Анастасия. Дело для нежной барышни - читать онлайн книгу. Автор: Тата Орлова cтр.№ 86

Уточнять не пришлось, Северов понял суть моего интереса:

— Посчитал, что для меня это тоже имеет значение, — развернув меня спиной к себе и обняв двумя руками, произнес он. Дыхание шевельнуло волосы на макушке… нежной лаской. — Вам известно, что заставило Елизавету Николаевну тайно выскочить замуж за бригадного генерала Волконского?

Он чуть шевельнулся, сдвинулся, принуждая меня сделать шаг…

Остановились мы уже у самого окна. Он и… я.

— А вам? — поторопила я Северова, когда наше молчание затянулось.

Нет, тишина не тяготила, но… было в ней что-то… многообещающее.

— Имя ее жениха, — не затянул он с ответом. — Граф Александр Игоревич Шуйский.

— Кто?! — дернулась я, пытаясь повернуться, но безуспешно. Северов удержал меня, не то усмиряя, не то… успокаивая.

— Наставник князя Леонида, второго сына императора Владислава, граф Александр Игоревич Шуйский, — повторил для меня Северов. — Весьма выгодная партия, на которую рассчитывал отец Елизаветы Николаевны, мечтая с его помощью поправить свое финансовое положение.

— Что значит, поправить? — я предприняла еще одну попытку посмотреть князю в глаза.

На этот раз она оказалась удачной. Северов не только отпустил меня, но и отошел к кровати. Поднял упавшее письмо, присел на краешек.

— Отец Елизаветы Николаевны увлекался картами. И даже одно время слыл удачливым игроком, пока однажды не сел за один стол с Шуйским. Проигрыш был небольшим, но с тех пор он больше терял, чем выигрывал. Внешне практически ничего не менялось — приемы, балы, выезды, только наряды женщин становились все скромнее, да украшений меньше.

— Бесприданница, — вздохнула я, не требуя уточнений. Знакомая история, с которой приходилось встречаться за время службы в департаменте. Причины — разные, последствия — схожие. Изломанная жизнь.

— Бригадный генерал был вхож в их дом, и даже влюблен в Лизоньку, но своих чувств не открывал, пока не узнал, каким образом его приятель собирался решить свои проблемы. Елизавета Николаевна, которая не смогла найти защиту ни у кого из родственников, включая моих родителей, ухватилась за его предложение и тайно вышла за Волконского замуж. Четыре месяца спустя он был убит в полевом лагере. Кем, следствие так и не установило.

— Юлию Вертанову пытались похитить приблизительно в это же время? — сопоставляя рассказанное матушкой и слова Северова, уточнила я.

Про весточку от отца не забыла, просто… у этой истории были начало и конец. Я предпочитала пройти весь путь.

— Да, — поднимаясь, подтвердил Северов. Подошел ко мне, подал письмо: — Дальше вам лучше прочесть самой. А я просто побуду рядом.

Он отошел, но не к кровати, к креслу. Взял ворох одежды, переложил его на постель, сел, откинувшись на спинку и закрыв глаза.

Сильный мужчина, готовый разделить со мной боль обретения и… потери…

Говорить я ничего не стала, расправила лист бумаги, вновь запнувшись на первой же строчке: «Не мертвым словам на бумаге рассказывать эту историю, но когда ты окажешься в Марикарде, я буду уже далеко, вновь вернувшись в тот дом, который ты, волей провидения, никогда не сможешь назвать своим».

Я считала своим отцом султана Мурада, я… ошибалась.

«Я любил твою мать. Так, как любят раз и навсегда. Любил, когда учил держать кривой нож, усмирять диких лошадей, ездить верхом без седла. Любил, когда рассказывал о законах степи, когда спорил до хрипоты, когда провожал домой, зная, что уже никогда не увижу».

С трудом, но я сглотнула не дававший дышать ком в горле. Слова были незатейливы, но их хватало, чтобы оказаться в тех далеких днях и увидеть воочию то, о чем он писал.

Ибрагим Аль Абар…

«Она вернулась, но не одна. Две сестры, они были совершенно не похожи друг на друга. Там, где Ольга бросалась в схватку, Юлия замирала в испуге, ища защиты. Где Ольга шла вперед, Юлия — отступала.

Мне так казалось… пока не пришло время изменить свое мнение».

Порыв ветра ударил в спину, обдал свежестью, напоминая о том, что между тем и… этим, пролегли годы.

Годы другой жизни, о которой я до этого момента ничего не знала.

Взгляд скользил по строчкам, в стремлении объять все, собрать воедино, понять и принять… Увы, так просто не получалось, приходилось останавливаться, вновь и вновь возвращаясь к тому, что было уже прочитано:

«Она не согласилась стать моей женой. Воин! Отказать ей в этом праве я не мог…»

«Все изменилось, когда родились вы с братом. Анастасией тебя назвала она. Сына — Каримом, я…»

«Отношения с Ровелином портились с каждым днем. Кто-то целенаправленно делал из нас врагов…»

«Султан Мурад не нарушил клятвы, которую дал графу Вертанову. И хотя речь в ней шла лишь об одной дочери, он сделал все, чтобы сберечь обеих…»

«Ошибку допустила сама Ольга. Ее узнали, когда она с отрядом летучей стражи отправилась в рейд. Узнали и проследили. Вины с меня это не снимает. Я должен был…»

«Когда на наш дом напали, я усмирял враждующие племена на юге Изаира. Защита оповестила о грозящей вам опасности, но прийти на помощь я не успел. Рана была слишком тяжелой…»

«Ольга погибла еще там, в оазисе, защищая сестру и детей. Юлия вместе с несколькими преданными воинами скрылась в степи. Мы шли по их следам, но обнаружили лишь несколько тел и выжженный магическим огнем лагерь…»

«Несколько лет назад Елизавета Николаевна попросила сделать амулет для своей приемной дочери и прислала для привязки золотой кулон на простой цепочке, который носила девушка. Так я узнал, что ты — жива…»

— Так я узнал, что ты — жива… — повторила я чуть слышно.

— Он связался со мной, — только теперь открыв глаза, поднялся с кресла Северов. Подошел ко мне, забрал листок… хватило мгновения, чтобы тот растаял в воздухе дымкой, — и мы начали искать. Осторожно, чтобы наш интерес не был заметен.

— Прошло столько лет… — с сожалением посмотрев на конверт — единственно, что осталось от письма, заметила я.

И вновь ждать ответа не пришлось:

— Не стоит с пренебрежением относиться ни к друзьям, ни тем более к врагам, — с кривой усмешкой парировал князь.

— А вы с графом враги? — довольно вяло поинтересовалась я у Северова в слабой надежде получить подтверждение.

Имя графа Шуйского в исповеди отца не упоминалось, но ощущение, что оно как в силках билось между слов, было довольно острым.

— Скорее, противники, — не разочаровал он меня. — Задача у нас одна, цели — разные.

— Вот как… — вздохнула я, так и не подняв на него взгляд. — Почему все так?! — всхлипнула, понимая, что держаться и дальше, у меня больше нет сил. — Почему я?!

Это был не крик — стон…