я хочу есть? Что, я как-то выгляжу не так? Одета не так? Плохо причесана? Или у меня какой-то не такой взгляд? Почему я «шалава»? Я знаю хорошо это слово, я сама называю шалавами девочек, которые трутся с Веселухиным и другими нашими взрослыми мальчиками, и даже Надежда Сергеевна так ругалась в сердцах, когда ее очень доставали старшеклассницы своим поведением – просили денег на аборт или напивались.

Колечко на руке грело и как-то успокаивало меня. Оказалось, что я опять ехала не в ту сторону. Но теперь уж я подошла к большой электронной схеме, долго около нее стояла, внимательно рассматривала, пока точно не поняла, куда мне ехать. В этот момент позвонила Марина Кирилловна.

– Руся, ты не потерялась? У тебя все хорошо?

– Да, – ответила я.

Даже если бы я ей сказала, что как раз сейчас потерялась в метро (то, чего я больше всего боялась), что бы это решило? Она же не приехала бы искать меня в метро. И вообще. Я давно привыкла ни на кого не рассчитывать. С тех пор как неожиданно погибла Надежда Сергеевна, я поняла – мне так, наверно, на роду написано – делать все самой и не рассчитывать ни на какие добрые глаза и руки, которые вытащат меня из беды – большой или маленькой, неважно.

В электричке мне позвонила Серафима. Она считается нашей классной руководительницей, но вспоминает об этом, только когда что-то случается.

– Поиграла? – без предисловий заорала Серафима. – Завтра чтобы принесла и повесила обратно, ясно? Ты меня услышала!

– Что повесила? – спросила я, предчувствуя недоброе.

– Услышь меня! Я сказала – завтра утром! Все! Сейчас бежать не заставляю! Скоро стемнеет! Но завтра чтобы все было на месте!

Серафима отключилась. Не понимаю, что она имеет в виду. Что-то там произошло, пока меня не было. Кто-то что-то взял, скорей всего, а Серафима почему-то решила, что это я. Но у меня ничего нет, это легко проверить. Пусть пойдут и посмотрят у меня под кроватью, в тумбочке. Не знаю, правда, что пропало. Но она говорит – «повесить»… Что можно повесить? Картину, что ли, какую-то унесли? Ерунда какая-то… Или единственную в нашей школе электронную доску? Так ее втроем не унесешь. Еще в кабинете директора висит телевизор. Но это вообще бред. Как бы я сняла его? Что-то Серафима путает.