Долина Граумарк. Темные времена - читать онлайн книгу. Автор: Штефан Руссбюльт cтр.№ 43

Нингот вернулся за стол и подал Мило ароматный картофельный суп. Затем присел за стол вместе с ним.

— А что за истину вы ищете? — с набитым ртом спросил Мило, жадно поглощая суп.

— Всякую истину, что ведет нас к познанию. Будь то вопрос веры или что-нибудь иное — не важно. Любой вид истины суть маленький фрагмент познания жизни. Но что это я все время говорю да говорю, ты лучше расскажи немного о себе. Что привело тебя сюда, куда путь держишь?

Мило толком не знал, что рассказать старику, поэтому быстро набрал еще одну полную ложку супа, чтобы выиграть немного времени. Но Нингот, судя по всему, не собирался торопить его, глаза неотрывно смотрели на полурослика, и Мило чувствовал, что он не отведет взгляда, пока не получит ответ.

— Как я уже говорил, я из Дуболистья, — начал он. — Мой наставник, мейстер Гиндавель послал меня в Рубежный оплот, потому что я должен найти для него кое-кого. По пути туда я заглянул к своей тете, Рубинии, которая работает экономкой в Вороньей башне, у мейстера Отмана.

— Так-так, ты был у старого ворона, — произнес Нингот. — Довольно чудаковатый старик. Много лет назад я был у него, хотел предложить часть урожая. Он просто отослал меня прочь, заявив, что закупает провизию в Рубежном оплоте. Ни тебе спасибо, ни тебе до свидания. Просто взял и захлопнул дверь у меня перед носом.

Мило знал мага только как приятного, дружелюбного, но немного странного человека. Тетя Рубиния говорила ему, что маг всегда был немного не от мира сего и что сама она прекрасно справляется со странностями мейстера Отмана. Несмотря на это, Мило решил согласиться с Нинготом.

— Ну, он же старый маг. Наверное, его никогда не учили хорошим манерам, а одиночество многих людей превращает в чудаков, как мне кажется, — в этот миг до него дошло, что его теорию могут понять превратно. Но прежде чем он успел что-либо объяснить, Нингот уже снова перехватил инициативу разговора.

— Если ты пришел из Вороньей башни и идешь в Рубежный оплот, то забрал слишком далеко на юг. Тракт, который тебе нужен, находится в пяти милях к северу.

— Так я и знал, — простонал Мило с набитым ртом. — Нужно было выбрать другую тропу на развилке.

— Нужно было, — согласился Нингот. — Но у меня к тебе есть предложение. Послезавтра здесь должны быть мои друзья. Они сейчас в Рубежном оплоте продают свеклу и картофель. Когда вернутся, привезут мясо и разные другие штуки с рынка. Затем снова загрузят повозку и поедут в город. Если хочешь, можешь к ним присоединиться.

«Ну, что за совпадение», — мысленно простонал Мило. Как часто пытался отец втемяшить в их с братом головы, что у лжи ноги коротки. В доме истины, похоже, это «коротко» наступало в мгновение ока. Он не мог отказаться от предложения, оно было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он не мог позволить этому Нинготу поймать себя на лжи спустя несколько минут беседы. Если немного повезет, его друзья задержатся или у них появятся другие дела.

— О, это было бы чудесно. Я что-то уже подрастерял желание путешествовать пешком. Кроме того, это значит, что я могу отдохнуть день и, несмотря на это, наверстать утраченное время, если мы поедем на повозке. Это просто потрясающе. Благодарю вас.

— Благодарю тебя, — поправил его Нингот. — Наверху есть свободная комната.

Он стоял на только что убранном картофельном поле. Была ночь, звезды прятались за плотной завесой туч. Ботинки глубоко проваливались в рыхлую землю. Неподалеку от него проходила узкая полевая тропка, ведущая к дому. В двух окнах горел свет.

— Добродушие — суть не что иное, как слабость, — прошептал он. — Если позволить детям играть в амбаре, в какой-то момент начнется пожар. Нельзя постоянно присматривать за ними. Но и запрещать им всего нельзя.

Путешественник злился сам на себя. Он думал, что эту часть своей личности уже оставил в прошлом и стал только Знающим. Но ошибся. Собственная слабость станет погибелью для него. Но он здесь для того, чтобы исправить свою ошибку.

Он нагнулся, чтобы вытащить из земли пропущенную картофелину. Почти с нежностью стряхнул с кожуры песок. Затем поднялся и стал ждать.

Спустя почти полчаса неподвижности завеса туч расступилась, показалась тусклая луна. Путешественник поднял картофелину вверх и произнес несколько непонятных слов.

Небосвод скрылся за тучами так же быстро, как и появился.

Путешественник осторожно положил картофелину обратно на землю. Еще раз с нежностью провел рукой по кожуре, словно она была его домашним животным.

Краткий миг спустя клубень начал расти и покачиваться сам по себе. Из одного бока появились крохотные тонкие побеги, словно он решил прорасти. Отростки быстро превратились в ноги, кожура превратилась в нежный пушок. Под конец картофелина треснула с одного конца, как если бы слишком долго варилась, и издала какой-то измученный звук.

— Ты исправишь то, что я не успел предотвратить, — произнес путешественник. — Нужно еще только немного подрасти. Но ты знаешь, как обходиться с детьми, которые разводят огонь в амбаре.

Вокруг Бонне стояла кромешная тьма, но вонь, бившая ему в нос, не оставляла надежд на счастливое стечение обстоятельств. Он все еще сидел в одной пещере с Ушмой. Его нос мог это подтвердить. Факел, судя по всему, потух, равно как и очаг, который должен был не дать замерзнуть в пещере. Но огонь и холод уживаются примерно так же, как тролли с полуросликами. Если достаточно крепко прижаться к земле, то можно не видеть другого. Сравнение, конечно же, несколько хромало из-за того обстоятельства, что Бонне застрял в этой пещере, но холод все равно пришел.

Бонне задержал дыхание и прислушался. Стояла мертвенная тишина. Может быть, Ушма бросила его без присмотра? Этого не может быть. Троллиха очень недоверчива в отношении пленника, особенно после их с братом попытки бежать. Она ни на миг не спускала с него глаз. Но, может быть, у нее появилось важное дело, и она только и ждет, чтобы он уснул, чтобы выбраться из пещеры. И полурослик принялся мысленно расписывать эту мысль.

Она исходила из того, что ей понадобится только один миг для того, чтобы уйти и вернуться прежде, чем он проснется. Она не рассчитывала на холод и его чуткий сон. Бонне представлялось, что ситуация проясняется, словно туман, уносимый порывами поднимающегося ветра. Это его шанс, и он должен им воспользоваться. Но пока что он задержит дыхание и прислушается. Ничего!

Бонне отбросил одеяло и сел. Пахло холодным дымом и другими вещами, которые лучше себе даже не представлять. Рука все еще болела в том месте, где гоблинский шаман разрезал ее своим грязным кинжалом. Когда гоблины схватили его и стали держать, Бонне решил, что настал его смертный час. Он топал ногами, дрался, извивался и кричал, но все безуспешно — гоблины оказались сильнее. Ксумита Латоринсис сидел у него на груди со своей мерзкой ухмылочкой на лице, крепко сжимая его запястье. А затем разрезал ладонь Бонне по все длине.